– Я пришел к вам с честным предложением, госпожа Джонс, – сказал он, что было бессовестной ложью.

Фолиот, незримо висящий на шее Гирнека, закатил глаза и беззвучно хихикнул.

Даже если бы я захотел предупредить девчонку насчет фолиота, было невозможно заговорить с нею, когда мой хозяин стоял прямо передо мной.[225] Кроме того, хозяин был не единственной проблемой: теперь я заметил под потолком пару красных шаров. Волшебники издалека наблюдали за нами. Не стоило напрашиваться на неприятности. Так что я, как всегда, позорно стоял в стороне и ждал приказов.

– Я пришел с честным предложением, – повторил мой хозяин. Он вытянул руки[226] вперед, ладонями вверх, показывая, что не таит никакого подвоха. – Никто, кроме меня, не знает, что вы здесь. Мы одни.

Снова брехня. Наблюдающие за нами шары кокетливо спрятались за стропила, словно смутившись. Фолиот изобразил возмущенную гримасу. Глаза Гирнека смотрели на девушку умоляюще, но она ничего не замечала.

– А волки? – коротко осведомилась она.

– Волки далеко – они все еще ищут вас, насколько мне известно. – Он улыбнулся одними губами. – Вряд ли вы можете требовать от меня каких-либо еще доказательств моих добрых намерений. Если бы не я, от вас бы сейчас осталась только груда костей в каком-нибудь проулке.

– В последний раз, когда мы с вами виделись, вы были далеко не столь щепетильны.

– Это правда.

Натаниэль отвесил то, что он сам, по всей видимости, считал изящным поклоном. Но с этими патлами и свисающими манжетами его поклон выглядел так, словно он просто споткнулся.

– Прошу прощения, что был так поспешен.

– Вы по-прежнему рассчитываете меня арестовать? Насколько я понимаю, вы именно за этим и похитили Якоба.

– Да, я подумал, что это поможет вытащить вас наружу. Но арестовывать? Честно говоря, все зависит от вас. Быть может, мы сумеем прийти к соглашению.

– Продолжайте.

– Но для начала – возможно, вы хотите подкрепиться или вам требуется первая помощь? Я вижу, что вы ранены, и вы наверняка устали. Я могу отправить своего раба, – тут он щелкнул пальцами в мою сторону, – и он принесет все, чего только пожелаете: еду, подогретое вино, тонизирующие напитки… Только попросите, и все будет исполнено.

Она покачала головой:

– Не нужна мне ваша волшебная дрянь.

– Но ведь что-то вам наверняка требуется? Перевязка? Душистые снадобья? Виски? Бартимеус может раздобыть все это в мгновение ока.[227]

– Нет, – ответила она с каменным лицом, не купившись на его льстивые речи. – Так в чем же состоит ваше предложение? Я так понимаю, вам нужен посох?

Услышав это слово, Натаниэль слегка переменился в лице. Возможно, он был шокирован ее откровенностью – волшебники нечасто бывают так честны и прямолинейны. Он медленно кивнул:

– Он у вас?

Его тело застыло в напряжении. Он даже дышать перестал.

– У меня.

– Можно ли его быстро отыскать?

– Можно. Он выдохнул:

– Хорошо. Хорошо. Тогда у меня к вам следующее предложение. Внизу, на улице, ждет машина. Укажите мне, где находится посох, и вверьте его моему попечению. Как только он окажется в моих руках, вы с Гирнеком получите возможность безопасно уехать в любое место, какое выберете. У вас будет в запасе один день. Я так понимаю, что вы захотите покинуть страну – дня вам как раз хватит, чтобы собраться и уехать. Подумайте как следует над моими словами! Для такой неисправимой мятежницы, как вы, это чрезвычайно щедрое предложение. Прочие члены правительства не будут столь милосердны, в чем вы уже имели случай убедиться.

Однако девушку это не убедило.

– А где гарантии, что вы сдержите свое слово?

Он улыбнулся, стряхнул пылинку с рукава:

– Гарантий нет. Вам придется довериться мне.

– Не пойдет.

– У вас же нет выбора, госпожа Джонс! Вы уже практически загнаны в угол. При вас стоит на страже злобный демон…

Она растерянно оглянулась по сторонам. Я кашлянул и пояснил:

– Это я.

