Проведя и закончив расчет, Денис собирает командиров орудий, танков, батальонных (и полковых) минометов и небельверферов. Да они уже было превратились в ненужные связки труб, как на станции нами были захвачены выстрелы к ним, так что получи, фашист, гранату, точней, реактивную мину. Кроме того, на станции была захвачена прямо на платформах шестиорудийная батарея легких полевых гаубиц[576] Вермахта и много боеприпасов к ним, особенно мы рады теперь дальнобойным ОФ снарядам 105-мм. Вдобавок к гаубицам немцы на станции подарили нам снова два флака двуствольных и один четырехствольный, так что еще и флаками покидаемся.
Самое вкусное в этих гаубицах (в 105-мм) то, что ее можно использовать и как пушку, то есть у нас теперь еще шесть пушко-гаубиц, так что трепещите, гитлеровцы.
Кстати, почему Гитлер, Геббельс, Геринг, Гиммлер, Гудериан, Горбачев, Гозман, как и говно, начинаются на «Г»? Простите, отвлекся, наболело.
Ну вот, время обеда. Цыбиков и его подчиненные разнесли обед, и бойцы начали трапезу, «после плотного обеда по закону Архимеда надо хорошо…» – повоевать!
Перед стрельбой все позиции тщательно политы водой, чуть ли не до грязи, легче воевать в грязи, чем погибнуть, так как клубы пыли могут выдать местоположение орудия. Тем более день на дворе, и клуб пыли буден виден издалека, потому и полили, воды не жалко, река рядом, течет почем зря.
Ну, все, для внезапного бегства мы готовы, часть боеприпасов ушла с конно-пешеходизированно-велосипой группой. Просто велосипеды, мы раздали всему батальону Колыванова, потому как старлей Колыванов чемпион Московской области по велоспорту, кому, как не ему, теперь командовать велобатальоном, пусть опыт свой чемпионский передает. Правда, пришлось не умеющих ездить на велосипеде из состава батальона обменять на велосипедистов из других подразделений. Даже сменили комроты-два Дьякова на комроты-один из ахундовцев, на лейтенанта Фролова. Вот батальон и укатил на великах, они теперь в авангарде конно-пешей группы.
Рядом с пушками (ну как рядом, метрах в 20–50) стоят грузовики, которые и поволокут нашу артиллерию. На случай внезапной атаки гаубицы переведем на прямую наводку, запасец бронебойных снарядов к гаубицам тоже оставили, танки отъедут с вала и добавят жару, тут еще флаки дадут прикурить, ну и косилки тоже дадут огня, да так, что мама не горюй, папа не волнуй (маму). Так что мы готовы и к атаке врага, правда, долго не сможем сдерживать напор, но первый порыв собьем. А пока флаки караулят небо, ведь нам же Кранке обещал «авиаподдержку» противника, вот флаки и ждут «милости с небес».
Все, пора, и даю согласно уговору зеленую ракету в небо. Это знак в основном Денису, чтобы он начал корректировку и вообще дал старт огню. Проходит минута, и чуть ли не все стволы, задранные в летнее белорусское небо, выпихивают с положенной каждому стволу скоростью разнообразные снаряды.
Конечно, среди снарядов преобладали осколочно-фугасные, возможно, кто-то из читателей, сидя в удобном кресле, скажет: «Кто ж использует танковые пушки как гаубицы, а «сорокапятка» никогда не позиционировалась как гаубица?» – и тому подобные умствования. Извините, господа знатоки, в реальном бою исходят не из того, что нужно, не из того, как нужно, и даже не из того, что полагается разработками всяких теоретиков типа Клаузевицев да прочих Дуэ. В реальном бою приходится исходить из того, что есть, раз не может 37-мм пак (противотанковая пушка-колотушка) пробить Т-34 и КВ, значит, фашисты обосрались в июне 1941-го? Ага, фигвам, эти суки дошли до Москвы, так как пушка, не пробивающая лобовую броню танка, может пробить боковую или, скажем, корму. А если уж танк вообще не пробиваем такой пушкой в принципе, тогда можно сосредоточить огонь (даже колотушки) на гусеницах гиганта-броненосца. А если удастся разбить гусеницу, все, танк беспомощен, бери его голыми руками, обойди пулеметы, и все, закрой все дырки, и танкеры или задохнутся, или сдадутся. Сектор стрельбы пулемета из любого танка ВМВ был не 360 градусов, и даже не 180 градусов (по-моему, и в XXI веке таких нет, или даже у современных танков вообще пулемета нет?), так что мертвых зон хватало, было бы желание. А еще можно зенитки «ахт-ахт» нагнуть и стрелять не по самолетам, а по танкам. Немчура так и делала, и вначале танки серии КВ и Т-34 расстреливались именно из 88-мм зенитных пушек.
