– Четыре плети для Старухи, супруга корабля, – нараспев произнес Серьезный Муффаз.

– Для Старухи, четыре плети, мать палубы, – повторила Миас.

Серьезный Муффаз поднял руку.

И в этот момент Чикири громко заговорила, чтобы ее услышали все:

– Могу спорить, ты получишь удовольствие, Муффаз, когда будешь бить женщину.

Джорон заметил, как дрогнула рука Серьезного Муффаза, и понял, что Чикири сумела нанести удар в уязвимое место матери палубы и поставила его в тяжелое положение. Ведь если он будет бить слабо, все подумают, что он поступает так из-за слов Чикири, а если сильно – команда посчитает, что она сказала правду.

Джорон внутренне выругался, он не хотел, чтобы Серьезный Муффаз оказался в такой сложной для него ситуации.

И шагнул вперед.

– Раз уж наказание назначил я, будет правильно, если я приведу его в исполнение, – сказал Джорон, чувствуя, как у него слабеют ноги.

Серьезный Муффаз повернулся к нему, по его лицу текли слезы.

– Нет, хранпал, это обязанность матери палубы. И я исполню ее без всякой радости. Я наношу удары по приказу хранителя палубы и супруги корабля. – И он вновь повернулся к Чикири, пропуская хвосты плети сквозь ладонь.

– Тогда не будем больше тянуть, мать палубы, – сказала Миас, когда Черный Оррис опустился к ней на плечо.

Муффаз нанес первый удар. Плеть щелкнула в воздухе и опустилась на спину Чикири, оставив на ней две кровавые полосы, и она зашипела, втянув в себя воздух. Однако Чикири не закричала и после второго, третьего и четвертого ударов, но в самом конце потеряла сознание и повисла на позвонке, ее оттуда сняли и отнесли к Руке Старухи, чтобы та обработала раны.

После окончания наказания Миас позвала Джорона в свою большую каюту, где уселась за письменный стол, занимавший обычное место на белом полу. Сверху доносился шум – женщины и мужчины наводили порядок на палубе и выполняли множество других работ: складывали на место болты, убирали гамаки и расставляли столы для завтрака.

– Джорон, – сказала Миас. Курсер Эйлерин стоял за спиной Миас, на столе лежали карты. А за ними, из окон каюты, виднелся белый след «Дитя приливов», отмечавший его полет по серому морю. Еще дальше Джорон разглядел «Жестокую воду» и «Оскаленный зуб», которые превратились в крошечные точки. Волны, точно ножи, рассекали воду, и в них отражалось солнце. – «Жестокая вода» передала сообщение с «Оскаленного зуба», – сказала Миас. – На горизонте появились корабли.

– Они следуют за нами? – спросил Джорон.

– Да, складывается такое впечатление.

– Костяные корабли? – спросил он.

– Пока там нет крупных судов, – ответила Миас. – На «Оскаленном зубе» считают, что они видели корабль с тремя ребрами, но супруга корабля Брекир сообщила, что полной уверенности у нее нет. Все указывает на то, что это снова рейдеры, так я считаю. Много флюк-лодок.

– Нас это не должно тревожить, пока три наших корабля держатся вместе, – заметил Джорон.

– Нет, – сказала Миас, – но подойди и взгляни на карту.

Джорон шагнул к столу. На карте было изображено побережье, которого он не знал. Сбоку шел огромный участок Хребта Скирит. Он увидел название, но оно находилось вверх ногами, а он читал не так хорошо, чтобы его расшифровать из такого положения.

– Остров Арканнис, в двух неделях пути, – сказал курсер.

– Тут есть проблема и дополнительный шанс, – добавила Миас.

– В каком смысле? – Джорон изучал карту.

Темно-синий глубокий канал проходил вдоль острова, огибал его и дальше шел между островом и Хребтом Скирит.

– Как сказал избранник Индил Каррад, рейдеры захватили Арканнис. Остров невелик, и исторически его обитатели никогда не были жадными, – сказала Миас.

– Жадными? – переспросил Джорон.

– Здесь стоят две башни, достаточно хрупкие, одна на Хребте, другая на самом Арканнисе. На них есть дуголуки, перекрывающие глубоководный канал, который является едва ли не самым быстрым маршрутом на север, и самым безопасным, ведь течение помогает кораблю. Рейдеры используют башни, чтобы брать плату за проход по каналу.

