— В общем, потомки Девир согласились на ситуационный союз, — завершил рассказ Кержак. — Но отдавать свои силы под общее командование не решились, не доверяя нам и готовясь выступить против, если мы их обманули и никакого вторжения Юои не последует.

— И то хорошо, — кивнул Дарв. — Какую-то часть сил врага они на себя отвлекут. После победы, если она будет, советую оставить их в покое. Захотят контактировать сами? Тогда да. Не захотят — Благие с ними. Не стоит навязываться.

— Согласен, — кивнул Никита. — Что ж, давайте обсудим диспозицию с учетом новой информации.

Два человека и орк переглянулись, усмехнулись и принялись за работу, которой предстояло сегодня очень и очень много.

Дарв молча наблюдал на обзорном экране за приближением шести супердредноутов в сопровождении нескольких тысяч истребителей и штурмовиков, вьющихся вокруг, словно рой мошек. За прошедшие годы арахны изменили внешний вид своих основных боевых кораблей, теперь они напоминали собой вытянутые и закрученные в неровную, корявую какую-то спираль, усеянные буграми и рытвинами толстые иглы. Впечатление супердредноуты производили жутковатое, при взгляде на них сразу становилось ясно, что эти корабли построены кем-то, чей образ мышления крайне далек от человеческого.

В общем, участие арахнов не так и нужно, основные силы собраны и готовы к отправке в галактику-сателлит. Но и лишним оно не будет, какую-то часть сил противника паукообразные на себя отвлекут. Если, конечно, удастся с ними договориться, что, в общем-то, довольно сомнительно.

Вскоре с флагмана Паутинников было получено приглашение на связь — к счастью, личного присутствия бывшего союзника Великая Мать не требовала. Впрочем, граф этого не боялся, навредить магу его уровня могло очень мало что, тем более, что Кержак за последние годы его многому научил. И телепортироваться обратно на «Знамя» Дарв мог из любой точки галактики. Даже если арахны атакуют его мета-корабль, он сможет уйти, хотя корабль будет жалко. Но он не единственный, в нескольких тайных убежищах, расположенных в разных концах галактики, его поджидали еще несколько аналогичных. Так что потеря, в случае чего, будет восполнена.

На голоэкране медленно проявилось изображение огромной паучихи. За прошедшие годы Великая Мать стала намного больше, ее рост превысил пять метров. Длинная бледно-голубая шерсть медленно волновалось под током воздуха, жвалы были слегка разомкнуты, с них то и дело стекали на пол тягучие капли желтой слюны.

— Приветствую уважаемую союзницу! — встал и низко поклонился граф.

— Я тоже приветствую тебя, старый союзник, — прошелестел в ответ голос автоматического переводчика. — Что случилось? Почему ты так настаивал на встрече?

Арахны, как всегда, не стали терять времени на политес, они просто не знали, что это такое. А обладая очень конкретным и предметным мышлением, не понимали абстраций. Если не хотели. А если хотели, то прекрасно все понимали, в этом Дарв давно успел убедиться. Но мышление паукообразных все равно очень сильно отличалось, чтобы хоть немного понять их, приходилось перекраивать собственное сознание, внедрять себе иные этические установки. Дарв умел это делать, но никогда не любил, слишком долго потом приходилось возиться, чтобы вернуть свой прежний психопортрет.

— На нас надвигается страшная опасность, — ответил он. — Нападение тех, кто намного страшнее неумерших. Мало того, для того, чтобы отбиться от тех, кого именуют Юои Жерг, объединяются все, кто прежде воевал друг с другом. В том числе к нам присоединятся и неумершие. Паутинники могут остаться в стороне, но если объединенные силы проиграют, вы останетесь наедине с врагом, одолеть которого не сможете.

И вот тут Великая Мать удивила Дарва до онемения, даже больше, до полного обалдения.

— Мы знаем про Юои Жерг и насколько они опасны, — после недолгого молчания произнесла паучиха. — Мы подозревали, что вы захотите вести разговор о борьбе с ними, потому я и согласилась на встречу. Также нам известно о том, что вас попросили о помощи те, кто выше нас всех и близок к Плетущему Сети[Плетущий Сети — в феромонном языке арахнов имя Творца Мироздания не имело родовой принадлежности, поэтому воспринималось одновременно и как Плетущий, и как Плетущая, и как Плетущее, включая в себя все эти понятия и еще много чего иного. (Прим. автора).].

