Дальше я видел только степи и шелхи, на которых нас перевозили с места на место. Изредка воины отправлялись в набег, возвращаясь иногда побитыми, иногда с добычей. Последнее чаще. Я же учился – сначала основы, потом и нужные знания. Общаться с учителем было интересно, очень эрудированный человек, профессионал. Да и он со мной тоже общался. Особенно его интересовал мой мир. Меня отдали, но взамен хан вытребовал услугу, и учителю пришлось преподать двум ханским сыновьям основы боевой магии и лекарского дела. Ранее он категорически отказывался брать учеников, а тут был вынужден. Подловил его хан. Один из сыновей меня интересовал, двадцатитрехлетний Заир. Завидовал я ему. Не чёрной завистью, а просто завидовал его жизни. Жаль, для меня это невозможно. Так что у учителя было три ученика, если меня считать. Ханские отпрыски на меня внимания не обращали, раб всё же, но и не шпыняли, мы учились вместе. В принципе, по учёбе и говорить нечего, впитывал знания как губка, благо язык и письменность знал, счёт знал, основы артефакторики тоже.

Так время шло, я постепенно осваивал знания и стал активно их использовать. Бытовая магия пригодилась в обустройстве новых лагерей, – поднимал жилу воды к поверхности, делал туалеты, разметку для шатров, башни и причальные мачты для шелхов. Это бытовая, а по сути – строительная магия. Рабов-лекарей с собой кочевники в походы не брали (мало ли сбегут), спасались лекарскими амулетами, а уже по возвращении лечение продолжали мы, я изрядно набил руку в практике. Всё лекарское направление учитель ещё три года назад свалил на меня, включая обычное лечение от разных болезней. Лишь посматривал и контролировал, если нужно, подсказывал. Так же с артефактами, только делал я их тайно, в мастерской учителя, а он потом выдавал их за свои. В артефакторике мы мой уровень скрывали. Если в лекарской магии, бытовой и алхимии я был примерно на уровне мага, сдавшего экзамены, и это не шутки, а плод моего труда, то в артефакторике точно перескочил мастера магии и близко подошёл к магистру. А скрывать была причина, и я делал вид, что у меня уровень не выше подмастерья. Побеги из таких пентаграмм, где содержали магов, случались, и бежали обычно маги-артефакторы, подбирая ключик к системе охраны. Другим это не дано. Правда, убегали недалеко – степи кругом, но это не мой путь. У нашей пентаграммы всегда был часовой. Учитель, конечно, сказал, что бежать не собирается, мол, куда ему возвращаться, но хан всё же охрану держал на всякий случай, слишком ценил учителя. Тот входил в тройку самых старых и знающих магов планеты Зелёная. И меня учил боевой магии, но только основы, без практики. Это я к тому, что ещё два года назад подобрал ключики к пентаграмме, где нас содержали. Коды к ключу-амулету ханцы меняли раз в месяц. Учитель бежать отказался – почувствовал приближение смерти, но я продолжал учиться, пользуясь любым мгновением. Отдохнуть еще успею.

Сейчас я сидел в позе медитации спиной к барьеру пентаграммы и взламывал её. Это ещё одно отличие чародеев от обычных магов – нам не нужен прямой контакт. Я даже амулеты так дистанционно делать могу, не прикасаясь к основе. Уже набил руку. Однако взломать пентаграмму я не успел, хотя думал, что сбегу этой ночью, ждать не хотел, да и местные, уверен, догадывались, были настороже.

В общем, по лагерю пошла тревога. Не боевая. Старик умер ночью, похороны были утром. Сейчас еще обед не наступил, а лагерь уже сворачивался. Прошло не три, а только два с половиной месяца, как мы стояли здесь, но хан так решил, а сам после похорон сразу улетел в столицу. Я встал, как и остальные, и, отряхивая задницу от мусора, подошёл к надсмотрщику и позволил надеть ошейник. А как по-другому? Вся погрузка на нашей шее.

Тяжело дыша и обливаясь потом, я на нетвёрдых ногах, под злорадные ухмылки сокамерников, прошёл в пентаграмму, антимагический ошейник с меня уже сняли, и, отойдя в сторону, осторожно сел. То, чего я так опасался, случилось. Перебазирование прошло неплохо, к наступлению темноты как раз закончили с обустройством на новом месте, вытянули воду наверх, устроили купальни, колодцы, туалеты и причальные мачты. В общем, обычная и привычная работа. Меня направили в группу, которая последней покидала старый лагерь. Так как бытовиков у ханцев было шесть, то пятеро направились к новому лагерю, а я остался здесь, всё равнял с землёй. Рядом со мной ходил охранник – я же без ошейника, иначе работать не смогу. Для того чтобы всё сделать, мне выдали мелкий камешек кварца, заполненный маной под завязку. Своего-то источника не хватит. В общем, после лагеря на месте нашей бывшей стоянки осталась степь с густой травой. Я восстановил её даже там, где стояли шатры, и ничто не напоминало, что тут раньше что-то было. Все купальни под открытым небом, колодцы и мачты – всё убрал, водяные жилы вернул на глубину. Это приказ хана – в этом мире к экологии относились довольно серьёзно. Когда за нами прилетел шелх, я уже закончил, и меня доставили к новому лагерю. Недолго летели – часа два, ветер умеренный, значит, новый лагерь километрах в трёхстах от старого.

