– Понял, – кивнул Кайн, пряча пакетик в карман.

– Завтра, в это же время, мы будем ждать вас здесь.

– Хорошо.

Незнакомцы развернулись и быстро скрылись в подворотне. А Кайн, которму стало не до игрушек, поспешил домой. Скорее всего, за ним следят, поэтому сразу обращаться в службу охраны нельзя. Придется подождать до завтра.

Придя домой, он поцеловал жену, отдал ей путевку, выслушал ее восторженные охи и ахи – никому из них еще не доводилось бывать на других планетах. Отпуск обещал стать интересным. Вот только самому Кайну было не до отпуска, он лихорадочно размышлял, что же ему всучили. Как можно навредить инжекторной смеси? Знаний не хватало, хотя несколько предположений он и сделал.

Расспросив сына о делах в школе, Кайн потрепал его по голове, пожелал успехов и отправился спать, сказавшись усталым. На самом деле он полночи ворочался на кровати, продолжая размышлять.

Наутро, придя на работу, Кайн не пошел в свой цех, а свернул в офис службы охраны, где и рассказал о случившемся. Его внимательно выслушали и тут же вызвали своего начальника, который времени терять не стал. Уже через полчаса жену и детей Кайна вывезли на охраняемую территорию, а сам он вместе с начальником службы отправился в инженерный отдел.

Высказав свои предположения инженерам, Кайн с облегчением вздохнул. Вскоре анализ порошка в пакетике был завершен – одно из предположений оправдалось. Дополнительный «компонент» дестабилизировал инжекторную смесь, и созданные из нее инжекторы после трех-четырех месяцев эксплуатации взрывались бы.

Никто не знал, что служба охраны государственных предприятий на самом деле является подразделением СБ. Поэтому от нее не ждали особых сюрпризов и оказались неприятно удивлены, когда все фигуранты дела были выловлены за каких-то несколько дней. Их ждала незавидная судьба – освоение ненаселенной планеты за пределами галактики без всяких технических приспособлений. Но об этом опять же никто не знал.

Слушая Кержака, Дарв хмурился. То, что спокойным тоном рассказывал орк, очень ему не нравилось. Он сам не знал, почему, но ощущал себя очень неуютно. Что-то во всем этом было сильно не так. У него даже внизу живота холодно стало.

– Вы просматривали места событий с точки зрения нарушения вероятностных линий? – поинтересаовался Дарв.

– Просматривали, – проворчал Кержак. – Ни хрена собачьего не нашли.

– Ясно, – помрачнел граф. – Хоть какие-то предположения о причинах происходящего есть?

– Сотни! – раздраженно махнул рукой орк. – Но как проверить, какое истинно? Я, например, не знаю.

– Я тоже, – вздохнул Дарв.

Он задумался. Была одна идея, но слишком уж сумасшедшая. Пол некоторому размышлению, граф все-таки решился озвучить ее:

– Есть у меня некое подозрение, что это эгрегориальное воздействие. Мне давно кажется, что после окончания Великой Войны с эгрегорами народов галактики творится что-то непонятное.

– Я тоже думал об этом, – Кержак поскреб ногтями щеку. – Но мы, опять же, не имеем никаких доказательств, так ли это.

– Мне все-таки кажется, что это предположение более вероятно, чем другие, – заметил граф. – Надо бы его проверить.

– Как? – приподнял брови орк. – Ты знаешь кого-нибудь, способного работать с эгрегорами напрямую? Мне такие маги неизвестны.

– И я таких не знаю… – тяжело вздохнул Дарв. – Читал как-то легенды о некоем Контроле, но не верю в них, слишком похоже на сказку. Да и информации в этих легендах никакой – так, общие слова.

Кержак внезапно расхохотался. Он смеялся долго, со вкусом, хлопая себя ладонями по коленям и похрюкивая. Граф растеряно взирал на него, ничего не понимая. Почему орк смеется? Что он смешного сказал?

– Уморил! – выдохнул Кержак минуты через три. – Просто уморил!

– Почему?

– Станут Контролирующие с тобой общаться, как же, жди! Догонят и еще раз станут!

– Так этот сказочный Контроль существует? – Насторожился Дарв.

– Существует, – подтвердил Кержак. – Вот только что он из себя представляет и какими возможностями обладает – никому не известно. Контролирующие занимаются какими-то своими непонятными делами, не обращая ни на кого внимания. Да, они напрямую работают с эгрегорами в так называемой изнанке мира, но в обращении к ним смысла ровно столько, сколько в попытке докричаться до скалы. Они просто не обратят внимания.

