Звонок от разведки, дорога пуста, технику на исходные. Танки и броники замаскированы деревцами и ветками, гррр – начинают работать двигатели, и все бронемашины занимают исходные позиции. Бойцы так же начинают занимать позиции за деревьями и т. д. Проходит минут 10–15 и все готово, моторы заглушены, все мы готовы отыметь немцев и в хвост и в гриву, ну и под хвост тоже.
Все, теперь остается ждать, и тут по дороге идет колонна в сторону Минска, но там 10–12 грузовиков под охраной двух ганомагов и четырех мотоциклов, фу, это для нас мелкая рыбешка. Сидим, ждем, спешить нам некуда, время час дня, все заранее поели, отход на 10 часов вечера (ночи), подъедет колонна послаще, долбанем, а нет, так и нечего БК тратить. Опять идет колонна, но это тоже не то, штук пятнадцать повозок, пусть валит немчура, ждем, покуривая, попиваем воду, кто-то грызет галеты, кто-то сухари; кто-то вспоминает маму, кто-то любимую. К последним отношусь и я, где ж Машундра моя, наверно, обыскалась меня на пляже, и давно рванула в свой родной Кингисепп, че ж на берегу моря без меня отсвечивать.
Противно верещит зуммер телефона (офигеть, но это бесполезное ископаемое тоже телефон, в отличие от самсунгов и айфонов), и я поднимаю трубку:
– Командир, шар в лузе, на вас двигаются двадцать четыре шкафа и десять буфетов, четыре четырехстворчатых шкафа и восемь трехстворчатых, остальные так первые и вторые шифоньерки. С ними шесть тумбочек и три гроба. Как понял?
– Вас понял Онищ, оставайтесь на месте, затаитесь, чуть что звоните. Отбой.
– Командиры, к нам едут четыре Pz Kpfw IV, восемь Pz Kpfw III и двенадцать мелких немецких сейфов на гусеницах, кроме того, десять грузовиков, три гавномага и шесть мотоциклов. Предполагаю, что это техники, запчасти, горючка и другие приложения к журналу «Сельская молодежь». Всем приготовиться, всем к бою. Первыми начинают правые («КВ» первый с трешкой), затем левые («КВ» второй и «Т-28»). Сигнал для правых выстрел из пистолета, сигнал для левых красная ракета – ракетницу отжали у колбасников, с четырьмя ракетами, и все красные, блин…
Все, затаившись, ждем, из-за поворота показывается колонна, впереди бодро и горделиво попирает землю Pz Kpfw IV, за ним вперемежку с грузовиками остальная колонна. У нас никто не дышит (ну, как не дышит, дышит, конечно, но молча), немцы едут с песнями, регоча на весь лес, завоЮватели ебсти, ниче ща мы их морально-материально опускать будем. Панцеры это вам не наш быстроходный БТ, хрен сбегут, их бегом обогнать можно (чего-то шапкозакидательское настроение у меня), и потому грохоча, но неспешно, фашисты втягиваются в ловушку, показывается конец колонны, замыкает колонну трешка. Все танки чистенькие и видно, в бою еще не были, новые, суки. Наконец замыкающая трешка достигает заранее оговоренного дерева, и я стреляю из парабеллума в небо. И бой по принципу Колобанов vs Вермахт начинается (правда, реальному Колобанову свой бой еще предстоит провести).
Дуплетом звучит сдвоенный выстрел «КВ» первого (конечно, он так и так «КВ-1», но у нас их два, один справа, другой слева, а первый тут, короче, левый). Трешка, пробитая сразу двумя снарядами в башню, немедленно посылает в небо свой дымный плач по убиенным танкерам. Пока немцы в афиге и ничего не понимают, снова бьют «КВ» и трешка, снаряд «КВ» пробивает предпоследнюю в колонне единичку, а пробив насквозь, бьет в корму предпредпоследней. Немцы начинают понимать, что их кто-то немножко имеет, и щас это немножко может стать множкой, потому колонна останавливается, танки начинают разворачиваться, и я уже стреляю два раза в воздух.
Стреляя, из лесу в правой части засады вылезают, грохоча и скрипя, «КВ» и «Т-28», головной Pz Kpfw IV в это время стоит, подставляя свой бок «КВ-хе», и та бьет в сладкий борт четверки. В четверке взрывается боекомплект, башня, поднявшись метра на два, рушится на стоящий за четверкой Pz Kpfw I, тому сразу делается ваще нихт капитулирен. Раздается грохот пушек, пулеметов, винтовок и карабинов.
