‒ Советник…

‒ Советник…

‒ Советник…

А следом за перешептывания последовал отчужденный и чуточку насмешливо-отрешенный мужской баритон.

‒ Здравствуй, Акинфов, ‒ усмехнулся равнодушно Лазарев, стоя в дверном проёме, периодически глядя то на одного, то на другого обескураженного князя тёмно-алыми глазами. ‒ Ты звал меня? Слыхал у вас проблемы? Неужто ваши отпрыски что-то начудили? ‒ делано цокая и охая, вдруг осведомился седовласый юноша. ‒ Жестокое убийство княжича. Наверное, это плохо. Это очень плохо. Независимый тайный советник его величества может чем-то помочь?..

И без того напряженная обстановка после моих надменных слов накалилась до своего возможного и даже невозможного предела. Эмоциональный фон обоих князей невольно вздрогнул, а их и без того свирепые физиономии с каждым мгновением стали напоминать отвратные лики демонов низшей паршивости, лишь Курташин в очередной раз протяжно и понятливо выдохнул, будто ожидал подобного поворота событий.

Лягни меня тавтонский жеребец, как же приятно! Радуюсь чужому горю. Какой я всё-таки урод и мерзавец. Ладно, мы ведь только начали…

‒ Захар Александрович, боюсь вы сейчас нем…

‒ ТЫ! ‒ рявкнул свирепо и неуравновешенно Аксаков, перебивая Курташина параллельно с этим сбрасывая с себя прежнюю бледность и медленно наступая в мою сторону. С каждым шагом аура князя всё более походила на извергающийся вулкан, а его глаза были наполнены болью и непередаваемой сочащейся злобой. ‒ Как… ты… посмел?! Это же ты виноват, да? Просто больше… некому! ‒ словно безумный отрывисто стал шептать горе-папаша. ‒ Это твоих рук дело! Моего мальчика убил именно ты! ИМЕННО ТЫ! БОЛЬШЕ НИКТО НЕ МОГ! Я убью тебя! Я ТЕБЯ УБЬЮ!

‒ Аксаков! ‒ рявкнул раздраженно Курташин. ‒ Только посмей! Тебе же будет хуже!

‒ АНДРЕЙ! НЕТ! ‒ закричал панически Акинфов, рванув следом за другом и попытавшись дёрнуть того за плечо. ‒ Он этого и добив…

Однако все телодвижения запоздали. Тот не успел.

По-видимому, безутешному отцу уже было на всё плевать, эмоции его оказались в полнейшем Хаосе, а взор стал принимать признаки сильного сумасшествия. За кратчайшую долю секунды тот преобразился в размытый и почти неуловимый бледно-синий силуэт, в руках же у князя моментально сформировался огромный стихийный эспадон из наичистейшего ветра.

Младший сконатель и грандмагистр третьей степени! А может быть и второй.

Должен был признать, что боевая техника у моего противника была выполнена безукоризненно и образцово. Клинок Аксакова со стремительной скоростью рванул в моём направлении, однако в метре от меня лезвие резко спикировало вниз, и когда кончик уже должен был коснуться пола, князь в весьма хитрой манере приложился по своему орудию стопой ноги, придавая смертельной стихии дополнительную кинетическую силу и разрушительную мощь, наряду с этим направляя технику мне в голову.

Бездна, а он не так плох. Умен и достаточно силен.

Время на долю вдоха, словно замедлилось, а широкая улыбка от полного осознания всей ситуации стала еще шире. Похоже я был прав, когда выбирал этого идиота своей первой жертвой. У Аксакова две жены и лишь один единственный сын. Цель была идеальной, а его личная сила наименьшая из всей троицы. Как бы то ни было, но такой сброд лучше ставить на место сразу.

Покажись алая дрянь!..

Постулат реанорского берсерка…

Рука инстинктивно вырвала из пространства громовое копьё, тело на одних рефлексах мягко отстранилось на один шаг назад, а в следующее мгновение на глазах у изумлённых жандармов и необычайно разъяренного от происходящего Курташина, ярко-алый массивный шип моей глефы спокойно столкнулся и заблокировал острие эспадона князя. Время в очередной раз, будто застыло всего на миг, однако образовавшаяся ударная волна вернула всё на свои места, параллельно с этим разметав и частично разрушив в кабинете главы управления третьего отдела множество предметов и вещей.