Дарву очень захотелось спросить, откуда она все это знает, но он сдержался, хоть это и стоило ему огромных усилий.

Великая Мать с интересом наблюдала за человеком, оставаясь внешне невозмутимой, по нему видно было, что поражен и буквально изводится от любопытства, но держит себя в руках. В отличие от всех других чужаков этот никогда не нарушал слова, только поэтому она имела с ним дело. И скрывать от союзника важную информацию Великая Мать не собиралась, да и не столь важна она для Паутинников, чтобы умолчать.

За последние годы Великая Мать сильно изменилась и четко осознавала это, она поумнела, стала терпимее и на многое теперь смотрела иначе. Поначалу эти изменения удивляли ее саму, но по здравому размышлению арахна удивляться перестала — разумное существо развивается. А если этого не происходит, то оно умирает. Третьего не дано. Жгучая ненависть к неумершим тоже ушла, наверное потому, что Великая Мать научилась ставить себя на место других. Законы и обычаи были важны, но она понимала, что общество Паутинников должно меняться, если оно останется прежним, то погибнет так или иначе. Однако спешить с изменениями было нельзя. Арахна неторопливо осмысливала случившееся за последние десятилетия и все больше понимала, что война с неумершими была ошибкой. Тем более, что среди них арахнов сейчас намного больше, чем в Паутинниках — это удалось выяснить, допросив экипажи случайно попавших в лапы Стражей человеческих кораблей.

Матерям очень не хотелось изменений, но большинство из них понимало, что если оставить все по-прежнему, то гибель неизбежна. Паутинники непонятно почему начали постепенно вымирать, арахны теряли интерес к жизни, они жили по инерции, покорно подчиняясь любым приказам вышестоящих и не проявляя никакой инициативы, ни в чем и никогда. Поначалу это показалось Кругу Матерей даже достижением, ведь в обществе почти перестали появляться бунтари, никто больше не осмеливался ставить под сомнение заповеданное предками. Но когда они осмыслили результат, то поняли, что происходит что-то странное. И очень нехорошее. Население начало сокращаться с каждым днем все больше. Многие арахны просто ложились, подтягивали под себя лапы, впадали в сон, вывести из которого и не получалось даже уколами когтей в нервные узлы, и через некоторое время тихо умирали. Два небольших Паутинника вымерли так полностью. Только нескольких арахнов оттуда удалось вывести из комы, и на вопрос «Почему?» они ответили, что жить просто незачем, в жизни нет никакого смысла, она пуста и полностью безнадежна во всем. Попытки добиться от них ответа на вопрос, чего же они такого хотят, отвечали, что не знают, но их нынешняя жизнь настолько бессмысленна, что лучше отказаться от нее.

Самое страшное, что даже некоторые Матери начали поддаваться этой непонятной болезни, и это напугало остальных до колик. Что делать они понятия не имели. Никакие меры не помогали, эпидемия уныния охватывала все большее число арахнов. Вот тогда-то до Круга и дошло окончательно, что жить по-прежнему больше нельзя, иначе их народ просто вымрет. Вопросами «почему» никто не задавался, предметное мышление арахнов восприняло необходимость изменений, как факт. Проблема была в том, что понять какие именно изменения требуются не удавалось, невзирая на все усилия. А науки, подобной социоматике, в Паутинниках не знали.

В поисках выхода Матери вскрыли старые, давно забытые архивы, чудом сохранившиеся с древних времен, когда Паутинники воевали друг с другом, еще до экспериментов с изменением генокода расы и последующей гибели цивилизации. Понятно, что изучать их позволили очень немногим из Круга, самцов к такому не подпустили, не хватало еще, чтобы они нашли там какие-то вредоносные идеи. А таковых в архивах хватало. Взять хотя бы то, что до изменения все Матери были Чувствующими — в нынешние времена одно упоминание об этом означало смертный приговор для упомянувшего.