– Ты извини, мне и угостить нечем… – смущенно пробормотал Биред. – Разве что, миском… Хочешь миска?

– Хочу! – рассмеялась она. – А я плюшек принесла. Как раз к миску.

Биред засуетился, рванулся на кухню ставить чайник. Тина подошла к столу и быстро прочла написанное. Стихи… Благие, прекрасные стихи! Кто мог девять лет назад представить, что толстый и глупый Биред будет когда-нибудь способен писать такие стихи? Уж никак не Тина.

– Миск готов! – провозгласил Биред, появляясь на пороге.

Он откуда-то достал вычурный поднос, на котором красовались только что вымытые чашки, сахарница и заварочный чайник. Видно было, что ему сильно не по себе, приход Тины удивил старосту до онемения. Биред давно уверился, что он бывшей жене не нужен и не интересен. Продолжал любить ее, но знал, что никогда и ничего у него с ней не будет. Уверился, что Тина его презирает. Но она пришла, и Биред никак не мог понять – почему? Что ей нужно? Еще усугубить его боль? Зачем? Он и сам никак не мог простить себя за то, что тогда навязывался ей. Именно из-за этого глупого сватовства Тина сбежала, и с ней случился тот кошмар. А значит – это его вина.

Тина мысленно заказала синтезатору катера обещанные плюшки и незаметно открыла под столом маленький гиперпортал, доставая их. Взяв на себя роль хозяйки, разлила миск и разложила плюшки на найденные в кухонном шкафу относительно чистые тарелки.

Биред присел напротив, уставился в стол, не зная, куда деть свои большие руки, и пытаясь куда-нибудь их спрятать. Иногда он осмеливался краем глаза взглянуть на разливающую миск молодую женщину, так и не ставшую ему настоящей женой. Представив себе, что все сложилось по-иному, что сейчас он сидит дома вместе со своей женой, никогда и никуда не улетавшей, Биред тихонько вздохнул. Вот уж что невозможно, так это.

– Что молчишь? – улыбнулась Тина, уловившая все, о чем он думал. – Расскажи, как живешь.

– Да о чем рассказывать-то? – смущенно отмахнулся мужчина. – Живу, стараюсь побольше нового узнать.

– Но доктора историко-математических наук тебе ведь не за просто так дали.

– Ой, – скривился Биред, – вот уж не понимаю, за что! По-моему, это на поверхности лежало – не я, так кто-нибудь другой в ближайшие годы дошел бы до того же. Я всего лишь обратил внимание, что численные методы анализа не дают необходимой точности при обработке социологической и исторической статистики. Расхождения при малейшем изменении самого незначительного параметра слишком велики. А как раз недавно познакомился с трудом одного вашего, орденского, математика о нестандартном применении тензорных цикличных исчислений. Вот я и свел все воедино, опубликовав результат на одном из университетских форумов. Потом не хватило денег оплачивать доступ в инфосеть, и до сегодняшнего дня я понятия не имел, что мои домыслы имеют хоть какую-то ценность.

– Значит, имеют! – рассмеялась Тина. – Даже наши ученые чуть ли не волосы друг другу рвут по поводу твоей идеи, говорят, результаты получаются ошеломляющими. Но я не о том спросить хотела.

– А о чем?

– Скажи тебе девять лет назад, что ты будешь заниматься всем этим, – она обвела рукой комнату, показывая на книги, – ты бы поверил?

– Только ржал бы, как жеребец, – иронично улыбнулся Биред. – Меня тогда интересовали девки, танцы, пьянка и мордобой.

– Вот я и хочу понять как тот Биред, которого я знала, стал этим Биредом.

– Как? – он задумчиво потер подбородок. – Как… Не знаю даже, что и сказать. Понимаешь, мне очень захотелось понять, чего не хватало тебе? Чего ты так хотела? Зачем тебе понадобились эти самые звезды?

– И?

– Упросил твоего отца дать мне твои книги, перечитал каждую раз по десять, но ни хвоста Проклятого так и не понял.

Тина рассмеялась, с интересом глядя на человека, создавшего себя из ничего.

– Решив, что книг недостаточно, – продолжил Биред, – заставил батю купить доступ в инфосеть. И начал читать все подряд. Как-то так вышло, что очень заинтересовался социологией, историей и, как ни странно, математикой.

– Почему странно?

