– Разумеется, – ответила Миас. – Динил, ты не сходишь на склад, нам нужно проверить состояние теплой одежды.

Динил колебался короткое мгновение, и Джорон увидел, что у него на лице появилось нечто сродни боли от того, что его прогоняют, потом кивнул и вышел.

Миас подождала, когда он спустится вниз, встала и подошла к большому окну, чтобы посмотреть на аракисиана. «Дитя приливов» летел по морю немного впереди головы кейшана, и казалось, будто Глаз Скирит, низко висевший на небе, застрял у него между рогами, под которыми сияли многочисленные глаза, и Джорон снова почувствовал, что ветер принес песнь ветрошпилей.

– Нам не следует забывать, – тихо проговорила Миас, – что у Индила Каррада имеются собственные цели, и Динил является его агентом. В лучшем случае, он здесь, чтобы шпионить за нами. Каррад хочет того, чего хочет, но почему? Сомневаюсь, что он сообщил мне все. – Она отвернулась от аракисиана. – Я сказала то, что собиралась. Нам нужно управлять кораблем, Твайнер, а у меня такое впечатление, что ты этого не делаешь, так что давай займись своими обязанностями.

Джорон вышел из ее каюты и отправился к себе. Он вернулся на «Дитя приливов» два дня назад, но не видел ветрогона с того самого момента, как тот спрыгнул с флюк-лодки и скрылся за своей дверью. Джорон не избегал его, просто очень устал после сражения на острове и был занят самыми разными делами на корабле. Но он больше не боялся говорящего-с-ветром, на самом деле ему даже хотелось с ним поговорить, спросить про звуки, которые он все время слышит, про песнь ветрошпиля. Он решил, что сейчас вполне может его навестить. Джорон открыл свою дверь и обнаружил Динила, стоявшего в темноте нижней палубы.

– Джорон.

– Тебе следует обращаться ко мне «хранитель палубы», смотрящий палубы.

– Разумеется. – Динил отступил на шаг назад. – Прошу меня простить, хранитель палубы. – Он смотрел в пол. Динил был меньше Джорона, хотя сложен лучше и физически сильнее. – То, что я сказал в большой каюте насчет дуэли, я…

– Миас права, все это в прошлом. – Джорон не смотрел ему в глаза, попытавшись обойти, но Динил, положив руку Джорону на предплечье, его остановил.

– Все так. Но то, что сказал я, не прошло, я произнес эти слова сегодня. И они будут подобны холодному бризу между нами, если все так и останется.

– Ну, на флоте бывает полезно, когда между людьми с разными званиями устанавливается определенное расстояние, – сказал Джорон, постаравшись, чтобы его голос прозвучал максимально по-флотски. – Мне говорили, что здесь именно так все устроено. – И он снова собрался обойти Динила.

– Хранитель палубы, – мягко заговорил Динил. – Я изо всех сил пытаюсь перед тобой извиниться.

Джорон остановился. Потом выдохнул.

– Я не давал наркотиков Риону Карраду, – сказал он. – Я шел на дуэль, совершенно уверенный в том, что это мой последний день под Глазом Скирит, а ночь я проведу возле огня Старухи.

– Мне не следовало говорить того, что я сказал в каюте супруги корабля, хранитель палубы, – продолжал Динил. – С моих губ слетели слова Индила Каррада, а не мои.

– Я не видел его в каюте, смотрящий палубы. А теперь позволь мне пройти, у меня много дел.

– Я так долго был человеком Каррада, что для меня стало второй натурой повторять его мнение. Мне следовало подумать, прежде чем раскрывать рот. – Динил снял бесхвостую шляпу и почесал голову; у него были короткие волосы, в отличие от большинства мужчин Ста островов. – Я знал Риона, – продолжал он. – Каррад заявил, что ты накачал его сына наркотиками, и я так часто слышал, как он убеждал в этом других, что и сам поверил.

– Звучит так, будто ты знал, что никаких наркотиков не было. – Динил отвернулся, Джорон вдруг почувствовал, что внутри у него поднимает голову нечто темное, и сделал к нему шаг. – Ты знал, – недоверчиво проговорил Джорон. – Откуда?

– Я был в тот день его секундантом, но оставался в тени, за спинами остальных. Мы все перебрали спиртного.

