Парней из ахундовцев, погибших в бою за понтонный мост, всех троих похоронили сразу за мостом, уже на нашей советской (правда, временно оккупированной) территории, и табличкой место снабдили, и на картах своих отметили.

По рации нас регулярно снабжают информацией о происходящем на советско-германском фронте из штаба НКВД. Был бы тут вместо меня какой-нибудь красавчик из спецфорума, сейчас бы сличил бы успехи германцев тут и в той (в нашей) реальности и дал бы свой вывод: есть изменения в истории или нет. Помогли мы тыловым террором-саботажем нашей родной РККА или впустую тут воюем. А у меня такой информации нет, я не умнявый хорек с форума. Кстати, из Центра идею насчет украинцев поддержали, мало того, обещали послать на базу каких-то суперпропагандистов украинской национальности, чтобы они прочистили мозги украинцев от бандеровско-мельниковского мусора.

Тут Онищук сотоварищи и други сообщает, что противник лихорадочно стягивает силы (около полка) и будет готовить нам знатную подляну. Но, увы, немчики, мы идем с опережением, к нашему подходу навряд ли они успеют подготовить позиции, ибо большинство только начали отрывать окопы.

Абдиев предлагает отправить наиболее быстроходные танки (БТ и Т-34 да бронеприцепы), при поддержке БА и роты пехоты, объездным путем, чтобы попробовать ударить на врагов с тылу, а что, почему бы нет? Не все же немцам бить танковыми клиньями, не все же коту вербное воскресенье, надо иногда этого мелкого хищника и пасхой покормить. То есть вернем немчуре должок, и из-за предложения Абдиева возникает идея танковоклинного (или клинотанкового?) удара.

Подходим всей колонной, мотопехота рассредоточивается и идет (конечно, не как немцы в фильмах, в рост да с песнями) по-пластунски, прикрываясь складками местности и т. д. к позициям врага.

Артиллерия наносит гаубичный удар по артиллерии противника (гаубицы и пушчонки 45-мм опять поставим, типа, на попа, опыт имеется), остальные танки делятся на две группы и наступают с флангов. Тем более они танки, буераки да складки местности им не мешают, а противотанковых оврагов не наблюдается, зенитки и пулеметы прикрывают пехоту. Чем больше думаем, тем хуже придумаем, да и противник приготовиться успеет, а нам нельзя позволить этого. С подготовленных позиций немцев сковырнуть трудно, потому вперед, за Родину, за Сталина!

На стадии развертывания нас накрывают немецкие гаубицы, но, видно, их немного, штук семь-восемь, и кроют они по площадям, надеемся, поблизости аэродрома нет, и авиация противника успеет только к шапочному разбору. Санитары остаются помогать раненым (убитым уже нечем), а остальная масса нашей группы рвет вперед, так как группа разделилась на три части, немцы (артиллеристы) сосредоточились на группе пехоты, но попадают пока плохо. К тому времени наши гаубицы (и не только) развернулись и дают огня противнику. Полуэктов имеет приказ не жалеть боеприпасов, жизнь дороже (да и снарядов у нас пока хоть ягодицами вкушай), потому на немцев летит много смерти.

Автомобили остаются рядом с артиллерией (ну почти в каких-то ста метрах), а пехота, поддерживаемая скорострельными авиационными пулеметами с ганомагов (пригодились), зенитными автоматами, минометами и своими стрелковыми средствами, идет на врага. Гаубицы врага сосредоточили свой огонь на нашей пехоте, от прямого попадания пострадал один ганомаг с УБ, но пехота идет вперед, а наши гаубицы вступают в контрбатарейную борьбу. «Сорокапятки», задрав стволы вверх (сверхнормы), бьют в порядки противника, пусть не все снаряды попадают и, скажем, редко вообще урон наносят, зато психически давят противника вместе с пулеметами и зенитками.

Красные пехотинцы страдают тоже от огня противника, и не менее двух-трех десятков пострадало уже от него, наша атака затихает, но тут им силу дают наши танки, вырвавшиеся на оперативный простор. Немецкие ПТО переносят огонь на танки, а зенитные автоматы Гогнидзе так же переносят огонь теперь уже на позиции ПТО противника, сбоку прилетают на позиции ПТО мины велосипых (ответка прилетела).

