— Мда… — пробурчал Кержак, переглянувшись с Элифанией. — В таком случае предлагаю вам ознакомиться с новейшей историей вашей страны и подумать. Мы тоже пока остаёмся, двигаться дальше, пока не выполнена просьба Эрсай, никто не рискнёт, можно так влететь, что костей не соберёшь.

— А я схожу в Сеть и попробую там выяснить хоть что-то, — кивнула Безумный Бард. — Также думаю, что часть экспедиции должна переместиться ближе к центральным мирам Федерации. Как вы думаете, господин гранд-адмирал?

— Пожалуй, — согласился Ник. — Мне почему-то кажется, что ответ кроется в прошлом. Ведь для чего-то же я, обычный человек, этим вашим сверхсильным и сверхмудрым понадобился…

— Вот никак не могу понять этого их стремления делать всё живым… — нервно поёжился астрофизик, профессор Тевио Стинки, задев плечом висящее на стене каюты странное приспособление, похожее на венчик разноцветных щупалец с глазом посредине. Оно недовольно зашипело, выплюнуло на ткань профессорского комбинезона немного слизи и медленно втянулось в стену, оставив после себя медленно расплывающееся тёмно-серое пятно. — Вот что это, зачем оно нужно?..

— А кто его знает! — пожал плечами математик, профессор Канси Огио, и что-то неспешно записал в свой планшет. — Надо будет у хозяйки спросить.

— Странные вы люди, неужто вам не интересно всё вокруг? — ехидно поинтересовался инженер Игрио Морти, приподняв кустистую седую бровь. — Вы же учёные, драк вас побери! Мне вот интересна каждая мелочь на корабле цивилизации, настолько опередившей нашу! И что это было — я уже знаю.

— И что же? — повернулась к нему планетолог, профессор Малия Однет.

— Да всего лишь анализатор состава воздуха! — широко усмехнулся инженер.

— А как вы узнали? — требовательно посмотрел на собеседника астрофизик.

— Попросил хозяйку вживить мне в мозг этот их биокомп, — весело хохотнул инженер, глядя на остолбеневших коллег. — И спросил у него. А чего мне бояться было? Я, в отличие от вас, смертельно болен был, жить меньше полугода оставалось. Зато теперь здоров, как в двадцать лет! Биованна, которую они ти-анхом называют, полностью меня исцелила. Вот так-то, дорогие мои.

— Я бы не рискнула… — закусила губу планетолог. — Страшновато…

— Почему? — склонил голову набок Игрио. — Вряд ли те, кто попросил у нас помощи, станут нам вредить. Элементарная же логика!

— Может, и так, — вздохнула женщина. — Но это подсознательный страх. Дико мне совать что-то непонятное себе в голову. Но ладно, мы действительно учёные, потому надо выяснить всё. Со здоровьем понятно. А вот что даёт конкретно вам этот самый биокомп?

— А вы представьте, что у вас в голове вычислительный центр порядка на три выше уровнем нашего университетского, — едва заметно усмехнулся инженер. — Абсолютная память, чётко разложенная по полочкам, в любой момент можно вспомнить абсолютно всё, что вы когда-либо видели или читали. И мышление сразу шестью параллельными потомками. Последнее объяснить просто не сумею, это надо самому испытать, иначе не поймёте. Ну, о возможности напрямую подключаться к любым компьютерным сетям, мгновенной связи и многом ином говорить уже не буду.

— Даже так? — приподнял бровь профессор Огио. — Полезная вещь, должно быть. Надо будет попросить и мне поставить, да и подлечиться не помешает, подагра совсем жизни не даёт.

Профессор Стинки поддержал коллегу кивком. Планетолог на это только вздохнула, ей и самой хотелось, но одновременно было страшно. Точно по поговорке: «И хочется, и колется»…

Когда их четверых вызвали к ректору и огорошили известием, что на Эрум прилетели инопланетяне, в существовании которых сомневались все уважающие себя учёные, они не сразу поверили, решив, что Уно Тиэро решил по какой-то причине поиздеваться над уважаемыми людьми. Только визит на яхту гостей извне убедил сомневающихся в том, что им сказали правду. Но что оказалось до боли обидно — на планету прибыла не солидная научная экспедиция из другой галактики, а два малообразованных юнца, оказавшиеся здесь совершенно случайно, провалившись в червоточину. Точнее, юнец и юница, но это дела не меняло. Они почти ничем не отличались от хорошо знакомых таоранских студентов — такие же неопытные, но притом самоуверенные молодые дураки.

