После завтрака полковник опять собрал начсостав, и пока мы рассаживались на поляне, вокруг него, тот чето-то там черкал в записной книжке (где он ее тут отыскал?).
Начал он с похвалы, отблагодарил нас за вчерашнее стаКановское шалашестроительство, но потом приказал и впредь заботиться о личном составе, причем так серьезно приказал, так сказать, на грани мата. Затем расспросил Шлюпке о новых пленных, в крепости нами были захвачены 12 австрийских гитлеровцев. Бернхард признал одиннацать из них как подходящее пополнение, а лейтенанта признал нацистско-озабоченным и неизличимым (Вальдхайм который).
Елисеев предложил испытанный метод, пусть одиннадцать новеньких вылечат будущего генсека ООН от нацзаразы порцией свинцовых пилюль по разным частям фашистского организма (а ООН найдет себе кого-нибудь другого, клято место – пусто не бывает). Факт лечения снять на фото, и потом этими фотками держать новообращенных за яйца, пока не вылечатся от гитлеровской пропаганды. Предыдущие пленные замараны уже нацистской кровью и помогут воспитать новых. Да, жестоко, но на первых порах это нужно, чтобы выветрить нацпропаганду, а там и сами поймут, что к чему. И почему социализм лучше национал-социализма. А потом предложить всем немцам советское гражданство и развести среди них политработу, чтоб из коричневых их перекрасить в красный цвет, тем более все работяги, ни одного ни фон барона высоких кровей, ни буржуина голубого полета (я ничего не спутал?). То есть почва для коммунистической пропаганды есть, вот и поручил в результате полковник Шлюпке и Вахаеву поработать на этой почве, оба не в отказе. Первый правоверный коммунист, у второго чисто спортивный интерес, пусть молодой, да горячий, но тоже коммунист, да во втором поколении.
Затем настала очередь Елисеева, и полковник, утвердив его назначение начальником особого отдела дивизии, попросил усилить работу по контрразведке, так как немцам мы бока намяли, они теперь просто обязаны засылать стахановски засланцев, потому не следует Елисееву хлопать ушами и другими частями тела. Кстати, все по делу, а то расслабится наш красный гестапер, тут абверы и засунут нам агента. В подчинение Елисеева пошли 12 энкавэдэшников (и от ДОНцев, и от крепостников, короче, все, что были) и десять погранцов.
Потом Старыгин утвердил назначение Онищука начальником дивизионной разведки, помощником к нему назначил лейтенанта Листикова Игната Васильевича, из крепостных пограничников. Кроме того, в разведку вошли 60 пограничников (как из ДОНцев, так и из крепостников), он так же предложил ввести немцев в разведку, но Шлюпке отговорил, так как пока идейно не готовы немцы для разведки. Три цундапа, два ганомага 251 и один «Опель-блиц» перешли в оперативное владение к разведчикам.
В подчинение начтылу (она сидит рядом со мной) полковник назначил двадцать человек тыловиков, в основном из крепостников. К ним также прикрепили два грузовика, но наших, полуторку и «ЗИС-5» (само собой, с водителями). Раньше у нас был напряг с водилами, но 16 человек крепостников оказались водилами, так что напрягов нет, рассосались они, правда, у половины водителей проблемы с документами. Но водить умеют, а нам документы и пофиг, разве что фельджандармерия претензии будет иметь, но нам на них наплЯвать и чихать, ОРУДу, как говорилось выше, тут нема.
Так же теперь сформирована бронетанковая рота, ею поручили командовать капитана Арсеньева из крепостников, рота состоит из трех взводов. В первом – легкотанковом взводе, где командует Нечипоренко, только наши танки, четыре «БТ-7», один «БТ-5» и два «Т-26». Второй среднетанковый взвод состоит из трофейных танков и «Т-34», причем 3 Pz Kpfw III и1 Pz Kpfw IV (всего пять пока, может, еще наворуем у немцев). И командует, конечно, лейтенант Ивашин. Ну а третий броневзвод состоит, само собой, из пяти броневиков, и командир тоже проверенный Абдиев. Кроме этого, существует фантомный взвод тяжелых танков, что стоят в заначке в районе Городка-1. Там две штуки «КВ-1» и один «Т-28». Также им передали в роту три грузовика «Опель-блиц» и один MAN. У крепости, у немцев, стояли фашистами подогнанные танки, ну, чтобы выкурить наших бойцов, но мы сперва их раздолбали, потом поздно было пить киндзмараули. Наши трофейные «Т-26» и уродские французские «Сомуа», теперь их после войны пионЭры с радостным хрюканьем отволокут на металлолом.