Утром меня вывели, надели ошейник и привязали к столбу, где рабов наказывают, и – двадцать ударов кнутом, всю спину изодрали. Три часа у столба простоял, уже сознание начал терять, когда, наконец, привели лекаря, дали напиться и вернули в пентаграмму. Маги-рабы покидали свое пристанище крайне редко, когда не хватало рабочих рук, а обычные рабы с утра до вечера везде летали, как мотыльки.

Сказать, что я был зол, значит ничего не сказать. Если ранее я смотрел на местных кочевников с симпатией, нравился мне стиль их жизни, давно примеривал его на себя, то теперь это враги, такое не прощается, хотя я краем сознания понимал причины экзекуции – указать мне моё место. Даже не стали выдумывать причины, просто для профилактики. Однако характер у меня такой: сделали мне плохо – враги на всю жизнь. Буду мстить. Сейчас же устроился на своём обычном месте, в углу пентаграммы, мне, к слову, одеяло так и не выдали, спал на голой земле. Соседи по камере делиться ничем не собирались, хотя лишние одеяла были, я видел. Ну, как они со мной, так и я с ними. В побег уйду один, друзей у меня тут нет. Тело в порядке, лекарь поработал неплохо, на уровне. Вообще, выкупиться из рабства довольно легко, если родственники это могут оплатить. По сути, это и есть основная статья дохода и цель набегов на соседние государства. Я же – сын рабыни, соответственно – тоже раб, на мою ауру поставили метку, и выкупать меня уже некому.

Ладно, тело в порядке. Ничего, что руки и ноги трясутся, это лишь последствия экзекуции, продолжу взлом защиты, а потом – в бега. Уже всё продумано.

Я не шучу, несмотря на серьёзную охрану, шансы были, потому как у меня имелись свои секреты. Я получил некоторые знания от учителя и был единственным, с кем он ими поделился. Пока есть время до темноты, стоит описать, как учился. На второй год обучения (мне как раз шесть лет исполнилось) поинтересовался у учителя, почему знания не передают амулетом, как язык, а приходится тупо учить и практиковаться под присмотром. Он, особо не раздумывая, сообщил, что добровольцы умирали от таких опытов. Размышлял я примерно неделю и снова подошёл к учителю. Причём, общались мы письменно, на магическом пергаменте, лишнее стирали и писали снова. Причина банальна. Нас могли прослушивать. У охранников с собой ключ-амулет доступа в пентаграмму и подслушивающее дистанционное устройство. А ну как рабы побег замышляют? Даже шёпот слышно, так что в такие моменты мы общались письменно. Это, конечно, не быстро, зато тайно и практично. Я письменно пояснил свои мысли. Если брать память одного мага и устанавливать в память другого, то не удивительно, что подопытные погибали – объём большой, мозг не выдерживал нагрузки. А если передавать понемногу? Учитель месяц размышлял, делал выводы. В общем, решили попробовать, на мне, конечно. Сам учитель вполне умел делать амулеты языка высшего качества, и тот, коим меня обучили, – как раз его работа, первый уровень сложности. Да, к слову, градация в артефактах по уровню сложности тоже имелась. Пять уровней, пятый самый низкий, поделки деревенских одарённых, потом четвёртый, уже серьёзный и основной для использования населением этого мира, третий – заметно сложнее, средний по мощности. Потом второй, и первый – самый сложный и мощный. Бывают ещё и без уровня, но таких немного. Думаете, почему немного? Я сам был в шоке, когда учитель объяснил. Таких трудоголиков в учёбе, как мы с ним, – мизер. Лень – вот что довлеет над местными жителями. Всё есть, зачем учиться? Так что настоящие мастера – трудоголики, остальные поднялись на уровень, что им нужно по минимуму, и дальше их не заботит. Не очень удивлён, на Земле – так же. Я и на Земле был трудоголиком. У нас в клане всего двое таких – я да дед, глава клана. Мне казалось, он поглядывать на меня начал как на свою замену, но, к счастью, я оказался здесь. Никогда не желал быть главой клана, как мой отец. Это каторга, а не честь.