– Вахаев, мы по дороге заглянем на МТС, то есть через сорок три километра повернем налево, там, в 13 километрах МТС, на ней взвод охраны и взвод техников, надо и тем прикорот дать, чтобы они стали равны корню из минус единицы.
– Товарищ командир, а толк переться туда всей группой, давайте шесть мотоциклов, ганомаг, три-четыре танка и «косилку» и два взвода пехоты, я думаю, достаточно, остальные пусть едут и идут на базу.
– Согласен, тогда дожидаемся колонну, останавливаем ее, забираем все предложенное тобой, желательно, чтобы все были в форме, само собой, немецкой. Ну и покатим по-быстрому вперед, остальные пусть добираются.
Минут через пять нас нагнали головные танки колонны, и мы попросили остановиться, и вся колонна остановилась.
– Онищук, одевай своих орлов в немецкие клифты и на мотоциклы и грузовики, ганомаг тоже с нами, да три бэтэшки, нарисовать на все немецкие тактические знаки, на все 15 минут.
Как только приготовления закончены, мы уходим вперед, колонна двигается строго на базу, старшим остаются Никифоров и Абдиев, первый отвечает за голову колонны, второй за ее хвост.
По карте и рассказам местных (теперь их у нас поболе будет) выходит, что деревня Колушты, где расположена МТС, состоит из полусотни дворов, немцы, скорее всего, размещены на самой МТС (это в центре). При въезде в деревню, мы уверены, есть пост, его надо по-тихому проехать, в этом нам поможет знание немецкого чеченцем, он должен изобразить командира маршевой роты обер-лейтенанта Грабе (такого мы ухлопали в Городке, хотя он не был командиром маршевиков). Пока Лечи балакает с постовыми, мы на беззвучке должны очистить пост, затем вход в деревню, и начинаем представление. Опять же, как в городе, впереди техника, под ее прикрытием пехота, «косилка» помогает косьбой, такая вот страда.
Всё и все готовы, наша маневренная группа рванула вперед, разгоняясь местами до 40 километров в час, прошел какой-то час, основная колонна давно отстала, и мы приехали на развилку, откуда нам необходимо повернуть налево. Ну, все, МТС, мы идем, и, снижая скорость до 20 километров в час, повернули в сторону Колуштов и через 18 минут были у поста, у опущенного шлагбаума.
С переднего мотоцикла сошел Вахаев и, показывая свою ксиву, начал ушепинание начальнику поста, кривоногому унтеру, покрикивая при этом. Типа какая-то поломка у одного из захваченных у этих варваров танков, и надо показать его ремонтникам в МТС. Унтер что-то гавкнул зольдатику слегка горбатому, и тот по телефону доложил куда-то (скорей всего, командиру в МТС), за это время десяток бойцов, внешне чистейших арийцев (тульско-тамбовского производства), типа стали разминать ноги и улыбаясь подошли к постовым. Как только горбатый положил трубку, Лечи и остальные резко напали на немцев. В ход пошли ножи и штыки Kar-98, всех троих немцев-постовых технично и качественно сняли с поста, освободив их навечно от несения любой постовой службы.
Затем ребятушки в темпе запрыгнули на исходные позиции (в транспорт), мангруппа[155] рванула к МТС, которая оказалась в двух км от поста. На въезде в деревню двое немцев, мирно жуя, что-то обсуждали на завалинке, валить их щас – это выдать себя заранее, а это совсем не банзай, потому мы просто проехали, помахав руками. Минуты три терпения, и въезжаем во двор МТС, а там шагистикой занимается с двумя десятками солдат немолодой унтер, этакий бундес Пришибеев. В дальнем углу двора стоят три крытых грузовика, один металлический и два тряпяных[156], там же стоит танк, панцер номер три, и с ним мудруют человек десять. За этим панцером видны еще какие-то железные изделия, наверно, пулеметные тачанки под именем Pz Kpfw I, тупо неадекватные кладбища металла (для нас, конечно).
