Три быстрых хаотичных и утвердительных кивка были ему ответом.

‒ Проваливайте! Даю пять секунд…

На глазах у Русланы церковники испарились за две, а в следующее мгновение девушка стала свидетельницей невообразимой кардинальной перемены настроя Лазарева. Равнодушие и жестокость тотчас отошли на второй план и тот с вполне тёплой улыбкой, стоя посреди крови и трупов, обратился к изумлённым увиденным альвам и людям, что были за гранью купола.

‒ Ну вы-то чего рты раскрыли? Как-будто впервые мёртвых видите, ‒ мягко постучав по барьеру костяшками пальцев полюбопытствовал парень. ‒ Карз, Рострик, открывайте уже. Дела еще остались…

В палате Вадима я был лишь на пару с Русланой. Остальных пришлось выпроводить. Само собой, вопросов станет больше, но всё это лишь вопросы. Плевать я на них хотел. Потому как верные люди сейчас гораздо важнее и ценнее.

Странно это. Я никогда не исцелял разрушенные резервы, но именно сейчас я этого так неистово желаю, и впервые буду так полагаться на столь опротивевшую мне магию жизни и сильнейшие слова Вышей Речи в реанорской ветви целительства. Ведь по своей натуре, как ты не крути, но я знаток по противоположной ей части. Мне кажется, именно поэтому она столь негативно ко мне настроена.

Тем не менее ныне выбора нет…

Ох, ты ж, сучья кровь! Только попробуй подвести, тварь стервозная! Это спор между мной и тобой. Не смей сюда вмешивать других или искореню к мертвецам вечного поля битвы тебя!

Приди и явись на мой зов своевольная и капризная потаскуха жизни! Я приказываю тебе…

Целебные потоки Реанора… Эфир жизни… Фаза возрождения…

Треск и шелест изумрудной молнии оказались ослепительными, причем в некой мере даже для меня. Но то, что я успел увидеть в самый последний момент исцеления заставило выдохнуть с облегчением и расслабиться. Резерв Вадима сейчас напоминал пышущий силой шар, а все раны на теле Соловьёва оказались тотчас излечены…

‒ Спасибо, ‒ шепнул я себе под нос. ‒ Ты хоть еще и та тварь капризная, но… спасибо.

‒ Магия жизни… ‒ неверяще обронила хунхуза с ужасом и шоком глядя то на меня, то на ратая, а после со страхом второй или третий раз за день отшатнулась прочь. ‒ Князь… вы…

Договорить девушка не успела, потому как от конской дозы магии жизни в своём теле Вадим моментально открыл глаза, громко закашлялся и тотчас принял сидячее положение.

‒ А? Что? Что за хрень со мной? ‒ выкрикнул тот, и только после смог сфокусировать свой панический и затравленный взгляд на мне. ‒ Захар? Ты… ты что здесь делаешь? Стоп! Захар! ‒ завопил вдруг он, а следом как умалишенный стал касаться своей груди. ‒ На нас напали! Напали!

‒ Расслабься. Всё в поряд…

‒ Да плевать мне, что там князь! ‒ завопила громко и разъяренно Ванесса за дверями. ‒ Там мой муж! Мне нужно… туда попасть…

На последнем выкрике дверь с грохотом распахнулась и в палату кубарем влетела Соловьева и Фиа, которые вцепились друг в друга подобно двум взъерошенным кошкам.

‒ Несса, нельзя сюда… глава… запретил…

‒ А я говорю… можно…

‒ А НУ ЦЫЦ! ‒ рявкнул сходу я, поднимаясь неспешно на ноги, отчего обе девушки резко застыли и всё также лёжа на полу со страхом посмотрели вначале снизу-вверх на меня, а после с ошеломлением на полностью исцеленного пациента. ‒ Устроили тут балаган, мать вашу! Вадим, утихомирь уже жену!

‒ Вадим? ‒ прошептала со слезами на глазах Ванесса, отпустив резко Фию и бросившись в объятия ничего не понимающего и ошеломлённого мужа, начала покрывать его лицо поцелуями. ‒ Живой! Живой…

Несколько мгновений я так и стоял, невольно наблюдая за счастливым воссоединением семьи и впервые за обе моих жизни клятва Высшей Речи в голове от увиденного звучала как-то иначе. Совсем не так как прежде…

Инте. Тоаанс. Хваоол. Шарэс ам эс кире… нэ фан линэсз…

Честь. Долг. Незыблемость…

Странно всё это. Или же кое-кто просто сходит с ума и ищет ответы там, где не следует?

