Он выдержал паузу.

– Не далее как сегодня вечером Хопкинс обнаружил в Лондонской библиотеке том, где перечисляются имена духов из древней Персии. И я решил использовать имя, которое он нашёл в этом списке. Друзья мои, здесь и сейчас, прямо у вас на глазах, я призову в себя весьма грозного демона, известного под именем… Ноуда!

Натаниэль негромко ахнул. Ноуда?! Да он с ума сошёл!

– Мейкпис! – вмешался он. – Надеюсь, вы шутите? Эта процедура и без того достаточно рискованная, чтобы начинать со существа столь могущественного.

Драматург раздражительно поджал губы.

– Я отнюдь не шучу, Джон. Просто стремлюсь к высшему. Мистер Хопкинс заверил меня, что контролировать демона проще простого, – а воля у меня весьма сильная. Надеюсь, вы не хотите сказать, что у меня недостаточно сил, чтобы это сделать?

– Нет-нет! – поспешно ответил Натаниэль. – Вовсе нет.

Он наклонился к Китти и прошептал:

– Он идиот. Ноуда – жуткое создание, один из опаснейших демонов, какие упоминаются в летописях. Он разрушил до основания Персеполис…

– Да, я знаю, – шепнула в ответ Китти, наклонившись к нему навстречу. – И ещё разгромил армию самого Дария.

– Да-да, – кивнул Натаниэль. И тут же растерянно вскинул брови: – Что?! А вы-то откуда это знаете?

– Джон! – перебил его возмущённый голос Мейкписа. – Хватит уже чесать языками! Мне нужна тишина. Хопкинс, если увидите, что что-то пошло не так, направьте процесс в обратном направлении. Используйте Прерывание Аспри. Ну, хорошо. Тихо, все!

Квентин Мейкпис закрыл глаза, опустил голову на грудь. Помахал руками, размял пальцы. Сделал глубокий вдох. Потом поднял голову, открыл глаза и принялся громко и отчётливо читать заклинание. Натаниэль внимательно вслушивался: как и в прошлый раз, это было достаточно простое латинское заклинание, но, учитывая мощь вызываемого духа, оно должно было быть подкреплено множеством оговорок и придаточных заклятий, дублирующих друг друга, чтобы сделать узы максимально надёжными. Следовало признать, что заклятие Мейкпис читал безупречно. Минуты шли за минутами, а глотка его ни разу не подвела. По лицу драматурга катился пот, но он не обращал на это внимания. В зале всё затихло: Натаниэль, Китти, заговорщики – все ждали, точно околдованные. И нетерпеливее всех ждал мистер Хопкинс: он подался вперёд, приоткрыв рот, и вид у него был слегка голодный.

На седьмой минуте в зале сделалось холодно. Не постепенно, а мгновенно, как будто внезапно нажали на кнопку. Все принялись стучать зубами. На восьмой минуте в зале разлился нежнейший аромат бальзамина. На девятой минуте Натаниэль обнаружил, что в пентакле с Мейкписом есть что-то ещё. Оно присутствовало на третьем плане – что-то туманное, текучее, втягивающее в себя свет: тёмная рогатая масса, разрастающаяся то ввысь, то вширь, с руками, которые тянулись в стороны и упирались в стенки пентакля. Натаниэль опустил глаза – ему показалось, что инкрустированные границы пентакля слегка прогнулись. Черт новоприбывшего было не разглядеть. Он возвышался над Мейкписом – а тот все читал заклинание, совершенно не замечая своего нового соседа.

И вот наконец Мейкпис достиг кульминационной точки заклятия, того момента, когда он должен был заточить демона внутри себя. Он произнёс, почти выкрикнул ключевые слова, и тёмная фигура исчезла в мгновение ока.

Мейкпис умолк. Он стоял абсолютно неподвижно. Глаза его смотрели поверх голов зрителей, как будто куда-то вдаль.

Все не сводили с него взгляда, боясь пошевелиться. Мейкпис не двигался, лицо его было совершенно неживым.

– Хопкинс, – хрипло сказал Руфус Лайм, – отошлите его… Быстрее!

И тут внезапно Мейкпис издал громкий возглас и ожил. Это произошло абсолютно неожиданно. Натаниэль вскрикнул, все вздрогнули. Даже наёмник сделал шаг назад.

– Получилось! – Мейкпис одним прыжком выскочил из круга. Он хлопал в ладоши, скакал, прыгал и кружился на месте. – Получилось! Какой триумф! Я вам просто не смогу передать…

Заговорщики подвинулись ближе. Дженкинс посмотрел на него поверх очков.

