Он поднялся метрах в сорока от джипа и с проклятиями метнул гранату. Выстрел и взрыв прозвучали почти одновременно, маленький индеец упал, а за джипом подкинуло два тела. Третий охранник вывалился чуть позже, сжимая контуженную голову, четвертый кинулся бежать и его подстрелил Хосе.

Вася с трудом встал и, опираясь на винтовку, доковылял до Пумасинку. Пуля пробила тому грудь и потому кечуа лежал на спине, глядя широко открытыми глазами в небо. Изо рта текла тонкая струйка крови.

— Как же так, Пума, как же так… — бормотал Вася, складывая руки индейца.

Потом он, еще надеясь, померял пульс и только тогда окончательно понял, что Пумасинку мертв. В первый раз Вася терял боевого товарища и горе захлестнуло его до краев. Но следующая мысль родилась холодной и отстраненной, будто ее думал другой человек:

— Добейте охранников.

Хосе молча вынул нож и прошел от одного тела к другому.

— Джип, лабораторию и тела сжечь. Забираем оружие и уходим.

Пока они возились с трофеями и бензином, к Васе подошли два батрака, вернее, бывших раба.

— Касик, мы хотим быть твоими воинами.

— Хорошо. Пока будете носильщиками.

Через час небольшой караван, нагруженный сверх меры оружием и носилками, на которых лежало тело Пумасинку, заваленное добычей, тронулся в обратный путь, а касик прятал от соратников лицо, чтобы никто не предательской влаги в глазах.

Три человека в стареньких пончо сидели под стеной домика и ждали, пока касик закончит свой разговор с малакку, главой общины. Ждали долго, посматривая на бойцов, пришедших с касиком. На странную одежду, на винтовки и пистолеты, словом, на все то, что отличало их от обычных общинников. При этом оба воина были не гачупины, а самые настоящие кечуа.

Из домика и в домик несколько раз шныряла дочка малакку, приносила травяной чай и засушеные фрукты. И каждый раз норовила остаться подольше, и каждый раз отец выставлял ее, чтобы продолжить разговор с гостем.

Дела у общины шли плохо, их гнобила местная власть в лице кантонального коррехидора[34]. Уж чего они там не поделили — неизвестно, но все придирки, которые могли пасть на головы индейцев, туда и падали. Ну и пользуясь положением, коррехидор науськивал полицию, чей пост фактически перекрывал общине выход на ярмарку.

Незавидное положение общины надолго закрепилось как тема разговоров «за политику» в соседних айлью, но ничем, кроме сочувствия индейцы помочь соплеменникам не могли — бодаться с полицией себе дороже. Зато мог помочь самодельный Робин Гуд и его веселые ребята, вот Вася и притащился на переговоры. Получится — будет с чего начинать создание народной республики кечуа.

По всему выходило, что должно получится. Катари заранее расспросил и общинников, и соседей — местная власть достала многих, причем сильно. Ее саму обозревал в разведвыходе Искай и уверял, что полицейский пост в пять человек им не противник. Ну, если не будет какой внезапной пакости.

— Не беспокойтесь, уважаемый, им будет не до вас, — услышали ожидающие последние слова касика.

Высокий и широкоплечий индеец закрыл за собой дверь, подошел к своим воинам и выудил из поданного мешка прямоугольную штуковину, блестевшую круглыми бляшками и кантиками. Вытянув из нее так же блестящий прут, касик шевельнул рукой и штуковина ожила — из нее раздались скрипы и треск. Не обращая внимание на трех кечуа с отвисшими челюстями у стены, касик крутил бляшку, пока сквозь шум не прорезались голоса:

Касик раздраженно дернул щекой и принялся вертеть штуковину так, чтобы блестящий прут смотрел в разные стороны. Временами голос из коробки звучал чище, но все равно прерывался шипением и скрежетом.

Касик еще несколько раз повертел коробку, махом вдавил блестящий прут внутрь коробки и щелкнул бляшкой. Шум и треск пропали.

— Надо найти место повыше, здесь горы закрывают.

Воин принял коробку и убрал ее в мешок, а взамен подал касику винтовку.

Трое ожидавших поднялись, приблизились и нерешительно поклонились:

— Касик…

— Чего вам?

— Ты освободил нашего брата с плантации, мы пришли к тебе.

— Зачем?

— Мы хотим держать оружие.

— Это тяжело, вот, спросите их, — касик махнул рукой на своих воинов.

Те в подтверждение кивнули, но просителей трудности не испугали.

— Мы не боимся, касик.

— Ну что же, — Вася задумался и неожиданно брякнул читанную в какой-то книжке фразу: — Служите верно и мои милости не минуют вас.

— И меня тоже? — откуда взялась дочка малакку, никто и не заметил.

Девица явно собралась в поход и теперь крутилась туда-сюда, демонстрируя свою готовность следовать за касиком.

«Вот только этого мне и не хватало» — подумал Вася.

Нет, постоянной женщины ему как раз и не хватало, но только походно-полевая жена никак не должна быть дочерью местного авторитета. Общин в республике планируется много, на всех дочерях не женишься, значит, все остальные будут заранее обижены. А еще семья вполне может присесть на крепкую шею касика. Нафиг-нафиг.

Сразу отбояриться от такого счастья не вышло, девица оказалась упорной и даже не реагировала на увещевания вышедшего на шум отца. Мол, буду готовить, стирать и все такое, только возьмите меня… гм… И ведь вполне симпатичная на фоне остальных местных, во всяком случае, Искай и Катари на нее поглядывали весьма умильно.

Ситуацию спасла пожилая женщина, которую Вася посчитал женой малакку. Она просто взяла не в меру решительную дочь за волосы и утащила за собой. Крики и вопли были слышны далеко за общинной чертой, скандал с юной партизанкой вышел на славу.

В айлью Контиго к пополнению прибавился еще человек — батраки разносили слухи о Тупаке Амару почище скверно работавшего в горах радио. Помозговав полдня над программой подготовки, Вася и Хосе и передали ее Габриэлю вместе с новобранцами, а сами начали готовить боевой выход. Поскольку дело намечалось в городке, где не было армейцев, то Хосе настоятельно советовал ограничится пистолетами — их после налета на лабораторию было аж восемь штук, из них пять «кольтов». Вот впятером и решили идти — больше слишком заметно, а полицейских взять неожиданностью, сил должно хватить. Вперед послали Иская и когда все собрались в городе он сообщил, что на посту ночью остаются двое, а семья коррехидора уехала в Ла-Пас и в доме чиновник остается один, не считая служанки.

Но после окончания смены полицейские не покинули пост, наоборот, подъехали даже те, кто должен был уже спать по домам. Причина стала ясна почти сразу — из того, что здесь называли патрульной машиной, выгрузили ящик чичи и ящик с бутылками посолиднее. Как сказал наблюдавший за постом Искай, полчаса назад местный ресторатор, то есть содержатель харчевни, притащил корзину с едой.

— Ну и отлично. Ждем час и начинаем, — решил Вася.

Легко сказать, но провести час в чужом городе так, чтобы тебя не заметили? Кругом, несмотря на спустившуюся ночь, люди, собаки, даже чертовы птицы реагируют на движение… А стоит поднять шум — полицейские непременно вылезут проверить, что происходит и перестрелки не избежать. Потому Вася со товарищи постарались слиться с ландшафтом — с заброшенной халупой, с двумя пустыми бочками, от которых шел острых запах нефтянки, с поросшим быльем двориком, по которому за весь день прошли только две курицы.