Вжик-вжик, засвистели стрелы и стали поражать фашистов, с глухим шмяком, трупы (а может, полутрупы) арийских завоевателей стали шмякаться (тавтология, ога!) на дорогу.
Зашевелилась листва и трава, и стрелки, видимо, стали подползать ближе, и оттуда они начали стрельбу в стиле «смертельный дождь» и закидали ганомаг десятком стрел. Пораженный пулеметчик захрипел, встал с места и рухнул на борт, очумелые пулеметчицкие ручки бессильно повисли через борт. Стукотнул пулемет, и на этот звук из палатки, потягиваясь, вышел толстый немец, он не успел сделать пять шагов к посту, как превратился в жирного и противного ежа наоборот. То есть ему все пузо и грудь нашпиговали стрелами, потому он глухо брякнулся на пузо, вгоняя стрелы еще глубже в свое брюхо, тыловик-с. Из палатки появилось еще одно германское чудо, зевая как крокодил, и тоже получило свое. Кто-то уложил стрелу прям в раскрытую пасть немца, он успел что-то взвизгнуть (или хрюкнуть) да покинул бренную землю, о нет, он на нее банально упал. На предсмертное хрюканье фашиста из палатки выбежали четыре остатних немца, что-то там шебурша меж собой и на ходу кто натягивая сапог, кто надевая китель. Рой башкирокалмыцких стрел увеличил число немецких ежей наоборот, кто-то из нибелунгов успел даже выстрелить, но он не видел никого, и выстрел попал почему-то в ганомаг, весело выбив искру из брони (у немчика, наверно, аллергия на ганомаги). Потомки Чингисхана рванули и стали добивать немцев, жатва весело прошла и непринужденно, потерь с нашей стороны не было.
Акмурзин послал Церенова к остальным, и мы стали заниматься крысизмом, очищать немецких реверс ежей от имущества, то есть крысить (ну или трофеить). При осмотре выяснилось, что в ганомаге спал офицер и транзитом прямо из царства Морфея лучники отправили его, лейтенанта Вермахта (из запаса, видимо, офицер, ему лет 40–45), в царство Аида. Оружие, которому несколько тысяч лет, снова показало свою эффективность, а пока мы крысятничали, подошли танки и грузовики, и я спросил у никифоровских бойцов:
– Водители есть, кто-нибудь умелый, кто немецкий гроб на колесо-гусеницах вести сможет?
Нашлось трое могущих и хотящих, плюс два пулеметомана, и мы сразу присоединили цундап и ганомаг капэпэшников к нашей колонне, и я скомандовал атаку.
Сперва пошли танки, затем ганомаг, за ним зенитная счетверенка и потом грузовики с пехотой. При въезде в сам город стояли несколько фрицев у шлагбаума, их скосили из пулеметов с ходу, дежурку, ну домик у поста, стерилизировали двумя выстрелами осколочно фугасных снарядов БТ-шек и, не сбавляя темпа, пошли вперед, отстреливая все, что казалось в фельдграу.
Атака была ужасной, колонна шла со скоростью не более 20 километров в час, грузовики разгрузились, и пехота бежала за танками и бронетранспортером, в полуторку с зенитной установкой набились пять-шесть автоматчиков, и она стала косить все вокруг, просто СМЕРТЕЛЬНОЕ оружие. Из окон длинного одноэтажного здания начали стрелять карабины, МП-38 и МГ, ураганный огонь, однако, принес немцам пользы меньше, чем нам, у нас они ранили троих и убили двоих, зато выдали свое местоположение. Три осколочных снаряда, аккуратно уложенные в окна здания (казармы), ускорили решение этой проблемы. Затем по уменьшающим интенсивность огня стрелкам немцев очищающей десницей бога прошлась «косилка», а четыре ствола плюющие винтовочными патронами на близкой дистанции, это покруче «Фауста» Гете. Под прикрытием «косилки» и пулеметов танков бойцы подобрались ближе и закидали очаги сопротивления гранатами. РГД в замкнутом пространстве комнаты действует на немцев, как гексахлоран на мелких паразитов, а некоторые ухари еще и Ф-1 умудрились закинуть неприятелю. Бойцы зачистили комнаты, достреливая все, что двигается, устроив из временного отдыха фрицев – вечный.