– Ты там был? Ты с ним дружил?

Между ними возникла какая-то искра, говорившая о зарождении корабельной дружбы. И что теперь?

– Я не дружил с Рионом, – с несчастным видом сказал Динил. – Никогда. Каррад назначил меня присматривать за ним, хотя Рион не особо ко мне прислушивался. Он постоянно надо мной подшучивал, временами использовал в качестве груши, порой как слугу. В то утро он много пил. Я пытался убедить его не делать этого, но он не обращал на меня внимания. Он не боялся сына рыбака.

– Я мог убить его с завязанными глазами и накачавшись спиртным, Динил.

Он снова отвернулся.

– Я обрадовался, когда ты его убил.

– Но ты не рассказал, как все произошло? Ты ведь мог спасти меня от черного корабля, сказать, что это была честная дуэль. – Джорону отчаянно хотелось плюнуть.

– Я боялся. Думал, Каррад никогда не простит меня за то, что я не помешал его сыну напиться до бесчувствия в день дуэли, поэтому сказал, что в то утро меня с ним не было, а когда появилась история, что Риона накачали наркотиками, решил, что меня пронесло.

– Зачем ты мне это рассказываешь, Динил? Почему сейчас?

Динил сделал глубокий вдох, выдохнул, пожал плечами и посмотрел на перекрытия.

– Я один на корабле, хранитель палубы. Мне никто не доверяет. Ты стал для меня чем-то вроде друга, однако даже такой дружбы я не заслуживаю.

Неожиданно у Джорона появилась новая мысль.

– Тебя поэтому Каррад отправил сюда, ты стал одним из приговоренных?

– Конечно. Он глава шпионов Тиртендарн и с самого начала знал, что я позволил его сыну напиться в день дуэли. Он лишь ждал момента, когда месть принесет ему дополнительную выгоду. Но теперь ты все знаешь и должен понимать, что мы с тобой в одинаковом положении, и я не меньше остальных связан с тем, что мы делаем. Миас не нужно было меня отсылать, я исполню свой долг, потому что только так смогу вернуть себе расположение Каррада. Я принадлежу флоту, я флот – и долг мое все. Каррад сказал, что я должен его поддерживать, а он служил на флоте. Он заплатил за мое образование. – Джорон подумал, что никогда не видел, чтобы мужчина выглядел таким несчастным и загнанным в угол. – Что я мог сделать?

Джорону отчаянно хотелось ударить Динила, испытать удовольствие от того, как кулак врезается в его тело. Перед ним стоял человек, которого он мог обвинить в своей несчастной судьбе, причем он был одним из приговоренных к смерти. Джорон сжал кулаки, почувствовал, как напряглись все мышцы, но неожиданно в голове у него промелькнула новая мысль. Он вспомнил мальчика каюты Гавита и слова Миас, сказавшей, что, если он не пойдет с ними, избранник убьет его только потому, что он им неудобен. Мог ли Джорон усомниться хотя бы на мгновение, что если бы смерть Риона Каррада сошла ему с рук, если бы Динил сказал, что все было по правилам, он остался бы в живых?

Разумеется, нет.

Однажды поздно вечером кто-нибудь нашел бы его, устроил ссору в таверне или вонзил в бок нож в доках.

Джорон немного расслабился, разжал кулаки.

– Ты поступил смело, рассказав мне все это, Динил, – проговорил он.

– Я в любом случае тебя оскорбил, хранитель палубы. Единственного друга на корабле.

Джорон выдохнул.

Разве всего несколько дней назад он не думал, что стал лучше после того, как встретил Миас, – будто родился заново? Мог ли он ненавидеть Динила за то, что из-за него оказался здесь?

– Называй меня Джорон. По крайней мере, когда никто не слышит, чтобы Миас не стала нас отчитывать. Что она сказала? Мы должны забыть, кем были, когда оказываемся на борту черного корабля. – Он протянул Динилу руку. – Давай оставим все в прошлом.

Динил посмотрел на его руку, как будто она была чем-то чужим, потом на его лице появилась широкая улыбка, и он ее пожал.

– Мы снова будем друзьями?

– Да, друзьями. Возможно, мы проживем недолго, так что давай не будем одиноки, пока мы еще дышим.

– Давай, – сказал Динил, и Джорон почувствовал тепло его руки.