– Может, и заметит, – пожал плечами ксари. – Главное, чтобы он не сопоставил странности, творящиеся в гробницах, с нашим отсутствием. А для этого нужно как можно быстрее собрать нашу принцессу в мешочек и смотаться с места преступления. Тем более вечер для нас с тобой еще не закончился.

Рядом тихо заплакала эльфийка. От ее слез, крупными туманными бисеринами стекающих по бледным призрачным щекам, Анет пробрал озноб. Накатила тоска, не дающая вздохнуть. Все неприятности и несчастья вспомнились разом, и девушка почувствовала, что теряет над собой контроль, погружаясь все дальше в пучину отчаяния.

– Ларана! Прекрати это безобразие немедленно! – Испуганный голос Дерри долетел до сознания Анет, уже начинающей всерьез подумывать о том, как бы побыстрее и поэффективнее свести счеты с жизнью. Призрачная принцесса последний раз всхлипнула, и отчаяние стало отступать.

– Ты что делаешь? – напустился ксари на Ларану. – Ты нас убить хочешь? Ты что, не знаешь, чем твои слезы чреваты для живых?

– Простите. – Принцесса была несколько смущена. – Я больше не буду, я не хотела ничего такого, правда. Просто этот склеп столько времени был моим домом, а теперь меня ждет неизвестность. Я боюсь выходить на поверхность, я не видела мир более тысячи лет.

– Что? Что это было? – наконец пришла в себя Анет.

– Прости, – грустно улыбнулась призрачная принцесса. – Это все мои слезы виноваты, я забылась и подвергла вас опасности. Я же призрак, а это не всегда хорошо для находящихся рядом со мной живых. Но вы не переживайте, я буду следить за своими чувствами, и подобное больше не повторится.

– Ладно, забыли и пошли дальше, – поставил точку в разговоре Дерри. – Только, Ларана, к тебе последняя просьба. Не могла бы ты исчезнуть и не появляться, когда кроме меня и Анет есть еще кто-нибудь. Дело в том, что компания у нас подобралась маленькая, но очень уж странная, и, боюсь, некоторые будут нервничать, если узнают, что с нами отправишься еще и ты. Рано или поздно этот факт все равно откроется, но лучше попозже.

– Хорошо, – кивнула все еще смущенная эльфийка. – Меня саму пока еще, после стольких лет одиночества, тяготят живые люди. Так что я исчезаю уже сейчас, понадоблюсь – зовите. А ты на самом деле хороший, ксари. Зря я тебя боялась. Мы, призраки, видим сущность живых, твоя сущность светлая и немного грустная, – добавила Ларана и исчезла.

– Фу, – выдохнула Анет, наблюдая за вылезающим из склепа Дерри с небольшим поясным мешочком в руках. – Одно дело, слава богу, сделано. Прячь давай прах принцессы. А то, не дай бог, кто-нибудь из наших его найдет и выбросит за ненадобностью. Ты представляешь, что с нами за это сделает разгневанный призрак? Я не представляю, но все равно жуть берет.

– Твоя принцесса, вот ты и прячь, – усмехнулся Дерри, протягивая девушке мешочек. – На пояс повесь, одним больше, одним меньше – все равно. Тем более, если он будет висеть у тебя на поясе, его уж точно никто по ошибке не выбросит.

– Ладно, – согласилась девушка после недолгого раздумья. – Пойдем дальше, что ли? Не хочешь свою гробницу оставить на завтра? А то не выслал бы Стик поисковый отряд.

– Не пытайся увильнуть от обещания. Мы все сделаем сегодня. А Стик… Не волнуйся ты, он не будет нервничать, если ты со мной. А сейчас прости, красавица, но придется немного пробежаться. До залов ксари далековато, и если мы будем идти туда прогулочным шагом, то не успеем обернуться и к утру, а мне бы еще хотелось немного поспать этой ночью.

Анет уже через десять минут тихо проклинала Дерри. Такими темпами она скоро станет просто олимпийской бегуньей. Немного пробежаться в понимании Дерри – значит нестись во весь опор. До места они, конечно, добрались очень быстро, но чего это стоило? Анет с тихим хрипом опустилась на парапет у гробницы, даже не обратив внимания на бьющегося в прутья мертвеца с горящими фиолетовыми глазами ксари.

– Ну что, быстро добежали, да? – обратилась она к Дерри, который почти не запыхался. – А теперь вот сиди и жди, пока приду в себя, хотя бы для того, чтобы встать и поднять руку. Мои легкие сейчас выпрыгнут через рот.

