– Не думаю… – Лайон с восторгом следил за котом. – Обычно такие метаморфозы происходят спонтанно.

– Как и все в Валенсии.

– Да, как и все тут. Здесь нет смысла искать закономерность в возникающих магических метаморфозах. Поэтому и нечисть тут разнообразная и странная. И я не уверен, что магия, воздействовавшая на кота, – это отголоски магической войны.

– Что-то новое?

– Не знаю. Может, и не новое, может, что-то осталось с того времени. Я имею в виду, что нестабильный магический фон Валенсии на такое не способен. Нужно что-то более сильное.

– Артефакт?

– Ну, его, – Лайон кивнул в сторону кота, – мог создать только случай и артефакт. Зомби такими не бывают. Просто котик решил умереть рядом с какой-то очень сильной магической вещью. Возможно, спрятанной во время войны. Ряд случайностей, сила артефакта – и вот, пожалуйста, еще одна уникальная и очень интересная нечисть.

– Да… – протянула я. – Со мной даже живые коты до этого момента не говорили, а тут – мертвый. А я, между прочим, настойку твою не пила.

– Да и я не пил, – отозвался парень. – Поэтому придется признать очевидное. Перед нами говорящее, в какой-то степени разумное умертвие кота, которое стережет окорок. Сожрать не может, потому что организм функционирует иначе, но тело еще помнит и запахи, и то, насколько ему было вкусно есть. Вот он и сидит рядом с окороком, не понимая, что с ним делать.

– Вопрос, что делать нам? Его можно спалить… но… – пробормотала я, ощущая странное дежавю, как с крысосами. – Жалко как-то?

Я боялась показаться глупой, но не настолько, чтобы поступиться принципами. Удивительно, но Лайон меня поддержал.

– Как можно его уничтожить? – возмутился он. – Нет. Такой экземпляр уничтожать нельзя.

– Тогда мы снова возвращаемся к вопросу, что с ним делать?

Кот в наш разговор не вмешивался. Он перевернулся на спину и лениво ловил то пушистый хвост, то кончик перевязывающей окорок веревочки.

– Пока не придумал, – вздохнул Лайон и уселся на перевернутый ящик, в котором когда-то лежало вяленое мясо.

– Может, его как-нибудь отвлечь?

– От окорока, который он не может сожрать, но очень хочет? – Парень скептически хмыкнул. – Сомневаюсь…

– Что еще коты любят?

– Играть… – протянул Лайон и улыбнулся. – А что, это идея! Как ты относишься к мышам?

– Ну… – протянула я и пожала плечами. – Предлагаешь наловить их для котика? На такое я не очень согласна. Не потому, что боюсь, ты не подумай, просто никогда таким не занималась и не уверена, что хочу. Точнее, уверена, что не хочу.

– Они сами сейчас сбегутся, – отмахнулся он и закусил губу, немного виновато посмотрев на меня, словно хотел сказать еще что-то, но не решался.

– Чувствую в твоем голосе подвох. – Я решила немного ему в этом помочь.

– Они придут сами, но… я не ручаюсь за качество… – добавил Лайон. – И количество.

– В смысле?

– Трисс, ты вроде бы неглупая девушка. – Лайон вздохнул. – Ты еще не догадалась?

– О чем?

Я всегда считала себя умненькой, но вот сейчас – как-то не очень. Это сбивало с толку и злило. Очень печально тупить рядом с Лайоном. Мне всегда казалось, что у таких, как он, есть улыбка, шикарное тело и деньги. А простым смертным приходится еще мозги тренировать. А как тренировать, если они в кисель превратились?

– Некромант я! – в сердцах бросил парень и с сочувствием посмотрел на меня. Как смотрят на умалишенных. – Как ты думаешь, какие мышки заинтересуют некрокота?

– Этого – большие. – Я снова проявила чудеса сообразительности, и Лайон закатил глаза.

– Мертвые, Трисс. Мертвые бегающие мышки. Это то, что теоретически способно отвлечь его от окорока.

– Боги, какая гадость, – простонала я. – Этот гад, который тут нас запер, не расплатится.

– Конечно, он будет приглашать нас снова и снова… возможно, даже с котом, – мечтательно протянул Лайон.

– Зачем?

Интересно, если я заклею рот, то перестану задавать глупые вопросы? Или просто начну их нечленораздельно мычать?

– Ну, некромантия – такой дар… фонит долго…

– Ты хочешь сказать, – уточнила я, – что у нашего соседа будут восставать мыши?

