Идти предстояло порядочно. Сначала почти час потратили на то, чтобы выйти из Москвы, как всегда застряли на шлюзах (Ит заметил, что это в каком-то роде, по всей видимости, уже традиция), потом пошли по реке, отдаляясь от города — миновали Раменское, ушли влево, на речку Гжелку. Ит поставил лодку под берег, они наскоро перекусили бутербродами, захваченными из дома, дали немного остыть движку. День оказался жарким, но на реке было хорошо, над водой дул легкий свежий ветер.

Скрипач все еще дремал у Кира на руках, Ит заметил, насколько тот осторожно старается его держать — хрустальную вазу кто другой так держать не будет. Заметил и ощутил что-то незнакомое, похожее, кажется… на ревность? Ит удивился и одновременно расстроился. Отвернулся, засунул бутерброд обратно в пакет — есть почему-то расхотелось.

— Ты чего? — недоуменно спросил Кир.

— Нет, ничего. Все нормально. — Ит дернул стартер, да так, что едва не порвал шнурок. — Все в порядке.

Это самое последнее дело — врать, понял он потом, несколько позже. Тысячу лет повторял сам себе, что это распоследнее дело — врать, а сейчас сорвался, нарушил свое правило, и… и менять что бы то ни было не получилось бы ни под каким видом: рядом сидела Берта и с удивлением смотрела на них двоих.

Ит повел лодку дальше, сначала по Гжелке, потом — вышли на Дорку, и стали потихоньку продвигаться к цели своего путешествия, селу Пласкино, неподалеку от которого и располагался нужный им дачный поселок с патетическим названием «Луч».

По берегам тянулись камышовые заросли, вода пахла тиной и прелью. Маленькая тихая речка петляла туда-сюда, впрочем, вскоре вышли на прямой участок — дошли, наконец, до Пласкино. Река стала пошире, по правому берегу показались деревянные мостки, а затем маленькая, словно бы игрушечная, пристань. С пристани рыбачили мальчишки, заметив лодку, они принялись оживленно переговариваться, показывая на Кира пальцами.

— Рауф в этих краях нечасто встретишь, — усмехнулась Роберта. — Ничего, Кир, все нормально. Два-три раза в деревню сходишь, и привыкнут.

— Да мне как-то по фигу, — пожал плечами Кир.

— Мы где? — Скрипач, всю дорогу мирно проспавший, открыл наконец глаза. — Ит?

— Почти приехали, — отозвался тот. — Берта, куда дальше?

— Смотри протоку слева, скоро будет, — посоветовала та. — Нам до озера, а дальше пешком.

— Угу…

Лениво стрекотал мотор, звук тонул в зарослях по берегам. Протока была искусственная, ее, по словам Берты, вырыли лет триста назад, и вела она к озеру, которое принадлежало большой барской усадьбе, от которой сейчас остался только заросший бурьяном фундамент. Дно протоки, опять же согласно легенде, которую Берте в свое время озвучили местные, выложено красным кирпичом, берега тоже, да еще кирпич уложен так плотно, что никакая сорная водоросль не прирастает… ну и течение, понятное дело. Течение сильное, траву сносит. Озеро, к которому вела протока, тоже было искусственным, берега его до сих пор сохранили частично каменную кладку, но само озеро основательно заросло осокой и камышами, обмелело. Раньше, говорят, тут разводили карпов. Теперь водился только вездесущий ротан, которого мальчишки ловят на корм кошкам.

Пришвартовались. Берта показала, где на берегу есть швартовочные кольца (Ит удивился, когда их увидел — до этого момента он ничего подобного не встречал), лодку, по словам Скрипача, «посадили на цепь», взяли часть вещей, и отправились. Берта предупредила, что потом надо будет обязательно снять мотор — пока ему не приделали ноги местные.

— Мило, — пробормотал Ит. — И куда мы его? В дом?

— В сарайчик… если он не развалился, — неуверенно ответила Берта.

— Ты же была в прошлом году, — напомнил Кир.

— Ну и что? Ты думаешь, я к нему лазила, к сарайчику? Говорила же, там малинник. Я и не пробовала даже.

Когда подошли к участку, поняли, о чем речь — малинник действительно был знатный. Малиной заросло все, вообще все. В результате Скрипач сидел на травке рядом с вещами, отпуская ехидные замечания, Берта стояла рядом и волновалась, что они обдерутся, а Кир с Итом расчищали тропинку к дому, шипя и матерясь — оказывается, в некоторых местах к малине, видимо из солидарности, присоединилась ежевика, шипы которой удивительным образом напоминали загнутые кошачьи когти и для которых даже плотная джинсовая ткань помехой не являлась.

