Стоило куполу захлопнуться, как меня тотчас со всех сторон окружили магистры, а затем через мгновенье глава Московской Плеяды заревел раненым зверем:

— НАЧАЛИ!!!

На громогласный вопль старика я не обратил никакого внимания, потому как почти мгновенно прикрыл веки и ушел в медитативное состояние. Как мне показалось, сейчас даже время замедлилось.

Окунаться приходилось в самые глубины сознания, еще глубже самого вместилища. Я углублялся туда, где находились все мои накопленные знания и одно из любимейших реанорских заклинаний.

По своей сути, я никогда не любил холодное оружие, только метательное. Не из-за того, что я не умел им владеть, нет, владел я всем оружием отменно, мастер Уартерат тщательно за этим следил. Я не любил его касаться, ведь моим главным оружием была Высшая Речь, я всегда полагался только на неё. Даже своими модифицированными джадами стал пользоваться по той причине, что они напоминали мне о метательном орудии, хоть и походили на короткие клинки.

Сейчас же я пытался добраться до своей излюбленной магии и коснулся глубин сознания. Все мои знания сейчас находились вокруг меня в слабом полумраке, а походили они на множественные пчелиные соты.

Каждое заклинание. Каждая техника. Каждый навык. Все мои прожитые семьдесят два года были сейчас в одном месте.

А вот и она!

Жаль, что не смогу раскрыть весь её потенциал, лишь малую часть.

Представить. Возобладать. Принять. Обуздать. Приказать.

Пять неотложных и главных заветов магии Реанора.

Назад я вернулся за долю вздоха, три магистра только начали свои действия и активацию магических арсеналов, а рот мой уже исказила радостная усмешка.

Покажись алая дрянь!

Тело молнии тотчас подчинилось приказу, окутав мою тушку подобно броне.

А теперь…

Цепная молния Реанора!

Резерв за долю секунды ухнул вниз, но вокруг меня теперь на несколько вдохов будет недоступная безопасная пятиметровая зона.

И заключение этого спектакля будет прямо сейчас…

Раскройте свои глаза шире вшивые князьки и следите внимательно. Сейчас вы воочию увидите толику магию сына Реанора.

Думаю да!.. Иглы сгодятся. Сформирую их. Теперь слить всё воедино, добавить силы духа, а основополагающая магия молнии будет моим резервом. Я не зря тратил годы на тренировку собственного разума, чтобы пользоваться подобным по щелчку пальцев.

Сноп игл кровавой молнии Реанора…

Пространство громко завибрировало и затрещало, да настолько громко, что закладывало уши, а затем сам воздух наэлектризовался до своего возможного пика. Вокруг меня стали формироваться десятки, а после сотни метательных игл, что целиком и полностью состояли из кроваво-красной силы духа и алой молнии.

И все они сейчас были в моей власти. Вновь прикрыв глаза, я начал действовать.

Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… вам просто сегодня не повезло, ребятки…

Руки коснулись родной магии и начали своё действие. Фаланги мои сейчас порхали, как у лучших музыкантов Зеленвальда. А между пальцами танцевало смертоносное оружие. И я начал свои резкие движения по кругу.

Вначале две…

После четыре…

Затем шесть…

Следом двенадцать…

А под конец целый нескончаемый сноп, что превратился в град.

Единицы превратились в десятки, а десятки в сотни.

Остановился я лишь тогда, когда резерв полностью опустел, а до моих ушей донеслись тихие стоны поверженных магистров, которые распластались на полу. Отбросило их всех к самой границе защитного купола. Я отчетливо слышал тот момент, когда их щиты дали слабину и распались, но я не остановился, продолжил метать и весь свой заряженный запал перенаправил на ограждающий нас барьер.

Краем зрения успел заметить нехилое ошеломление и небывалое изумление у присутствующих наблюдателей, которые буквально прилипли к стеклу, пытаясь рассмотреть тщательно все подробности.

Но почему меня настолько прельщает озабоченное и взволнованное личико Трубецкой. Неужели я настолько стал падок на женское внимание?

Жаль только не все были поражены, если судить по недовольным и якобы равнодушным рожам князей и их щенков. А эта стервозина Осокина, того и гляди сейчас сожрёт меня вместе со своим братом. Вот только интерес этого щенка так себя и выдает.