Профессор Стинки в одном из своих трудов предполагал существование пространственных аномалий типа червоточин, потому ректор и избрал его одним из тех, кто полетит с гостями в пояс астероидов восьмой планеты системы. Отказываться от такой возможности, невзирая на возраст и болезни, старый учёный не стал — о чём речь, он с детства мечтал о полётах в космос и в душе всё ещё оставался мечтательным мальчишкой.

Чем руководствовался ректор, отбирая остальных, профессор Стинки не знал. Вероятнее всего, они были лучшими в своём деле, по крайней мере коллега Огио точно — математика сильнее него в Таоранском университете не был. Да и о главном инженере Таорана говорили, что лучшего мастера не сыскать по всей планете. Его, по слухам, даже Храмы пытались сманить к себе, не говоря уже о Саторанском университете. Однако Игрио Морти предпочёл остаться дома, отклонив все, даже самые выгодные предложения. Чем прославилась Малия Однет, профессор понятия не имел, но слышал, что студенты геологического факультета буквально рвались на её лекции, а это о многом говорило.

Визит на яхту инопланетян потряс учёных до глубины души, ничего подобного они и представать себе не могли. Совсем крохотный, всего в двадцать два лана[267] длиной кораблик оказался битком набит совершенно невероятными вещами. Самым главным откровением оказалось, что цивилизация гостей извне развивалась совсем иначе, чем цивилизация Эрума. Орден Аарн, построивший, а если точнее, вырастивший яхту, куда больше опирался на биотехнологии, да и большинство создаваемой им техники было живым, что, по мнению главного инженера, ни в какие ворота не лезло. Однако он первым сумел взять себя в руки и начал жадно расспрашивать молодых инопланетян, Лину и Роваса, о жизни в их мире. Как вскоре выяснилось, настолько необычным являлся только орден Аарн, все остальные народы в их галактике шли знакомым путём, развивая обычные технологии. Исключая разве что разумных пауков — арахнов, с которыми люди почти не контактировали. Драконы тоже были крайне интересны, но и о них жители обитаемой галактики не слишком много знали.

Ещё одним шоком для учёных стало само существование непонятно чего, что Лина назвала магией, при этом сообщив, что маги себя таковыми не считают, называя ментатами. Магами из называли малообразованные люди. Но прямое управление вероятностями?! Как такое вообще возможно?! Никто из эрумцев не понимал. На это инопланетянка только усмехнулась и сказала, что никто, кроме самих ментатов, этого не понимает. Да и ментаты не так чтобы очень. К сожалению, продемонстрировать она ничего не пожелала, заявив, что не обладает нужными для этого особенностями мозга. Вот только старые, опытные люди, принявшие у студентов не одну тысячу экзаменов, сразу заподозрили, что девушка что-то скрывает. Что ж, это, конечно, её право, но данный факт профессора приняли к сведению. Второй инопланетянин, молодой человек по имени Ровас, был куда проще, но он мало что решал в тандеме гостей извне, поскольку, согласно его признанию, по собственной глупости попал к пиратам и теперь обязан отслужить двадцать лет в армии, чтобы искупить свою вину. Да и не знал он почти ничего, разве что проговорился, что Лина является ученицей одного из самых влиятельных людей их галактики. Ещё однажды сболтнул, что его спутница — великий маг, это стало ещё одним подтверждением того, что она солгала. Но это вполне нормально, скорее было бы удивительным, если гостья извне сразу раскрыла все свои козыри, не оставив себе ничего про запас.

Также представителей Таорана немало удивило наличие в обитаемой галактике негуманоидных разумных рас. Тогда-то Лина и огорошила их известием, что люди во всех вселенных, похоже, потомки древних Кер’Эб Вр’Ан. И жители Эрума тоже, как ни странно. Это походило на правду — никаких признаков местного происхождения человека на планете так и не обнаружили.