Тропинку, наконец, расчистили — по крайней мере, до дома можно было дойти, не оставив по дороге на кустах клочья от рубашки. Берта нашла нужный ключ и пошла открывать.

Домик и впрямь был маленький — одна комната наверху, мансарда под простой двускатной крышей, две комнаты, кухонька и открытая терраска — внизу. Ветхая мебель, пыльные маленькие окошки… В доме еле заметно пахло мышами и старым, нагретым солнцем деревом. На терраске Ит увидел побелевший от времени букет из сухих травинок, вставленный в пустую винную бутылку, подошел, тронул — травинки крошились под легким прикосновением, совсем истлели.

— Лет десять стоит, — безучастно заметила Ольшанская. — Забавно, да?

Ит неопределенно пожал плечами.

— Бертик, а свет тут есть? — спросил он.

— Сейчас проверю. — Она вошла в дом, несколько минут с чем-то возилась. Пыльная лампочка, висящая под потолком на черном шнуре, вспыхнула — и тут же с тихим хлопком погасла. Перегорела.

— Есть, на кухне свет горит, — сообщила Берта. — Ит, а на террасе?

— Лампочку новую надо, — сказал он.

— Поищу, должны быть… хорошо, что свет работает, я уж думала, придется идти искать электрика… Ит, позови Кира, пусть Рыжего затащит, он небось устал по дороге, ему бы полежать.

Следующий час занимались уборкой. Берта заняла мансарду, Кир — комнату поменьше на первом этаже, а Ит и Скрипач — комнату побольше, в которой стоял весьма продавленный диван, который, по счастью, сумели разложить. Сначала устроили Скрипача, который действительно устал и хотел спать, потом, стараясь не шуметь лишнего, принялись за обустройство. Разложили привезенные вещи, сходили за мотором, и вовремя (оказывается, рядом с «Сарептой» уже крутились любопытные мальчишки), потом приготовили какой-то еды. Открыли сарайчик, разжились парой лопат, и устроили, по словам Ольшанской, «малиноцид», плавно переходящий в «ежевикоцид». Результатом двухчасовой войны с зарослями стали широкие просеки в малиннике, позволявшие беспрепятственно добраться до таких важных и нужных мест на участке, как туалет, душ (черная железная бочка на проржавевшей опоре, помыть, натаскать воды, и мойся на здоровье), собственно сарайчик, и колодец, который, вопреки опасениям Берты, не затянуло и воды в котором оказалось вполне достаточно.

— Живем, — удовлетворенно констатировал Ит, когда вечером, вытащив на терраску стол, они сели ужинать. — Нет, правда. Я думал, тут совсем разруха будет.

— Это и есть разруха, — поморщилась Берта. — Раньше я тут что-то делала, сажала. А сейчас… — Она махнула рукой.

— А что сажала? — поинтересовался Кир.

— Да как все. Огурцы, помидоры, морковку, редиску… Я уже не помню, честно говоря. Лет на десять меня хватило, потом поняла, что это все не мое. Нет, само собой, огурцы вырастали, и я их даже пробовала солить, — она усмехнулась, — но мне гораздо интереснее заниматься структурным анализом. Так что крестьянки из меня не вышло.

— Ну и правильно, — одобрил Ит. — Огурцы — это каждый может. А вот структурный анализ…

— Ит, я просто лентяйка, — вздохнула она в ответ. — Другие и анализом занимаются, и огурцов на зиму по тридцать банок закатывают… наверное.

— Огурцы — это хорошо, — одобрил Кир.

— Ты фермент принял? — поинтересовался у него Ит.

— А то. Нет, знаешь, я буду тушенку жрать без фермента, чтобы потом с температурой валяться, — заржал Кир. — Дожидайся…

— Малина какая вкусная, — с восхищением сказал Скрипач. — Оторваться не могу. Уже не лезет, а все равно не могу.

Малины собрали большую миску, которая сейчас стояла на столе, и все равно, для зарослей это были слезы. Ит мысленно прикинул, сколько можно еще набрать, и решил, что если удастся купить сахар, надо будет попросить Берту сварить варенья. Про запас. Не пропадать же добру? Или, если она не захочет, попробовать сварить самостоятельно. Где-то он читал, как это делается. Кило ягод, кило сахара, все в кастрюльку, и варить час или полтора, чтобы загустело. Не так уже и сложно… в конце концов, можно снова дернуть Криди, он наверняка знает какие-то тонкости.