– Квентин… Это правда? И как оно?..

– Да! Ноуда здесь! Я чувствую его внутри себя! Ах – пару секунд, друзья мои, между нами шла борьба, должен признаться. Малоприятные ощущения. Однако, призвав на помощь всю свою силу, я как только мог строго приказал демону уняться. И почувствовал, что он смирился и готов повиноваться. Он находится внутри меня, он тих и покорён. Он признал своего хозяина! Как это было? Трудно описать… Нет, не то чтобы больно… Я воспринимал это как твёрдый раскалённый уголь у меня в голове. Но когда он подчинился – я испытал такой прилив энергии! О, это просто невозможно представить!

На это заговорщики ответили нестройными восторженными возгласами. Многие визжали и прыгали от радости.

– Могущество демона, Квентин! – крикнул Лайм. – Используйте его!

– Рано ещё, друзья мои. – Мейкпис поднял руки, призывая к тишине, и в зале всё стихло. – Я мог бы разрушить этот зал, – заявил он, – обратить его во прах, если бы захотел. Но у нас будет достаточно времени повеселиться, когда вы все последуете моему примеру. Разойдитесь по пентаклям! Призовите демонов! А потом мы возьмём в свои руки судьбы страны! Мы добудем посох Глэдстоуна и прогуляемся по Лондону. Насколько я понимаю, кое-кто из простолюдинов сейчас устраивает демонстрации. Наша первоочередная задача – поставить их на место.

Заговорщики с нетерпением, точно дети, разбежались по своим кругам. Натаниэль взял Китти за локоть и отвёл её в сторону.

– Меня сейчас позовут, чтобы принять участие в этом безумии! – прошипел он. – Я сделаю вид, что подчинился. Не пугайтесь. В последний момент я использую пентакль, чтобы вызвать группу могущественнейших джиннов. Если повезёт, они уничтожат Мейкписа и прочих глупцов. В худшем случае они дадут нам возможность сбежать!

Он сделал торжествующую паузу.

– Похоже, вас это не особо впечатляет?

Глаза у Китти были усталые, покрасневшие. Она что, плакала? А он и не заметил… Девушка пожала плечами.

– Надеюсь, что так оно и будет.

Натаниэль проглотил нахлынувшее раздражение: по правде говоря, он и сам нервничал.

– Вот увидите!

По всему залу начали вызывать демонов. Руфус Лайм стоял, крепко зажмурившись, раскрыв рыбий рот, и читал магическую формулу хриплым шёпотом; Клайв Дженкинс снял с курносого носика очки и нервозно вертел их в руках, произнося заклинание монотонной скороговоркой. Прочие, чьих имён Натаниэль не запомнил, одиноко торчали в своих пентаклях, кто ссутулившись, кто вытянувшись, дрожа, мямля свои заклятия, делая нужные жесты. Хопкинс с Мейкписом одобрительно расхаживали между ними.

– Джон! – окликнул Натаниэля Мейкпис. Драматург приблизился к нему, подпрыгивая от радости и возбуждения. – Ах! Сколько во мне энергии! Я мог бы подскочить до самых звёзд! – Тут его лицо сделалось суровым. – Надеюсь, вы не собираетесь увильнуть от нашего общего дела, а, мой мальчик? Отчего вы ещё не в кругу?

Натаниэль поднял свои руки.

– Может быть, меня сначала развяжут?

– Ах да! Как нелюбезно с моей стороны. Вот!

Он щёлкнул пальцами, и верёвки вспыхнули сиреневым пламенем. Натаниэль стряхнул их с рук.

– Вон в том углу есть ещё один свободный пентакль, Джон, – сказал Мейкпис. – Какого демона вы себе выбрали?

Натаниэль вспомнил двух наугад.

– Я как раз выбирал среди двух джиннов из эфиопских текстов: Зозу и Карлоума.

– Интересный выбор, хотя и скромный. Я бы посоветовал Карлоума. Ну, ступайте.

Натаниэль кивнул. Он успел ещё бросить взгляд в сторону Китти (девушка пристально следила за ним) и направился к ближайшему пустому пентаклю. Времени было в обрез: он краем глаза видел, что над Дженкинсом и Лаймом уже заклубились странные, уродливые тени. Бог знает, кого там вызвали эти идиоты, но, если повезёт, им понадобится некоторое время, чтобы подчинить себе своих внутренних рабов. Так что Кормокодран и Ходж успеют с ними разобраться.