Он тихо рассмеялся, увидев взгляд, которым его одарила Освир.

На этом встреча закончилась. Миас с обычной легкостью перепрыгнула через борт корабля. Джорон последовал за ней, тщательно выбирая места для рук и ног, пока не оказался в безопасности во флюк-лодке и Миас не подала сигнал к отплытию.

Четыре весла вспенили воду, заставив в ужасе разбежаться морских существ, в мир которых внезапно проникло четыре новых крупных врага. Однако команда флюк-лодки не ведала о переполохе, учиненном ею под водой, а если бы они и знали, их бы это не интересовало. Возможно, они не имели представления о том, что должно было произойти, но опытные дети палубы уловили приближение чего-то опасного – потому что воздух вдруг загудел от напряжения. Они его почувствовали и обрадовались. Меванс посмотрел на женщину, которая гребла, сидя напротив него, и они обменялись улыбками и кивками, потому что, несмотря на то, что сражение приносит страх, боль, увечья и смерть, оно вызывает привыкание, точно наркотик. Это пир, и если ты хоть раз в нем участвовал, ты никогда его не забудешь. Женщины и мужчины из команды Миас уже множество раз побывали за таким столом. И с тех пор команда Миас испытывала голод.

По борту «Дитя приливов» Джорон поднялся уже увереннее, а когда они оказались на сланце палубы, их встретила небольшая группа во главе с Динилом.

– Добро пожаловать, супруга корабля, – сказал Динил, приложив руку к груди и коротко поклонившись.

Джорон постарался запомнить, как это делается, обычаи дарнов все еще оставались для него тайной, вроде дна океана. Если Миас и заметила поклон, виду она не подала.

– Поднять стоп-камень, – приказала она, решительно направляясь мимо Динила на корму. – Распустить крылья. – Она посмотрела в сторону правого борта, где пара двухреберных кораблей уже успела наполнить ветром крылья и теперь медленно разворачивалась, на палубах раздавались крики, корабли вставали под ветер.

– Направь нас между этими двумя кораблями, – приказала Миас. – Ближайший к нам называется «Жестокая вода», второй носит имя «Оскаленный зуб». Я хочу, чтобы на мачте находился самый зоркий наблюдатель, смоп.

– Слушаюсь, супруга корабля, – сказал Динил. – Хасрин говорит, что она знает «Жестокую воду» еще с тех пор, как была хранителем палубы. Она утверждает, что корабль захвачен обитателями Суровых островов. – Он облизнул губы, подавая знак Миас. – И у нее возникли сомнения по поводу второго корабля, за долгие годы службы она ни разу его не видела.

– И ты ее не успокоил? – сказала Миас.

Джорон услышал укор в ее голосе.

– Я… – Он замолчал, стараясь подыскать подходящие слова, и в разговор вмешался Джорон.

– …ждал фактов, супруга корабля. Лучше давать команде факты, а не догадки, супруга корабля.

– Хасрин, – громко сказал Меванс, – провела на тюремном корабле около года, поэтому не может знать, что в прошлом году мы отбили «Жестокую воду». А «Оскаленный зуб» находился на севере, поэтому нет смысла удивляться, что о нем мало кто слышал.

– Меванс хорошо знает свои корабли, – вмешалась Миас, – так что, если у кого-то есть еще вопросы, Динил, на них легко ответить.

Динил кивнул и отступил назад, быстро прошептав Джорону: «Спасибо».

– У кого самые зоркие глаза, Джорон? – спросила – Миас.

– У Фарис. – Он произнес ее имя достаточно громко, и она сразу подбежала к ним. – У тебя зоркие глаза. У кого еще?

– У Галбри, хранитель палубы, и Карринга.

– Отлично, найди их. Каждый из вас будет два часа проводить на главном позвонке и два часа отдыхать, чтобы сохранить зоркость глаз. Внимательно изучайте море и следите за сигналами, которые могут подать два других корабля.

– Мы ищем корабль, хранитель палубы? – спросила Фарис.

– Нет. Миас скоро расскажет нам, что мы ищем. Но сначала позови смотрящую-на-море и скажи ей, чтобы она начала ставить крылья, а потом супруга корабля созовет нас на корме.