– И все это терпят? – удивился Джорон.

– Башни расположены слишком высоко, чтобы стрелять в них со стороны канала. Та, что на Хребте, – Миас прикоснулась к точке на карте кончиком ножа, который держала в руке, – практически неприступна. На нее забираются при помощи веревочных лестниц.

– А башня на острове? – спросил Джорон.

Кончик ножа Миас переместился в другую точку карты.

– Доступ к ней также затруднен, – ответила она. – Побережье острова довольно крутое, к тому же оно сильно заросло кустарником. До тех пор пока они не просят слишком много за возможность воспользоваться каналом и пропускают корабли флота, не причиняя им вреда, было решено их не трогать.

– Но ты не собираешься этого делать? – сказал Джорон.

Миас покачала головой.

– Верно. С башен открывается превосходный вид. Они заметят, что приближается аракисиан и мы, и я сомневаюсь, что они позволят вихрезмею проплыть по каналу. На башнях установлены мощные дуголуки, даже бо́льшие, чем у нас. И они могут стать реальной угрозой для зверя.

– Значит, нам придется сражаться на земле. Высадиться на крутом побережье острова, – подытожил Джорон, и ему не удалось скрыть дрожь в голосе.

Миас кивнула.

– Да, – сказала она. – Мы возьмем башню на острове и с ее помощью уничтожим ту, что стоит на Хребте. У наших дуголуков хватит мощности.

– Тебя послушать, так это будет совсем просто, – заметил Джорон.

– Так и есть, – спокойно сказала Миас.

– Но если луки башни на острове способны достать башню Хребта, то верно и обратное утверждение.

Миас усмехнулась.

– Идеальных планов не бывает, хранитель палубы. Но у этого есть, по меньшей мере, один плюс.

– И какой же? – спросил Джорон.

– На острове Арканнис имеется ветрошпиль, – ответила Миас.

– Значит, мы атакуем остров с потерявшим сознание ветрогоном на руках? – сказал Джорон.

– Он почти ничего не весит, Джорон. Кстати, как он там?

– Не шевелится и не дышит, насколько я могу судить. Однако он не холодный, – ответил Джорон.

– Все ветрогоны холодные, – вмешался Эйлерин.

– А наш – нет, – сказал Джорон.

– Может быть, дело в том, что он болен, – предположил курсер.

– Нет, он никогда не бывает холодным, – возразил Джорон.

– Холодный или горячий наш ветрогон – не имеет значения, – заявила Миас. – Важно донести его до ветрошпиля и обрушить обе башни до того, как на острове заметят аракисиана. – Она постучала по карте. – Он плывет со скоростью около десяти стоунов, обычно она не меняется. Двухреберные корабли могут легко набирать до пятнадцати. – Миас достала из ящика стола пергамент и нарисовала длинный овал и три примитивных корабля. – Вот мы, следующие за вихрезмеем. – Она коснулась овала костяным ножом. – У нас есть четырнадцать дней до того, как он доберется до Арканниса. В течение недели мы будем держаться вместе, потом «Жестокая вода» и «Оскаленный зуб» займут позиции перед вихрезмеем.

Она нарисовала две линии, охватывавшие овал, и два корабля перед ним.

– Мы поставим все крылья, которые смогут нести «Дитя приливов» с учетом поврежденного киля, и пойдем к Арканнису. Если мы воспользуемся прямым маршрутом, который нарисовал Эйлерин, то окажемся там на два дня раньше морского дракона, этого должно с запасом хватить, чтобы решить нашу задачу.

– А двухреберные корабли должны нас защитить, если мы потерпим поражение? – спросил Эйлерин. – Я не представляю, на что они способны, если их оружие не может достать башни.

– Они будут защищать аракисиана своими корпусами, если возникнет необходимость, – пояснила Миас.

– Но они долго не продержатся, – заметил Джорон.

– Ты прав, – сказала Миас. – Одного попадания из огромных луков будет достаточно, а рейдерам нет никакого смысла жалеть эти два корабля, если они решат, что смогут заполучить аракисиана. Так что они нужны лишь на случай, если рейдеры окажутся настолько безмозглыми, что вышлют им навстречу лодки.