‒ Следуй за мной, ‒ тихо шепнул я Руслане, неуловимым образом покидая палату, а следом и лазарет. ‒ Нам пора возвращаться.

‒ Князь Лазарев, ‒ внезапно сипло обронила хунхуза, когда мы уже были на улице, медленно приходя в себя и хвостом следуя за мной. ‒ Скажите честно… кто вы?..

‒ Боюсь, моя дорогая, тебе не следует этого знать. Возможно, когда-нибудь расскажу, но твоя задача сейчас состоит в ином.

‒ Я понимаю, ‒ раболепно отозвалась та. ‒ В таком случае отец совсем скоро обо всём узнает.

‒ Обязательно узнает, ‒ усмехнулся я, глубоко вдыхая и подставляя лицо под первые рассветные лучи и прикрывая веки. ‒ Но насрать как-то. Как только утрясу дела в столице, мы его навестим. Покамест погостишь в резиденции. И как мне кажется, моя встреча с ним станет первой и последней.

И всё же это была длинная ночь. Очень длинная…

Первое кольцо. Москва.

Главный храм Господнего света.

Несколько часов спустя…

Троица выживших светозарных находилась в коленопреклонённом положении. Они не в силах были поднять головы или же просто шелохнуться, потому как мощь ауры повелителя света была подавляющей. Патриарх после всего случившегося и всех переданных слов оказался не в духе. Далеко не в духе.

‒ Хвастливый щенок! Ты слишком далеко зашел! ‒ шипел сквозь зубы раздраженно старик, медленно обходя рабочий стол по кругу. ‒ Кому он только посмел угрожать?! МНЕ! ПОВЕЛИТЕЛЮ СВЕТА! Я не боюсь гнева императора, а уж зарвавшегося выродка и подавно! Проклятый сукин сын!

Однако как бы ни ярился главный церковник и не проклинал князя Лазарева, Александр вынужден был согласиться, что на показательное убийство двенадцати светозарных способен не каждый и когда все узнают о промашке, это может больно ударить по его авторитету и силе церкви в целом. Посвященные светом не валяются на дороге.

‒ Во имя Господнего света, когда такое было в последний раз, чтобы церковь за одну ночь теряла столь большое число апостолов? ‒ тяжело выдыхая пробормотал старик, быстро возвращаясь на место и погружаясь в глубокие раздумья и прикрывая глаза. ‒ Это плохо. Это очень плохо. Двенадцать архимагистров. Как всё-таки этот гаденыш умудрился выжить? Неужели он…

Несколько минут в помещении всё также царила тишина. Тем не менее в одно из мгновений патриарх медленно приоткрыл веки и хмуро взглянул на троицу людей.

‒ Возможно он был ранен? Изнурен? Выглядел усталым? Ни за что не поверю, что хунхузы отпустили его так просто! Он откупился? Что-то не клеится…

‒ Нет, ваше святейшество, ‒ дрожащим голосом отозвался один из них. ‒ Лазарев был цел и здоров. Ранения отсутствовали. Ни царапины на нём не было. Его… его физическая сила и магия ошеломляли… Мы не могли даже двинуться…

‒ А скорость оказалась запредельной, ‒ прошептал откровенно второй. ‒ Когда мы пришли в себя и решили атаковать, то… уже было поздно.

‒ Скорость? ‒ холодно осведомился старик, прищурившись. ‒ Что с его скоростью не так?

‒ Он… он будто не двигался, а мгновенно перемещался с одного места в другое…

‒ Перемещался с одного место в другое, говорите? Это странно… ‒ задумчиво проговорил Александр, рукой потирая морщинистый лоб, а после повернув голову в сторону пустующего угла, тихо добавил. ‒ Андрей, от Воронцова нет вестей? Им что-нибудь известно? Хунхузы входили или же покидали резиденцию Лазаревых? Аксаков вернулся?

‒ Никакой информации еще не поступало, ваше святейшество, ‒ тихо отрапортовал апостол.

‒ Прикажи им явиться ко мне, ‒ проскрежетал сквозь зубы патриарх, вновь начиная злиться. ‒ Мы обязаны знать, что произошло в доме Лазарева сегодня ночью! Обязаны! ‒ но в следующий миг голос его стал тише и всего на долю секунды дрогнул и ослаб. ‒ Потому как чтобы выжить в таком нападении, он должен был устранить всех прибывших. И сделать всё быстро и тихо. Однако я… я не верю в это. Но за каждого светозарного он мне ответит…