Я, не здороваясь, сразу резанул по марширантам пулеметной очередью, с соседних мотоциклов шагистику оценили аналогично. Три МГ с калибром пули 7,92 с пятидесяти шагов не оставляют шансов, тут хоть стой, хоть падай, результат одинаковый, нулевой. Не понимая, в чем дело, из строений стали выскакивать вооруженные и не очень немцы, в дело вступила «косилка», суматохи добавили выстрелы пушек 20К наших бэтэшек. Неограниченный писец на ограниченном пространстве. Немцы тоже огрызались, но мощь огня у них послабее, ведь как против лома нет приема, так и с карабином против десятка пулеметов только камикадзе может пойти. Сломав сопротивление эмтээсников, мы начали зачистку и подготовку к отражению атаки. Так как тут оказалось около взвода охранения и ремонтники, остальные где-то шлялись. И действительно, поднятый по тревоге, по улице уже бежал второй взвод охраны, танк Нечипоренко, поливая свинцом все, что можно, выполз на улицу, за ним рванула «косилка», но как только она вышла со двора, выстрелом какого-то расторопного немца убило водителя «косилки», все-таки стекло не броня, а «ГАЗ-АА» не «КВ» и даже не БТ.
Но пулеметчик Аникушкин, стоя в кузове, начал мстить за друга-водителя, из ворот выехали оставшиеся оба БТ, и под их прикрытием пехота, а тут немцы, еще и Аникушкина убили (может, ранили?). Бешеная стрельба продолжалась еще пять минут, огонь немцев стал ослабевать, перестреляв оставшихся фрицев, танки пошли по деревне, прикрываясь ими, побежали пехотинцы, и прошло еще 15 минут и все, ни одного живого немца в деревне не осталось (кроме ремонтников, которые заперлись в боксе). Им пригрозили раскатать танками вместе с боксом в тончайший пирожок (или блин), и те проявили благоразумие (правда, не все, человек пять-шесть погибли ранее от пулеметов и пушек при взятии МТС).
Парни обошли деревню, по пути сократили фрица-денщика командирского с двумя зольдатиками и привели живого, но чуть подпорченного командира, лейтенанта Гросса. Тот был в ретроочках и не был похож на бандюка, но при разборе выяснилось, что этот гондурас изнасиловал тринадцатилетнюю дочку местного пастуха, так еще и пристрелил ее верблядок, потому лейтенанта Вермахта качественно и летально запинали при активном содействии деревенских. А про немцев говорят, что они культурная нация, но почему культурная нация могла себе позволить то, что они творили в мире в период с 33-го по 45-й год, тем более это же не один-два выродка творили, да и особо не заметно, чтобы остальные их к совести немецкой взывали. Ладно, оставим это на совести национал-социализма, кстати, и это и то, что в Городке, в тюрьме натворено немчиками, досконально наблюдал наш секинхенд, ну который из будущего, его специально переодели, и он был с нами в походе. Надеюсь, он сделает правильные выводы.
Когда последний немец признал, что РККА круче Вермахта, поднятием очумелых клешней, им доверили ответственную работу – сортировку и погрузку добра, которое мы награбили непосильным трудом. Под техническим зданием МТС был подвал-бомбоубежище, в нем, оказывается, и схоронены были три сорокапятки и 150 снарядов, правда, не густо, но на халяву и скипидар – уксус. И потому немчики и их прицепили к кузовам грузовиков и снаряды перетаскали в кузова. Кроме того, в заныканном подвале нашлись патроны, 350 тыщ штук калибра 7,62 (к пулеметам нашим и к Мосинкам на раз-два-три подходят), а еще несколько ящиков гранат наступательных и оборонительных. У ремонтируемого немцами Pz Kpfw III выстрелом какого-то танкиста или артиллериста РККА были повреждены два катка и заклинило башню, но немчики уже успели катки привести в марафет, а до башни щупальца пока не дотянули. За ним стояло три Pz Kpfw I с разными повреждениями, но нам такой истребитель бензина на фиг не нужен. Потому их сперва завели (двоих) и хорошенько побили друг об друга, да о стоящего собрата, затем, покоцав фейсы танкам, в салон и в моторный отсек закатили по гранате (немецкой же, которая типа бейсбольной биты). Фейерверк получился знатный и из почти готовых танков (танчков уж) получилось три недоразумения, которые хрен поедут. Конечно, «раз не мне, так никому» принцип подлый и нетривиально говнистый, но это техника врага, и нехрена было к нам им приходить, так что получите и распишитесь, тройная залежь металлолома для послевоенных пионеров нами обеспечена, и горела долго.