Так вот шквал снарядов обрушился на позиции притаившихся фашистов, для них это было как минимум неожиданно. Под шумок канонады велосипедизированные минометчики тоже покидали по два десятка 82-мм пузанок на немцев, и, приторочив свои трубы, их железки и плиты к своим металлическим, педальным коням, парни закрутили педали. Конечно, немцы знали (не слепые же), что мы чего-то готовим, но знать подробно, что и подозревать примерно, это разные вещи. Сперва гитлеровцы, конечно, шифровались, ну, чтобы не выдавать свои порядки, но на третьем или четвертом залпе нервишки у противника не выдержали, и фашистня открыла огонь из своих гаубиц, пытаясь нащупать позиции нашей артиллерии, а танки и пушки через лес стрелять не умеют (хотя наши смогли, но у противника нет вала Чингисхана и креативного Полуэктова). Да и корректировщику нужно видеть место корректировки огня (ну, куда стрелять), а вот фиг вам. Они нас ждали как минимум на три-четыре километра глубже по территории родной Беларуси и очень грамотно, прям талантливо, устроили засаду. А мы, подлые, бабахаем их издалека да через деревья, вслепую, Денис корректирует ковровый артналет, нам так безопаснее, да и трофеев придется везти меньше, значит, грузовики вздохнут с облегчением. Ну не хотим мы попадать в мышеловку, категорически не хотим, научены горьким опытом. Тут появляются веломинометчики и, доложив мне о выполнении задания, уезжают, сверкая спицами и пятками.
Минут семь продолжается обстрел позиций противника навесным огнем, все, хорошего понемногу, пора сматывать сети, то есть садки, блин, тьфу, удочки. Потому стреляю красной ракетой вверх (если уж грамотно, то выстреливаю красную ракету), все это значит отпад, да что это со мной, это значит отстой, тьфу, блин, отход, я хотел сказать. И сразу грузовики двинулись к орудиям, расчеты стали их готовить в походное положение, танки задним ходом съехали со рва. Немецкие артиллеристы начали наконец-то нащупывать наши позиции, но уже поздно, и орудия и танки форсированным маршем уходят на тот берег. Саперы поджигают дымовую завесу, ну, старые покрышки и тряпье-мусор, это, во-первых, маскирует наш отход на польский берег, во-вторых, немцы подумают, попали куда-то, пусть порадуются муфлоны, то есть тефлоны, черт побери, что-то со мной, тевтоны, я хочу сказать. Бойцы уже в кузовах грузовиков, на броне (и в бронеприцепах) танков, в ганомагах; до свидания, фашисты, пишите до востребования на Главпочтамт города Рио-де-Жанейро, мы вас там будем ждать, причем исключительно в белых штанах.
Прибыловцы запустили маскировку, то есть на позициях поставлены торчком снаряды, меж ними протянута веревка, чуть пропитанная солярой, и в ямки под стоящими снарядами насыпали порох. Согласно задумке Прибылова и Ко, данное измышление ихнего ума должно имитировать орудийную стрельбу после нашего отхода. Когда последняя машина пересекает мост, в клубах черного дыма Прибыловский креатив начинает бабахать, и каждые тридцать секунд – минуту на брошенной уже нами позиции будет взрываться снаряд, имитируя стрельбу. На данный креатив Прибылов и Ко не пожалели полсотни снарядов, сотню метров веревок и некоторое количество пороха.
За мостом стоит грузовик саперов, они должны взорвать, к едрене фене, мост, колонна, не останавливаясь, движется на юг (а чего тут ждать?), поворачивая налево сразу после моста, и не успели мы проехать полкилометра, как мост рванул в небеса. А минут через пять и Смирницкий со своими бойцами, догнав нас, присоединился к колонне. Движемся на пределе мощностей двигателей, ну не «Бентли»[577], и не «Фольксвагены Гольф»[578], даже не КРАЗы[579], зато не пешком.