– А ты его пока не открывай, – посоветовал ей ксари, нетерпеливо приплясывая перед решеткой соседнего склепа.

– Если я не открою рот, – приваливаясь к стене, возразила Анет, – то они выпрыгнут через уши или нос. Или еще через какое-нибудь место… Уж пусть лучше через рот. Ладно, давай говори, что мне делать. Быстрее начнем – быстрее закончим.

– Надо снести решетку. С такими толстенными прутьями я не справлюсь.

– А точно надо? – поинтересовалась девушка, с трудом заставляя себя встать. – А с этим красавцем что делать будем? Не пришлось бы бегать от него по всем гробницам. Смотри, как, гадина, глазом косит. Может, мы его сначала того… пока он сидит в клетке и никуда не может из нее выбраться.

– А как? – тупо поинтересовался Дерри, который в непосредственной близости к желанной адаге перестал соображать.

– Как, как? – передразнила его девушка. – Так же, как и решетку – молниями, я по-другому все равно не умею. Могу в принципе пульсаром, но зачем? Силы отнимает больше, а эффект такой же.

– Ну давай уж быстрее делай что-нибудь! – нервничал ксари, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу. – Хочешь, ломай решетку, хочешь, сначала убивай зомбяка, потом ломай решетку. В общем, действуй как-нибудь. Я очень хочу адагу!

– А ты точно уверен, что то, что тебе надо, находится именно здесь? Нам потом не придется вскрывать все усыпальницы ксари одну за другой?

– Анет, не издевайся надо мной! Принимайся за работу, адага здесь, я ее чувствую. И она очень хочет, чтобы я ее забрал себе.

– Ну насчет последнего заявления что-то очень сильно сомневаюсь, – не согласилась Анет, прицеливаясь по маячившей между прутьями решетки мумифицированной роже мертвяка. С первого раза конечно же не попала, и тут же что-то нервно пробормотал Дерри. Девушка подумала, что он сейчас напоминает ей футбольного болельщика перед телевизором, который весь полуторачасовой матч ждет, чтобы любимая команда наконец-то забила хотя бы один гол, и вот… мяч оказывается у игрока, стремительно летит в сторону ворот… и не менее стремительно пролетает мимо. Вопль отчаяния у болельщиков на трибунах, стопка валерьянки из рук жены и недельная депрессия до следующей игры. Вот и Дерри, точно так же переживал за спиной девушки. Правда, стопку валерьянки ему подать никто не мог, да и Анет, в отличие от футбольной команды, была в непосредственной близости от нервного ксари, а не по ту сторону «голубого экрана». Поэтому все «психи» Дерри сильно раздражали, мешали сосредоточиться, и Анет мазала и мазала по весело бегающему по стенам склепа древнему правителю.

– Слушай, – не выдержала девушка, – если ты будешь так громко вздыхать при каждом моем промахе и сопеть мне в ухо, я никогда не попаду. Сядь, посиди где-нибудь в сторонке, главное, не нервируй меня. Что ты бесишься, все равно я рано или поздно попаду в эту тварь. Да, с меткостью у меня плохо, но не надо притворяться, что ты этого не знал. Сейчас все будет нормально. Ты, главное, мне не мешай. Что ты здесь все крутишься и не даешь мне сосредоточиться? Твоя адага пролежала почти две тысячи лет, я не думаю, что еще десять минут сыграют какую-нибудь роль.

Как только обиженно сопящий Дерри отошел в сторону, дела пошли лучше. Анет удалось зацепить несколько раз мертвяка молнией. Это не убило тварь, но носиться по стенам она стала не так резво, давая девушке время и возможность прицелиться.

– Ну вот видишь, моя задача наполовину выполнена. Стоило ли так переживать? – поинтересовалась Анет, опускаясь на холодный камень рядом с Дерри, после того как бывший великий правитель превратился в маленькую кучку пепла.

– Вот именно, только наполовину, – обиженно возразил ксари, выразительно косясь на все еще целую решетку гробницы. – А ты уже уселась. Анет, давай быстрее ломай решетку, ты что, забыла, там адага, которую я очень хочу.

– Похоти ее еще чуть-чуть, а я немного передохну. Сколько я на этого твоего ожившего сородича молний извела? Дай хоть отдышаться. Я несколько раз попала в железный пруток, и ему хоть бы что. Мне кажется, что решетку придется не перебивать, а плавить. Или, по крайней мере, разогревать докрасна, чтобы она стала более хрупкой, а потом уже бить по ней чем-нибудь тяжелым. У тебя есть что-нибудь тяжелое?