– А гости были? – спросил Скрипач с интересом.

– Говорит, что после вас никого не появлялось, – развел руками Федор Васильевич.

– Это правда или очередная ложь?

– Сейчас проверим. Данил! Принеси мне «шельмаха», пожалуйста! – крикнул он. – Способ проверить у нас есть, и она про это знает… мне кажется, что не врет.

– Что такое «шельмах»? – поинтересовался Ит.

– Низкочастотный генератор и одновременно записывающее устройство, – пояснил Федор Васильевич. – Если что-то было, то площадка «ответит».

– Вот даже как? – удивился Скрипач.

– Ну да. Поскольку она неподалеку от Москвы, мы ее давным-давно «подключили». Дадим сигнал, потом расшифруем ответ, который будет на выходе, и станет понятно, был тут кто-то или нет.

– Ладно, не станем вам мешать, – кивнул Ит. – Рыжий, пока люди работают, давай сами посмотрим, что ли?

– Давай, – согласился Скрипач.

…Ничего особенного, Федор Васильевич оказался совершенно прав. Действительно, ничего особенного. Небольшое каменное поле, усыпанное булыжниками, самый крупный из которых достигал размера человеческой головы. Камни и камни. И высокое белесое небо над ними. По периметру площадку окружал шаткий покосившийся заборчик из ржавой рабицы – Федор Васильевич объяснил, что это от местных, которым ничего не стоит подойти и раздеть гостя до нитки, бывали такие случаи.

Данил и Федор Васильевич принялись подключать «шельмаха», о чем-то тихо беседуя между собой, а Ит и Скрипач принялись бродить по площадке туда-сюда, разглядывая камни под ногами.

Внезапно Ит остановился, нахмурился.

Ощущение…

Очень знакомое ощущение, вот только понять, где и когда он чувствовал подобное, не получалось.

– Скрипач, подойди сюда, – позвал он. – Чувствуешь?

С минуту тот стоял неподвижно, нахмурившись, словно прислушиваясь к чему-то, потом покачал головой.

– Чувствую, но не понимаю что, – признался он. – Определенно, я раньше точно… да что же это такое?

– Мне тяжело тут находиться, – сказал Ит. – Словно… нет, не знаю. Не могу объяснить, но я точно не имею права тут стоять. Словно мы сейчас совершаем какой-то очень плохой поступок, тебе не кажется?

– Кажется, – кивнул Скрипач. – Ладно, пойдем. Это надо будет обдумать.

– Ит, Скрипач, выйдите с площадки, я сейчас пятнадцать герц дам! – крикнул Данил. – Федор Васильевич, подождите, они нам собьют сигнал!..

– Идем, идем! – крикнул Ит в ответ.

Быстрым шагом они покинули площадку и присоединились к Федору Васильевичу и Даниле. Тот уже вовсю крутил эбонитовые ручки «шельмаха», затем нажал на большую синюю кнопку у него на боку, а затем сбоку из прибора выползла бумажная лента с черной графитовой кривой.

– Грифель менять пора… – проворчал Федор Васильевич. – Так, что у нас тут? Да, не соврала, старая сова. Действительно, с последнего раза без изменений. Ладно, давайте собираться, и поехали. До вечера надо успеть обратно в город.

– …скажите, сколько таких точек известно на данный момент? – спросил Ит обратной дорогой.

– Около шестидесяти тысяч, – сообщил Федор Васильевич рассеянно. – А может, их и больше, не знаю. Скорее всего больше. Шестьдесят тысяч – это только те, которые исследованы и занесены в реестр.

– Шестьдесят тысяч гостей по всему миру? – удивился Ит.

– А вот это неизвестно. Точки принимают гостей очень по-разному. На какой-то может и двенадцать гостей за год появиться, а на какой-то – один раз в пять лет если появится, то хорошо. Большинство точек вообще без гостей. Просто площадки. Работает тысяч шесть или около того.

– Понятно, – задумчиво покивал Ит, которому ничего на самом деле не было понятно, но уже стало не по себе. – Думаю, мы еще не раз вернемся к этой теме.