Артиллеристам полковник тоже подкинул людей из крепостников, и они тоже теперь зенитно-артиллерийская рота (ЗАР), командиром так и остался Гогнидзе, хоть он невероятно на танки облизывался. У крепости фашисты нам подарили целых четыре миномета с запасом мин, и теперь у нас 7 минометов (причем два из них небельверферы), три сорокапятки, и «косилка» (еще две ремонтируются, их добыли в крепости). То есть теперь будет три «косилки», ну и мастера сразу на них решили присобачить защиту водителя и стрелка. И теперь ЗАР делится на взвод пулеметчиков, взвод минометчиков и взвод артиллеристов. Плюс три грузовика: «Мерседес-самсунг», второй MAN и полуторка.
Саперов тоже прибавилось, но полковник их не превратил в роту, а в саперное подразделение при ДОН-16 (не знаю почему, все вопросы к Старыгину). Теперь их почти 80 (точнее 76 человек), и командует, конечно же, Прибылов. Они делятся на два взвода, первый фортификаторы-маскировщики, под командованием сержанта Хмельченко (крепостник), второй взвод взрывники-диверсанты под командованием лейтенанта Смирницкого (тоже крепостник).
Остальных полковник раскидал на два батальона пехоты, первый батальон под командованием капитана Ахундова (крепостник), и второй батальон под руководством майора Иванова-Затейника. Да, майор себя прекрасно показал при деблокировке крепости и рисковал жизнью, как обкуренный вусмерть. В одиночку поначалу перестрелял четырех австрийских фашистов, затем еще штыком нашинковал троих, правда, и сам пулю словил, потом руководил боем отделения, в котором состоял (сержанта убило). Причем руководил сидя, будучи раненным, и теперь присутствовал с перебинтованным плечом, и по привычке (стыдно было за прежнюю трусость свою) пока прятал взгляд. Под его руководством теперь командиры крепостники, а наши летуны Никифоров и Кравцов в батальоне Ахундова командуют ротами.
Да и все остальные транспортные средства отдали пехоте, остатние байки, гробы системы ганомаг и все повозки.
Ах да, один «Опель-блиц» поступил в распоряжение Калиткина, кроме того, ему и людей подкинули, кроме пятерых девушек, которых забрала к себе, в службу тыла, начтыл Машкова, остальные пятнадцать красавиц поступили в распоряжение того же Калиткина. Вот и будет рассекать в блитце со своим женбатом.
Раздав всем сестрам по монисту (хотя вроде по серьгам надо, но уж больно щедр седня Анисимыч), он отпустил всех, типа отдыхайте. Я уж раскатал губу гектара на три, как полковник сплагиировал (или сплагиатировал?) Мюллера, и хренась мне:
– А вас, Любимов, я попрошу остаться.
Бумс, однако, нашел полковник Штирлица (того заслала разведка, а меня будущее).
– Да, товарищ полковник?
– Слушай, Виталий Игоревич, как ты думаешь, что нам делать?
– В каком смысле?
– Как именно воевать, у вас до недавнего времени неплохо получалось, может, помозгуем над стратегией и тактикой.
– Думаю, по-прежнему, товарищ полковник, уже или не пойдет, или ненадолго прокатит, немцы ж тоже не совсем убогие, поднимут тыловиков, выпишут еще части и раскатают нас, как хирург аппендицит. Надо изобретать новые методы, Анисимыч, пора проявлять нам смекалку, наверно, ну сперва необходимо раскинуть агентурную сеть, по всему региону, да и ДОН-16, наверно, надо разделить на 5–6 частей. Затем наносить жалящие уколы по болевым точкам фрицев, а надо будет, можем и объединившись шарахнуть, и снова в кусты.
– Ну, я тоже примерно так и думал, старлей, кстати, скоро зима, и я думаю, надо готовить зимние квартиры, чай, тут тебе не Сахара, и не твой Ташкент, зимой будет не очень комфортно. Вот хочу подготовить четыре точки, две основные и две запасные. Про основные все будут знать, а вот про запасные лишь я и ты, и спецбригада строителей из проверенных. А ты что по этому поводу думаешь?