«Дитя приливов» развернул крылья и поймал ветер, стоп-камень медленно подняли из воды, корабль неспешно повернулся, женщины и мужчины вокруг Джорона натянули веревки, завязали крылья и запели песни детей палубы, пока корабль выполнял их приказы. Как только «Дитя приливов» встал на курс, дети палубы, стоявшие вдоль рангоута, свернули часть крыльев, а другие развернули. Когда «Жестокая вода» пролетел мимо них, чтобы занять свое место, дети палубы приветствовали команду двухреберного корабля, и те ответили им тем же.

У Джорона появились опасения, что команды начнут разговаривать друг с другом, но корабли ни разу не подошли настолько близко друг к другу, чтобы можно было понять слова или поставить под сомнение акцент, к тому же никто не поднимал флагов, которые могли бы их выдать. Лишь синий цвет формы детей палубы «Жестокой воды» привлек кое-какое внимание, но всем хорошо известна склонность супругов корабля к странностям, и лишь немногих это удивило.

Когда «Дитя приливов» остался лишь с верхними развернутыми крыльями и неспешно двинулся вперед, оставляя за собой пенный след, Миас созвала команду на палубе.

– Идите, идите ко мне, моя команда! Встаньте перед своей супругой корабля и выслушайте. Узнайте, что вам суждено стать участниками великих событий. Вам предстоит творить историю – не больше и не меньше. Так что стойте и слушайте внимательно, потому что вы можете не поверить своим ушам.

Команда заволновалась, женщины и мужчины переступали с ноги на ногу и шептались, но очень скоро наступила тишина. Даже те, кого прислал Каханни, лениво сидевшие у клюва, невольно выпрямили спины. А Квелл и ее пестрая команда недовольных подошли немного – ближе.

– Мы узнали, что случилось чудо, мои девочки и мальчики, чудо удивительное и странное. – Теперь Миас полностью завладела их вниманием, ведь более всего на свете дети палубы любили истории и тайны. Даже Джорон подошел немного ближе, как будто стал единым целым с загипнотизированной командой, словно магия голоса Миас повлияла и на него. – Мы слышали множество историй про морских драконов и времена, когда кейшаны бороздили воды Разбросанного Архипелага, пожирали тех зверей, каких хотели, и все их страшились, верно?

– Да, супруга корабля, – последовал общий ответ.

– Ну, возможно, их боялись не все, верно? Во всяком случае, только не женщины и мужчины Ста островов. И, быть может, как говорят сейчас, нам следовало бояться их немного больше, потому что морских драконов не осталось. А из-за того, что мы потеряли аракисианов, мы перестали строить новые костяные корабли, не стало пятиреберных и шестиреберных судов, рассекающих волны. Мы лишь переделываем те, что у нас остались, они становятся все меньше по мере того, как количество оставшихся у нас костей сокращается с каждым поколением. – Она переводила взгляд от женщины к мужчине, и от мужчины к женщине, что вызывало беспокойство у одних и гордость у других, некоторые смущались, кто-то удивлялся, что ей известно о его существовании. – Но теперь все изменилось. – Миас расправила плечи. – Люди видели аракисиана. – В ответ послышались удивленные восклицания, дети палубы начали переговариваться.

– А мы будем на него охотиться? – И этот крик, пусть все и понимали, как велика опасность, переполняла радость.

Почему нет? Стать первым из нескольких поколений, кому доведется охотиться на великолепного зверя, – этого достаточно, чтобы обрести бессмертие на Ста островах.

Миас покачала головой.

– Скажите-ка, мои девочки и мальчики, если бы у вас остался только один петух и одна курица, убили бы вы кого-то из них, не опасаясь, что вы останетесь без яиц? Смогли бы рассчитывать, что сможете и дальше есть пухлых птиц, когда Глаз Скирит станет холодным? Ну, я хочу получить ответ, – спросила Миас.

– Нет, конечно нет, – закричали все, но также послышались и другие замечания, куда более неприличные.

Супруга корабля сделала вид, что не услышала последних, и Джорону стало интересно, как она намерена изменить их мнение, когда им все-таки придется убить зверя. Что они подумают, обнаружив, что «Дитя приливов» летит через океан, чтобы изменить мир, который они всегда – знали?