Потом, оставив на попечении двух бойцов и одного танка раненых и убитых наших товарищей, мы пошли дальше, юркие и маневренные БТ-шки, пользуясь отсутствием у немцев противотанкового лекарства, чувствовали себя берсерками и давили на психику. На одном из перекрестков попались человек пять немцев на мотоцикле и кюбельвагене, они ничего понять не успели, «косилка» и два пулеметных танка (блин, танковых пулемета) показали немцам, что «наше дело правое, мы победим». И мы продолжили движение к центру города, красное знамя гордо реяло над БТ-хой Нечипоренки, а мы, «косилка» и пехота, двигались в кильватере, что стало с теми бундесами, никто не проверял, там мог выжить только Арни в образе терминатора.
Наконец наша ОПГ[137] (мы ж в тылу врага, значит, вне закона) оказалась у какого-то центрового здания, разукрашенного гитлеровскими флагами, из окон стали бить по нас пулеметы, Шмайссеры (МП-38 или 40) и карабины. Бойцы, таясь за танками и ганомагом, стали стрелять по окнам, танки бабахали осколочными и стрекотали пулеметами, счетверенка косила немцев, как болгарка железный лист. Тут послышались выстрелы и из-за здания, видимо, подоспели онищукоабдиевцы, немцам небо показалось со свининку (мабуть с овчинку?). Танки, ганомаг и счетверенка остались нас прикрывать, и я повел бойцов на штурм здания. Нам помогло два обстоятельства: первое, само собой, то, что немчура непуганая была и, растерявшись, позволила нам взять здание – комендатуру. Второе – то, что немцы не привыкли обороняться, это они к 42–43-му научатся обороняться, а щас попытались пойти в атаку, а против наших автоматов (ППШ, ППД и расово-немецких МП-38/40) в тесных коридорах и комнатах это гиблое дело. Мы захватили раненого коменданта – майора Вермахта и бургомистра, остальных добили, а зачем нам дармоеды?
Покончив с засевшими в штабе, в комендатуре то есть, оставив под охраной пленников и снова объединившись с абдиевцеонищуковцами, мы начали зачистку города. Жители города, оставшиеся под немецким игом, видимо, не успели к нему привыкнуть и активно выдавали места спрятавшихся нечурбанов и их приспешников. Особенно порадовало попадание в наши очумелые ручки не кого-нибудь, а самого шефа местной полиции, некоего Остащука, эмигранта из Польши, но местного уроженца, которого пленил собственноприкладно не менее местнейший Явтушевич.
«А почему Ильиных нигде не видать, да еще нас не встретили его посланцы, в чем же дело», – думаю я. Тут подошел местный житель и сказал, что в тюрьме (как в любом цивилизованном городе и в Городке есть тюрьма) немцы начали расстрел заключенных. На выручку заключенным рванули два броневика с «косилкой», так обозвали счетверенку бойцы, взвод Онищука (и я к ним прицепился), остальные продолжили расчистку по квадратам. Бронетачанка бортовой номер 658 (вообще лживый гений Ивашина им проставил номера от 654 по 659) подразделения ДОН-16 с ходу вскрыла ворота тюрьмы и для устрашения бабахнула во внешнюю стену бронебойным (тупо шугнуть), потом за ним прорвался второй броневик, и наша «косилка», ну и бойцы начали зачистку. Кстати, результат самого бронебойного выстрела в стенку практически ноль: много грохота и небольшая дырка в стене, зато психологический эффект покруче, чем Большой Взрыв[138].
Немцев парализовал этот бронебойный выстрел, а вид Церенова и Мамбеткулова с какими-то саблями окровавленными (само собой, для понтов) вообще вызвал у немчуры преждевременную импотенцию с признаками внеочередной (причем не положенной по полу) менструации. Ведь гитлеровцев запугали азиатскими ордами-мордами, и вот они, живое воплощение духов Чингисхана, Батыя и Эмира Тимура с окровавленными ятаганами (или что там немцы ждали, ну акинаки[139], может, или катаны[140]). Они ж не знают, что Мамбеткулов вообще городской, да еще и учитель математики (ботан еще тот), короче, они подняли свои клешни, а начальник отстреливался (мы потом поняли, кто он), но на одном парабеле далеко не уедешь, да и Мамбеткулов лицо кровью обмазал и показался, ощерив зубы. Начальник тюрьмы, наверно, подумал, что сам Джебе-Нойон[141] за ним пришел, и застрелился последней пулей. Бойцы начали открывать камеры, то есть открывали тюремщики под присмотром бойцов, подгоняемые пинками и прикладами по тому же филе. В тюрьме, оказалось, было человек пятьдесят заключенных, в основном окруженцы, коммунисты и дерзкая молодежь, не пожелавшая прогнуться перед немчуринами, немцы успели расстрелять человек десять. Потому что расстреливали не все, ведь орднунг же, убийствами занимался облеченный полномочиями надзиратель-палач, остальные охраняли периметр и т. д.