– И, помимо того, вам еще предстоит иметь дело со мной, – продолжал мой хозяин. – В прошлый раз я вас недооценил, но это больше не повторится. На самом деле, – добавил он, словно ему это только что пришло в голову, — мне было бы любопытно узнать, каков источник вашей магической защиты. Очень любопытно, на самом деле. Откуда она у вас? Кто вам ее предоставил?

Девушка ничего не ответила.

– Если вы поделитесь со мной этой информацией, – сказал Натаниэль, – если вы согласитесь откровенно рассказать о том времени, которое вы провели в Сопротивлении, я не просто отпущу вас на свободу.

Он шагнул вперед, коснулся ее руки. Она вздрогнула, но руки не отняла.

– Я могу вас озолотить, – сказал он. – Да-да, и, помимо этого, вы займете такое положение, которое вам и во сне не снилось. Такие простолюдины, как вы, – в избытке наделенные умом, отвагой и смекалкой, – могут завоевать себе место в правительстве, могут добиться реальной власти. Это ни для кого не секрет. Вы будете ежедневно общаться с первыми лицами нашего государства и узнаете много такого, от чего у вас голова пойдет кругом. Я могу вырвать вас из унылой, однообразной среды, где вы прозябаете, позволить вам заглянуть в наше славное прошлое, в те дни, когда волшебники-императоры попирали ногами весь мир. Вы и сами сможете сделаться частью нашей великой истории. К примеру, когда мы одержим победу в нынешней войне, в Америке будет заново открыто представительство Министерства по делам колоний, и нам потребуются толковые люди, которые смогут диктовать колониям нашу волю. Говорят, там можно приобрести обширные владения, госпожа Джонс, территории, на которых пока что обитают только дикие звери да горстка туземцев. Только представьте – вы станете знатной леди…

Тут Китти отошла в сторону. Его протянутая рука повисла в воздухе.

– Спасибо, но, думаю, мне это не подойдет.

Натаниэль насупился:

– Жаль. Так как насчет моего первоначального предложения? Вы согласны?

– Я хочу поговорить с Якобом.

– Да вот же он стоит.

Волшебник небрежно отошел на несколько шагов. Я тоже отступил подальше. Девушка придвинулась поближе к Гирнеку.

– С тобой точно все в порядке? – шепнула она. – Ты такой молчаливый…

Фолиот отпустил его горло, но пошевелил когтями у него перед носом в качестве сдержанного напоминания. Парень слабо кивнул:

– Со мной все отлично. Отлично.

– Я собираюсь принять предложение мистера Мэндрейка. Ты ничего не хочешь сказать?

Слабая-слабая улыбка.

– Нет-нет, Кэтлин. Ты можешь ему довериться.

Она поколебалась, кивнула, обернулась:

– Ну, хорошо. Мистер Мэндрейк, я так понимаю, что вы не хотите медлить ни минуты. Где ваша машина? Я отвезу вас туда, где посох.

Во время путешествия Натаниэль представлял собой беспорядочное смешение эмоций. На его лице одновременно отражались восторг, возбуждение и нескрываемый страх – в целом довольно неаппетитное зрелище. На месте ему не сиделось – он ерзал, то и дело оборачивался, чтобы взглянуть в заднее окно на проносящиеся мимо городские огни. С девушкой он обращался с навязчивой любезностью и в то же время с почти неприкрытым пренебрежением, то забрасывал ее вопросами, то переходил на завуалированные угрозы. Все остальные пассажиры, в отличие от него, были суровы и сдержанны. Гирнек и Китти напряженно смотрели вперед (у Гирнека по-прежнему висел на шее фолиот). Шофер, отделенный от нас стеклом, был просто виртуозом бесстрастности.[228] Я же, хотя и был вынужден из-за недостатка места обернуться стоической морской свинкой, зажатой между ногой девушки и бардачком, держался, как всегда, с достоинством.

Мы степенно катили по ночному Лондону. На улицах не было ни души. Звезды над крышами начали мало-помалу гаснуть – стремительно приближался рассвет. Монотонно гудел мотор. Четыре красных огонька, невидимые Натаниэлю, подпрыгивали и раскачивались над самой крышей машины.