– Ну почему же? – возразил вдруг незнакомый голос. – Иногда мы обращаем внимание. Сейчас именно такой случай.

Кержак с Дарвом резко обернулись на голос. В кресле у стены сидел длинноволосый человек, которого они оба сразу узнали, и не поверили своим глазам. Этот человек был мертв уже много лет! Лар даль Далливан. Гениальный певец, погибший в время первой экспедиции к Земле.

– Ну что так смотрите? – иронично поинтересовался мертвый бард. – Я это, я. – Он обаятельно улыбнулся.

– Ты не человек… – хрипло выдохнул Кержак.

– Нет, – подтвердил Лар. – С момента смерти физического тела – не человек, а энергетическая форма жизни. Впрочем, ничто человеческое мне до сих пор не чуждо, жаль только, воплощаться удается редко.

– Кем же ты стал?

– Адай Аарн. Мы не Контроль в полном смысле этого слова, а что именно – открывать права не имею. Но ситуация сейчас такова, что потребовалось мое вмешательство. При этом мне опять же запрещено прямо сообщать, что происходит. Я могу только подсказать, все остальное вы должны сделать сами. Вам пора переходить на новый уровень. Обоим. Поэтому придется хорошо поработать.

Он немного помолчал, затем продолжил:

– По большей части я пришел не к тебе, Кержак, а к Дарву. От него в будущем слишком многое зависит, но делать или не делать – будет только его выбором. Вы оба не в состоянии увидеть вероятностных развилок такого уровня, поэтому просто делайте свой выбор, когда придет время.

– Что не видим – не удивительно, – хмуро сказал орк. – Но что же произошло, раз потребовалось ваше вмешательство?

– Этого я опять же не могу сказать, – развел руками мертвый бард. – Я могу только подсказать, где искать ответ, причем не тебе, а Дарву.

– Мне? – не поверил граф. – Ну хорошо, пусть будет так. И где же его искать?

– В Сферах, – усмехнулся Лар.

– Кто меня туда пустит?! – ошарашенно уставился на него Дарв. – Когда я последний раз пытался пересечь границу, меня пинком вышвырнули оттуда!

– Сейчас все будет иначе. И тому есть две причины. Первая: тогда ты еще не изменился и не понял многих основополагающих вещей. Сейчас ты начинаешь понимать. Вторая: ты полез в Сферы без повода, без уважительной причины, просто желая посмотреть, что там.

– Вот как? – граф закусил губу. – Надеюсь, вы правы. Мне очень хотелось бы побывать там…

– Перед тем, как ты попытаешься, хочу предупредить об одной вещи, – Лар встал, без спроса подошел к бару, налил себе какого-то конъяка, со вкусом выпил и продолжил: – Тебе придется искупать все, что ты сотворил в жизни. Боль и горе каждого, кто пострадал из-за твоих действий. И искупление будет нелегким, оно продлиться не одну сотню лет. Если сорвешься, то второго шанса у тебя не будет. Знаешь, я вообще удивлен, что тебе предоставили шанс сейчас, по моему мнению, ты еще не готов. Но на этом настояли те, кто выше.

– Воспитатели? – подался вперед Кержак.

– Они самые, – повернулся к нему мертвый бард. – Впрочем, не только они, был еще кое-кто. Но, прости уж, я об этом умолчу. Каждому знанию свое время.

– Ты прав, – согласился орк. – Но мне все же интересно, почему ради Дарва было сделано исключение. Я думал, что он сможет попасть в Сферы не раньше, чем лет через сто.

– Вскоре сам поймешь, – заверил Лар. – Ты тоже на грани перехода на новый уровень.

– Я чувствовал это, – задумчиво сказал Кержак.

Дарв слушал их разговор и лихорадочно размышлял. За каких-то несколько минут он узнал столько нового, что захватывало дух. Многие его представления о мире вокруг обрушились, если честно, он ощущал себя висящим в пустоте. Слишком уж ошеломляющими оказались откровения Лара даль Далливана. Слишком они отличались от всего привычного. Одна мысль о том, что его могут пустить в Сферы, вызывала у графа холодок восторга и одновременно некоторый страх. Он чувствовал, что после этого станет другим, совсем другим, но был готов. Искупление? Что ж, ему действительно есть, что искупать. Слишком много зла сотворил, стремясь к своей цели. В этот момент он сердцем понял давно известную истину: цель не оправдывает средства. Никакая, даже самая благая цель не стоит боли и горя миллионов людей.