– Да я ее в школе терпеть не мог, едва на жалкую троечку вытягивал. А тут вдруг что-то сдвинулось в голове, понял, насколько в формулах все логично и красиво. А если брать вообще, поначалу искал намеки на то, что помогло бы понять тебя, а потом и самому стало интересно. Батя вообще ничего понять не мог, даже к врачам меня таскал. Ну как же, любимый сыночек ни с того ни с сего перестал по девкам и танцам шляться, перестал морды всем в округе бить, даже водку больше не пьет. Вместо того засел за инфор и читает все время, прямо как городской умник какой-то. Мне даже жалко старика стало, но объяснить ему все так, чтобы он понял, я уже не мог.

– Так и я не могла объяснить, чего мне было нужно, – грустно улыбнулась Тина. – Но если бы ты знал, как я за тебя рада…

– Спасибо, – улыбнулся он в ответ. – Я тоже рад, что не остался тупым полудурком. Сперва читал, читал, читал, а потом, хочешь не хочешь, начал сам думать. И так, шаг за шагом…

Биред развел руками. Только сейчас Тина обратила внимание, что он в круглых очках, довольно нелепо смотрящихся на его простецкой физиономии. Вот только из глаз так и лучилась веселая ирония, сразу перебивающая первое впечатление об этом человеке.

– Жаль, что тогда ты был не таким… – она положила свою руку на его. – Тогда все могло случиться и по-другому. Хотя…

– Что?

– Наверное, все-таки не могло. Мне было здесь тесно, я задыхалась. Как начинаешь задыхаться и ты. Скоро ты сам поймешь, что такое серебряный ветер. Он скоро тебя позовет.

– Уже иногда зовет, – Биред грустно улыбнулся. – Не знаю только, ветер ли это. Но что-то такое зовет, и действительно, чем дальше, тем тяжелее находиться здесь. Ведь даже поговорить не с кем…

– Знаешь, – внимательно посмотрела ему в глаза Тина, – если станет совсем невмоготу, то ты помнишь, что нужно кричать в небо во время Поиска.

– Кто знает… Может, и так. Но я не понимаю, что вы такое. Да и ты из мечтательной девочки стала…

– Кем?

– Кровавой Кошкой… – вздохнул он. – Ты даже не представляешь, что о тебе рассказывают, какие преступления тебе приписывают. А я не знаю, чему верить. Ведь дыма без огня не бывает.

– Можно многое сказать, – скривилась Тина. – Но я – боевой офицер, и стала офицером, желая помочь беззащитным. Могу дать слово, что я убивала только тогда, когда нельзя было не убить, иначе пострадали бы тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей. А верить или не верить – это уже твое дело.

– Наверное, ты права… Осудить кого-то, не зная в точности как там было на самом деле, проще всего. Куда труднее попытаться понять.

Тина не стала отвечать, она встала и погладила его по щеке. Глаза Биреда загорелись изумлением, он неверяще посмотрел на молодую женщину, ласково улыбающуюся ему, и нерешительно встал перед ней. Тина взяла его за руку и положила эту руку себе на грудь. Биред зажмурился, из него так и рвалось легко ощутимое для любого эмпата недоверие. Он все никак не мог поверить, что любимая пошла ему навстречу, что она сама хочет его. Ведь понимание того, что ему никогда не быть с ней, стало едва ли не основой его личности. И вдруг все меняется…

Крупного мужчину трясло, он никак не мог прийти в себя, никак не мог поверить, что это не очередной сон, не безумная фантазия. Наконец, Биред не выдержал и со стоном подхватил Тину на руки. Она позволила ему это и потянулась своими губами навстречу его губам. И все вокруг исчезло для них.

Город был огромен и не слишком красив, он не походил ни на один из тех, которые Гали довелось повидать до сих пор. Впрочем, на родной планете она видела всего лишь два города, да и то мельком, пока сопровождающий девушек воспитатель вез их в космопорт. Что могла увидеть рабыня, не смеющая без хозяйского позволения и шагу ступить?

Она спешила вслед за сопровождающим, ведущим девушек на поводках, и изо всех сил старалась не отставать – ошейник застегнули очень туго, каждый рывок отдавался болью в шее и заставлял кашлять. Руки связали за спиной. Гали очень надеялась, что новый господин, к которому их вели, не окажется жестоким, не станет сразу избивать или как-то иначе мучить их с Сини.