– Хочется верить, – невесело усмехнулся Федор Васильевич. – Ладно, это потом. Кто-то намекал, что катер надо обмыть. Ребята, как насчет сходить сегодня в «Арагви»? Хрустальные люстры, барская роскошь, ковры и настоящее седло барашка, а? Ради такого дела…

– Принимается, – кивнул Скрипач. – Конечно, при условии, что нас туда пустят.

– Пустят, – заверил Федор Васильевич. – У меня там метрдотелем старый приятель трудится…

Ит сидел на корме и рассеянно смотрел на проплывающие мимо берега. Он явно о чем-то задумался, на лице его появилась тревога.

– Ты чего? – спросил Скрипач.

– Я понял, что это было за ощущение. Один раз я в детстве наступил на чужую могилу, – едва слышно ответил Ит. – Так вот это точно то же самое.

– Думаешь?.. А ведь и правда. Слушай, я вот что еще… того… – Скрипач посерьезнел. – Ит, нам надо домой, ты это понимаешь?

Ит кивнул, впрочем, без особой уверенности.

– Тот кусочек дряни у тебя в голове… я понял, что это такое.

– И что же?

– Катализатор. У меня странное чувство, что, если бы не он, мы бы с тобой запросто остались тут навсегда, – хмыкнул Скрипач. – Вынужден признать, что нам тут хорошо…

– Я бы и в самом деле остался, тем более что там нас ничего не держит, – согласился Ит.

– Держит. Твоя эта киста и держит. Поэтому будем думать, как это можно сделать.

– А группа?

– Ит. Мне кажется, не будет никакой группы, – серьезно ответил Скрипач. – Вот поверь моей интуиции.

– Верю, – после почти минутного молчания отозвался Ит. – Моя интуиция только что сказала мне то же самое.

Караван, Нью-Йорк

Первый закон Линца

Межконтинентальная дамба поражала – и своим размером, и шириной, и конструкцией. Дядя Коля с гордостью рассказал, что строили ее в незапамятные времена то ли двадцать, то ли тридцать стран, и началась постройка тогда, когда экономисты ООН доказали, что воздушное сообщение между континентами нерентабельно, что гораздо выгоднее грузы перевозить по дамбе, чем самолетами. Действительно, один «БЛЗ» или «Сцилла» тащил груза столько же, сколько самолет, а горючего, причем гораздо более дешевого, тратил в разы меньше, да и не пропадало оно – самолеты перед посадкой горючее сливают, а «БЛЗ» зачем его сливать?

Скрипач недоверчиво хмыкнул и вечером сел за расчеты. Утром, разбудив Ита, сообщил, что Коля-то прав – в этих условиях и впрямь выгоднее дамбы, тем более что их строительство стоило относительно недорого – по сути дела, просто намывали донный грунт и укрепляли конструкцию железобетонными надолбами, где это было необходимо. Дамбы шли по отмелям, лишь в трех местах были сооружены понтонные переезды – настолько мощные, что никакой шторм им не страшен, а цунами тут вообще не бывало. Да, семь с половиной тысяч километров (расстояние от Москвы до Нью-Йорка) превращались в девять тысяч, да, идти каждый раз приходится по три недели, а то и больше – но почему бы и нет, если, к примеру, две головные машины, при условии хорошей дороги, могут тянуть остальные пять, а то и шесть? Что еще способно дать такую экономию топлива и человеческих ресурсов?

Судоходство в этом мире существовало, но лишь речное да каботажное, причем каботажные перевозки существовали только в тех местах, где это было возможно. Авиация тоже присутствовала, но в малых объемах и по большей части дипломатическая или военная. Все остальное сообщение, в том числе пассажирское, осуществлялось либо через сложные системы дамб, либо, если речь шла о континентах типа Северной Америки, – с помощью железных дорог.

Ит и Скрипач, изучая всю эту информацию, не спешили с выводами – то есть оба уже догадывались, что все выглядит более чем абсурдно, но при этом… Ит первым понял, что в этом кажущемся хаосе присутствует своеобразная логика, вот только законы этой логики не соответствуют привычным.

– Бред на бреде, – повторял Скрипач. – Полный бред, но он явно чем-то обусловлен. Не понимаю…

– Мы слишком мало знаем, чтобы понимать, – отмахивался Ит. – Пока что смотрим.

– И долго прикажешь понимать?

– Сколько потребуется.

– А если для этого потребуется вечность?