Завертелась такая вот катавасия, бой на встречных курсах непредсказуем, танки наши идут вперед, но вот задымил один Т-28, затем немцы попаданием в лоб остановили еще и Т-III (сволочи), зато вся масса идет вперед. Гитлеровцы перегруппировались и теперь встречают все три наши группы убийственным огнем, пехотинцы, сопровождавшие танки, залегли, никто не хочет глупо умирать, и казалось бы, чаша весов склонилась на сторону немцев, как удар с тыла немцев быстроходной группы Абдиева ложится тяжелой гирей на чашу весов победы.

Тут еще Полуэктов удачно уложил осколочно-фугасный снаряд посередине между двумя немецкими «колотушками», осколками посекло расчеты обоих орудий, содеянное Денисом доводят до ума веломинометчики 50-мм минами, и воодушевленные молчанием ПТО танки Нечипоренки (левая группа) летят вперед в сопровождении своих бронеприцепных пехотинцев. Правой группе (группе Ивашина) приходится трудней, но и они наконец достигают вражеских позиций, танки начинают утюжить позиции пехоты и ПТО противника, основная масса пехоты достигает врага, и начинается тупая, ожесточенная рукопашная схватка, но мы воюем не за сказочный лебенсраум, а за свою землю, за свою страну.

Немцы не хотят умирать, а наши умирать НЕ БОЯТСЯ, и это помогает бойцам ДОН полностью опрокинуть врага, противник пытается побежать назад, но сзади расположился Абдиев со своей быстроходной группой, и у него в сопровождении еще целая рота наших пехотинцев (велосипеды они оставили у леса, потом подберем). Теперь начинается геноцид гитлеровской нации, но как только противник поднимает руки, то сразу же он обретает жизнь. Кто не успел… ну, значит, плохо хотел жить, еще минут пятнадцать побоища, и с немецким полком покончено.

Нам нельзя тут долго оставаться, и все бойцы и командиры собирают раненых и погибших бойцов, а затем трофеи. Всего погибло 132 наших бойца, это очень большая цена за полк противника, пусть мы окрылены победой, но и мы потеряли полторы роты бойцов, полторы сотни наших братьев, полторы сотни сынов Родины. Но нет войны и победы без потерь, санитары лихорадочно оказывают помощь раненым, раненых тоже много. Ахундов командует своим бойцам, и они расширяют воронку от гаубичного снаряда и еще роют три могилы. Это будут братские могилы наших воинов, как только могилы готовы, по-быстрому хороним героев и, отсалютовав, уходим на восток.

Прошли километров пять по большаку, тут на дороге стоит Онищук и просит остановить колонну.

– Товарищи командиры, предлагаю разделить колонну на две части и уходить на базу двумя разными путями. Противник не ждет от нас такого хода, потому скорее всего он будет готовить встречу, а разделившись, мы заставим его попотеть.

– Согласны, – говорит Ивашин, – и ты предлагаешь, как только фрицы устроят две засады, хлопнуть обеими группами одну?

– Да, танкисты иногда тоже бывают сообразительные, а? Даром что в танке, – острит Петр.

– Хорошо, тогда делимся поровну и уходим, тучи над нами сгущаются, ребятки, быстрее, чем вдова хахаля находит, – говорю я, и разведчики опять уходят вперед. А мы делимся на две равные группы, и командование второй группой, которая пойдет южнее, поручаю Ахундову.

Ахундов быстро собирает свою группу и уходит первым, мы ждем минут пятнадцать и идем по той же дороге до развилки, а с развилки берем курс севернее, и да здравствует путь-дорога зафронтовая. То есть тыловая, но не нашего тыла, а тыла неприятеля. Ведь не было в истории противника у Руси (СССР) сильнее Третьего Рейха, даже Наполеончик по сравнению с бронированными ордами Гитлера выглядит октябренком против урки.

Дорогу нашей группе разведует чеченемец, с полувзводом красных немцев и полувзводом разведки, кстати, Тыгнырядно с ним в упряжке, успеха Васильку, давно не виделся с моим первым соратником в этом времени. Петруха ушел разведывать-проведывать дорогу товарищу майору Ахундову, радиосообщения практически дублируются от обеих разведгрупп, идут к Ахундову и к нам. Для того чтобы можно было оперативно отреагировать на изменения ситуации в режиме реального времени, причем обеими группами.