‒ АКСАКОВ, СОВСЕМ СДУРЕЛ ИЛИ ЖИТЬ НАДОЕЛО? ‒ рявкнул разъяренно жандарм выходя из себя. ‒ ТЫ НА СОВЕТНИКА ИМПЕРАТОРА РУКУ ПОДНЯЛ! ТАК И ЕЩЕ ПОСМЕЛ СДЕЛАТЬ ЭТО В МОЁМ ОТДЕЛЕ!!!

С глаз горе-папаши лишь на долю секунды спала пелена тотального безумия, а затем тот невольно замешкался и вздрогнул. Складывалось впечатление, что до грандмагистра только сейчас дошло всё содеянное. Вот только реанорец не привык давать такие шансы своим кровным врагам.

Но убивать… Как бы я этого ни желал всем сердцем и душой, убивать покамест рано, слишком просто, а вот прибавить страданий — это можно. Как и обещал ранее…

Вихрь…

Вихревая гильотина…

Из-за замешательства этого глупца вихрь Ар-Ир в мгновение ока рассёк на несколько частей стихийный эспадон, а защитный ветряной покров Аксакова оказался полностью стёрт. Князь даже попытался стремительно ретироваться, вновь исполнив уже знакомую технику движения, тем не менее гильотина не дала ему этого шанса, а кабинет главы третьего тайного отдела оказался в мгновение ока обильно залит кровью.

Обе руки никчемного папаши превратились в окровавленные рассеченные ветви и опали безжизненными плетьми вдоль туловища, изо рта у того вырвался полухрип с тихим воем. Коленные чашечки моего противника оказалась подрезаны и раздроблены что ни на есть самым хирургическим путем при помощи глефы. Грандмагистр душераздирающе взревел, пошатнулся и со страдальческим воплем приземлился на те самые колени, которые пришли в полную негодность и боли на перекошенной физиономии Аксакова от такого удара стало гораздо больше.

‒ Не смей, тварь! ‒ прошипел с ненавистью Акинфов.

Однако прежде чем второй князь и Курташин успели сделать движение в нашу сторону, я умудрился накинуть на нас двоих полог, а следом приставив окровавленное лезвие к его горлу и чуть склонившись к его уху, равнодушно прошептал.

‒ Знай одно, смертник. Скоро будет весело. Это только прелюдия. Твой никчемный сын лишь первый. Он был мусором. Я сделал тебе одолжение. Не нужно по нему сильно горевать. По отбросам не горюют. За смерть моих людей вы ответите своими вшивыми жизнями и жизнями своих близких в десятикратном размере. Перережу вас всех как уличных собак, но в начале будет океан боли и страданий. Запомни! Не я это затеял, но так и быть, сделаю вам одолжение, я закончу это в самой мучительной манере… Ждите. Поэтому потрепыхайтесь хоть немного мне на радость. А если что-то не нравится, так вызови меня на дуэль. Но ты ведь не хочешь подыхать раньше отведенного, верно?..

Евгений вместе с Акинфовым уже были в метре от нас, поэтому пришлось спешно снимать полог и резко отступить назад, параллельно с этим нанеся Аксакову очередное глубокое увечье в районе шеи, от которого он вновь хрипло простонал и опалил меня ядовито-ненавистным взглядом. В один момент в нём смешались все негативные эмоции, какие можно было вообще представить. От боли и до жуткой и неутихающей злобы.

‒ Как видите, господа, он атаковал первым. Я лишь защищался. Кстати, Акинфов, ‒ нарочито нахмурился я, делая еще пару шагов назад и глядя на то, как один князь помогает второму принять зелье возрождения. ‒ Мне послышалось или ты прямо сейчас назвал независимого тайного советника самого императора… тварью? Евгений Анатольевич, ‒ обратился я вдруг к Курташину. ‒ Мне ведь не послышалось? Или же всё-таки…

После моего вопроса пришла очередь хмуриться главного жандарма и быстро повернув голову к князьям, тот смерил их раздраженным, свирепым и многозначительным взглядом.

‒ Нет… ‒ выдавил сквозь зубы из себя Акинфов, сжимая и разжимая ладони от обуревающей ярости, а его губы тотчас превратились в тонкую нить. ‒ Вам послышалось… уважаемый советник.

‒ Так я и думал, ‒ удовлетворенно и снисходительно хмыкнул я. ‒ Глава собственного рода не мог позволить себе такую грязную вольность в отношении равного.