Девять танков и пять броневиков в упор расстреливают 45-мм и 76-мм пушками хваленые панцеры, панцеры горят. Взрываются, но и огрызаются, зольдаты, сидевшие грузовиках (те, кто еще жив), выпрыгивают из грузовиков и пытаются сбежать, как тараканы от лаптя, но и там их ждут ручьи и даже потоки свинца, с каждым выстрелом расстреливаемые немцы огрызаются слабее, это Канны, это полные Канны. Но вот пока еще целая четверка из середины колонны попадает в лоб в БТ, в бэтэшке детонирует боекомплект… пацаны сразу уходят в рай. Расплата недалеко, и, не отходя от кассы, четверка огребает 45-мм снаряд от пушки 20 к в лоб, тот, конечно, не пробивает лобовую броню, да рано радовались немчики, пущенный с противоположной стороны абдиевским броневиком снаряд, проламывая корму башни, врывается во внутренний мир панцера, и от этой суки четверки остаются рожки да ножки. По дороге ползут тяжкие танки навстречу друг другу, домолачивая пушками, пулеметами и гусеницами все еще отстреливающиеся танки и пехтуру. А тут 37-мм снаряд панцера, вызывая звон, бьет «КВ» в лоб, но «КВ» не прост, потому, отразив лбом снаряд как надоедливую муху, наш богатырь дает сдачи со всей семидесятимиллиметровой силы, и 39 миллиметров разницы калибров делают из немецкого танка русский металлолом (хотя нет, это БССР, значит, металлолом белорусский). Как говорится, получи фашист снаряд, а белорус металлолом!
Ползущий справа «КВ» раскатывает двойку в тонкий блин, причем в прямом смысле, да еще с невкусной и мерзкой панцероарийской начинкой, чувствуя наезд «КВ» на панцер, немецкий командир пытается из него удрать. Но и Никодимов на дереве не зря паек ест, у танкиста Вермахта под беретом[174] новая (не предусмотренная природой) дырка получается, правда, данное косметическое изменение немцу уже навечно пофиг. Бойцы, стреляя из пулеметов и другого ручного оружия, бросаются на остатки пеших вермахтчан, добивая, ну те тоже огрызаются, да их-то мало, и разгром не добавляет ни оптимизма, ни стойкости, потому последняя пятерка тянет ручки к богу, вверх то есть.
Разгром полнейший, у нас двадцать пять погибших пехотинцев, и экипаж БТ, у немцев 24 танка и восемнадцать грузовиков. Быстро подсчитываем трофеи, один целый Pz Kpfw IV, да, экипаж ехал на броне, в танке был лишь мехвод, вот этих туристов одной очередью и сняли с танка. А мехвод сидел тихо в мокрых штанах и теперь вылез руками в гору. Две тройки более-менее в норме, но ремонтникам надо будет их поласкать, кроме того, танковые запчасти. На трех машинах (которые бюссинги) горючка, одну, правда, обормоты наши в горячке боя взорвали, да так, что от плесков горящего бензина полыхнул и Pz Kpfw IV, шедший следом, дуплет блин, а автор – Нечипоренко, молодец, но бензин жалко, да и этот панцер четверка пригодился бы в хозяйстве.
Прибыловцы стали инсталлировать свой «аЦЦкий лисапет», остальные трофеить, добивая дыщащих (пока еще) панцервафлеров. В то же время остальные саперы, чувствую, тоже времени не теряют.
– Всем собираться, наших убитых на повозки, БТ остается памятником героям, погибшим в нем (он еще горел), трофеи все, что можно, забрать в исправные грузовики, Мамбеткулов в Pz Kpfw IV, мехвода немчика тащи обратно, пусть теперь в РККА служит, возьми еще помощников, и все мы уходим. Тут выясняется, что немцы повредили еще один БТ, но не страшно, порвалась гусеница и погнуты катки (видимо, у немецкого пушкаря дрогнула рука или пушка), отремонтируем, «тридцатьчетверка» берет на буксир страдальца, гусянку закинули на борт.
В результате, кроме того, что мы раскатали маршевую колонну фрицев (маршбатяк, как говорил Швейк), от колонны нам достались такие трофеи, как:
1. 2 Pz Kpfw III.
2. 1 Pz Kpfw IV.
3. Два бюссинга с горючкой (было бы три, если не танковый снайпер Нечипоренко).
4. MAN на четыре с половиной тонны с запчастями и боеприпасами.
5. Два «Опель-блица» с десятком пленных.
6. Два побитых ганомага (не сильно, гробы на ходу), третий раздавил нехороший Ивашин своим «КВ».