И когда я только успел тем насолить? Или им всем так не нравится то, что я выскочка из народа? Сдаётся мне, что дело как раз в этом.

Лишь Потёмкин и Трубецкой, а также пара мужчин рядом с ними держали себя в руках.

— М-да, Лазарев, шуток ты не понимаешь. И удивлять умеешь, до колик в печенке… — невзрачно произнес Юсупов, с кислой миной почесывая коротенькую бороду, а после расплылся в широкой улыбке, когда удостоверился в том, что все его магистры живы. — Поздравляю, отныне ты магистр молнии! Третьей степени! Перстень подготовят ювелиры к завтрашнему дню. Так что, отдыхай! — хохотнул весело он, а после перевел взгляд на пораженных от увиденного артефакторов. — Чего рты раскрыли?! Огранки что ли никогда не видели?! Снимайте купол, мать вашу!..

Но не успел князь договорить, а я сделать шаг, чтобы спуститься с арены, как мельком заметил две фигуры, что с молниеносной скоростью выпрыгнули из разбитого самим Юсуповым окна.

Как мне показалось я лишь всего один раз моргнул от усталости и перенапряжения, а передо мной, дыша мне в подбородок оказалась до невозможности возбужденная Потёмкина, а за ней не менее взбудораженный Романов.

Я даже успел уловить слабый аромат её парфюма. Или девушка сама по себе настолько приятно пахла? Это интересно…

— Давай сразимся?.. — выпалила как на духу боярышня, азартно поблёскивая глазами.

— Нет! Лучше со мной! — громко высказался Ростислав, чуть ли не силой отодвигая её в сторону. — Только используй на мне то, что использовал сейчас на инструкторах! Договорились?!

Во имя Угорских Бесчинств, что за детский сад они тут устроили?! Катитесь-ка вы лучше… домой! Я жутко устал…

Ага. Сейчас. Держите карман шире и двумя руками. Кого я ещё не развлекал, так это разных сопляков.

— Прошу меня простить и не сочтите за грубость, Прасковья Олеговна, Ростислав Владимирович, — пришлось даже учтиво поклониться. — Но мой резерв пуст, а сам я жутко устал и выдохся. Так что в данный момент я не боец. Как-нибудь в другой раз, с вашего позволения.

Вот только за время нашей непродолжительной беседы, к месту арены стали стягиваться любопытные. Первыми подошли Потёмкин с Трубецким и были они, похоже, со своими сыновьями. Рядом вышагивал тот самый мелкий гадёныш, под руку с Алиной и Викторией. А за их спинами мелькала фигура Решетникова.

— Умеешь ты удивлять, Лазарев! Принимай поздравления! — хохотнул весело Трубецкой, хлопнув меня по плечу. — Молодец!

— Весьма впечатляюще для твоего возраста, Захарушка! Не ошиблись мы с Мишенькой на твой счет… — усмехнулся задорно Потёмкин, останавливаясь рядом.

— Ваша светлость, ваше сиятельство, премного благодарен, — учтиво склонил я голову, еле стоя на ногах.

А вот остальных аристократов как ветром сдуло, кроме одного. Осокин так и не сходил со своего места на втором уровне. С кривой, но довольной ухмылкой он созерцал происходящее, а уже в следующий миг весело и с задором отсалютовал мне бокалом шампанского. А выпив его залпом, отчалил куда-то прочь.

Ага. В задницу себе его засунь. Но, похоже, вскоре придется ждать этого хмыря в гости.

— Сколько тебе нужно на восстановление? — тотчас спохватилась Прасковья, когда со всеми поздравлениями было покончено. Она, похоже, даже и не думала отступать, почти что своей не малой грудью, касалась моей и продолжала пялиться на меня снизу-вверх своими тёмными глазищами. — От лица нашего рода приглашаю тебя в наше родовое гнездо на правах почетного гостя.

— Кстати, — вслед за Потёмкиной активизировался Романов, забрасывая мне руку на плечо. — От своего лица и лица сестры приглашаю тебя в своё личное имение. Поверь, тебе понравится. Сможешь отдохнуть и развеяться, а после мы с тобой устроим спарринг. Несколько раз.