– Ну, иногда могут еще куры… – отозвался Лайон с таким виноватым выражением лица, что я хрюкнула: последствия попытки сдержать смешок. – Если привозят свежие тушки.

– А окорока? – уточнила я, подозрительно покосившись на провиант. Не хотелось бы, чтобы огромная свиная нога начала носиться за нами по катакомбам.

– Не, окорока не должны, – впрочем, без особой уверенности сказал Лайон. – Они совсем неживые, копченые.

– Ну смотри… Хотя от тебя я ожидаю чего угодно. А ты точно что-то можешь?

– Трисс, не только у тебя золотой диплом, – отмахнулся он. Впрочем, в голосе не было ни обиды, ни злости, ни превосходства. Он сказал это совершенно будничным тоном.

– У тебя золотой диплом? – поразилась я, и сразу стало стыдно. Ведь правда, не только у меня он может быть. Но у Лайона?

– Не-а, – лениво отозвался парень.

Но не успела я облегченно выдохнуть, потому что моя картина мира вновь оказалась целой, как он добавил:

– Платина.

– Что? – Кажется, у меня глаза вылезли из орбит. Платину давали лучшим из лучших. Может, все же Лайон все проплатил?

Лайон больше тему диплома не поднимал. Мне вообще показалось, что этот момент даже немного его смутил. Он попросил меня не мешать, вытащил из-за пояса мелок и прямо на полу начал чертить пентаграмму. Уверенные и четкие движения, идеально ровные, тут же вспыхивающие линии и равной длины лучи звезды. Парень будто чертил по линейке. Поразительно. Забираю свои мысли обратно. Похоже, Лайона чему-то все же научили.

Увидев вспыхивающие линии, кот зашипел и попятился, утягивая за собой окорок, который висел на цепи. В итоге веревочка, за которую тянул некрокот, оторвалась, и окорок маятником качнулся в нашу сторону.

– Эй! Ты что творишь? – возмутился Лайон, едва увернувшись от куска ароматного копченого мяса. А окорок отлетел в обратную сторону и там впечатался в кота, который обиженно мякнул, получив по морде копченостью, и впился в нее зубами.

– Мне кажется, он боится, что пентаграмма – для него, – предположила я.

– Да? – удивился Лайон, посмотрел на кота и серьезно добавил: – Нет, тебя я не трону. Правда. Но не дай боги, ты сейчас из зубов этот окорок выпустишь. Я и так из-за тебя чуть пентаграмму не испортил. А тут важна точность.

После слов Лайона кот вцепился в окорок сильнее, даже когти воткнул и замер в неестественной позе на задних лапах у стены. Я подумала, что, если задние лапы поедут, будет еще хуже: врезавшиеся в Лайона окорок с котом круче, чем просто окорок.

Но обошлось без эксцессов. Лайон закончил пентаграмму и внимательно осмотрелся. Я сначала не поняла, что он высматривает, а потом увидела толстую, неуверенно ковыляющую на слабых лапках мышь с перебитым хвостом. Страшненькая, облезлая и, кажется, не очень свежая. Гадость какая! А я вспоминала, почему же не люблю некромантов! Вот поэтому и не люблю.

А дальше произошло сразу несколько вещей.

Во-первых, Лайон довольно сказал:

– Первая пошла!

Во-вторых, кот увидел мышь и кинулся на нее, не разбирая дороги и выпустив из лап окорок, который радостно шатнулся в нашу сторону.

Чтобы не получить окороком по физиономии, Лайон резко отвернулся, но огромный кусок мяса нагнал парня и врезал по затылку и лопаткам. Тот выругался и не устоял на ногах, а я не успела отскочить. В итоге мы с Лайоном полетели на пол, как сбитые пушечным ядром. Я с трудом удержала голову, но чувствительно ударилась спиной о каменный пол. К счастью, Лайон выставил руки и умудрился не рухнуть на меня всем своим весом, а только навис сверху, разглядывая меня с усмешкой. Поза была до того двусмысленная, что я тут же вспыхнула от смущения.

И тут окорок, повинуясь инерции, полетел в обратную сторону.

Парень выплюнул ругательство и согнул руки в локтях, налегая на меня всем своим мощным телом. Видят боги, я совершенно не хотела почувствовать мышцы Лайона, мне вовсе не нужно было знать, насколько он жилистый и подтянутый. Я прекрасно жила без этой информации. Конечно, я видела его и догадывалась, что с мускулатурой у парня все в порядке, но теперь-то я это знала!