Полет вдвоем на одной паре крыльев невозможен и они со спасшей его самкой скорее падали, чем летели. Но это было мягкое падение, словно на парашюте, и удар был не сильным. Он вскочил первым. Кубарем прокатившись по земле, вскочила на ноги и самка, но как раз в этот миг он увидел, как сверху что-то стремительно несется прямо на нее, и изо всех сил толкнул ее. Она отлетела в сторону, а на то место, где она только что стояла, грохнулась ящерица и, оглушительно визжа, забилась в агонии. Пасть рептилии угрожающе разверзлась, и оттуда пахнуло омерзительным смрадом, который смешался с запахом горелой плоти…

…Грег очнулся.

— Опять ничего не вышло, — констатировал Лабастьер. — Ты потерял сознание.

— Нет, что-то было, — возразил Грег, садясь. — Я был бабочкой в каком-то лагере, и там шел бой… С махаонами! Они напали на лагерь и носились по защитному тенту! Я взлетел к этому тенту и распорол его… Но был дождь, мои крылья намокли, и если бы не жена…

— Все ясно, — сказал Лабастьер. — Ты рассказываешь мне эпизод из жизни моего отца Рамбая. Твое сознание взаимодействует с мнемозаписью, но не в заданной последовательности. Оно выдернуло из записи произвольный эпизод…

— Почему?

— Так бывает с некоторыми юными бабочками, которые только учатся читать мнемозапись. Точность приходит с практикой.

— Не знаю, — покачал головой Грег. — Это интересно, но слишком мучительно. Боль, грохот, вспышки… Было страшно, и все время подташнивало…

— Это была война, — напомнил император. — Но, возможно, следует снизить мощность проецирования. Я посоветуюсь со специалистами.

Передохнув и подкрепившись, Грег завалился на привычную уже циновку и стал ждать обещанных самок. Было почти светло. Флуоновый купол ярко флюоресцировал, и этот свет проникал сквозь решетчатые стены его пристанища. Грега одолевали сомнения. Не то чтобы он был так уж целомудрен и не то чтобы брезговал… Но ему всегда была чужда идея секса без предварительной взаимной симпатии.

Даже в университетские годы, когда сокурсники нередко вызывали к себе проституток (чаще всего — андроидов, что было на порядок дешевле), Грег всячески уклонялся от подобных развлечений. Его дразнили романтиком и чистоплюем, но как раз это его беспокоило меньше всего.

Он вспомнил сегодняшнее видение и спасавшую его «жену». Она была по-настоящему красива… Или это ощущение — тоже часть мнемозаписи? Чем дольше Грег думал о том, какими будут самки, которые сейчас появятся в его жилище, тем меньше ему нравилась вся эта затея. Какими бы они ни были, это не люди и даже не андроиды! Да и вообще ничего такого ему сейчас не хочется. После войны…

Только было он собрался выйти и сообщить об этом императору, как в «беседку» впорхнула стайка бабочек и приземлилась, окружив его ложе. Грег притворился спящим. Что-то тихонько лопоча и пересмеиваясь, самки стали легко касаться его руками и прижиматься телами. В какой-то момент Грегу стало щекотно, он дернулся и хотел сесть, но тут бабочка, стоявшая рядом с его лицом, наклонилась к самому его уху и произнесла по-английски с необычным, но сильным акцентом:

— Тищще. Льежат. Ты хочьешь спасьят друззьей?

— Откуда ты знаешь мой язык? — ошеломленно спросил Грег шепотом.

— Я учьит его. Я изучьят.

«Где она могла его изучать? Своими знаниями поделился император? Зачем? Мертвый язык… Впрочем не это сейчас важно».

— Что ты хочешь от меня?

Слушая ответ, Грег уже не обращал внимания на акцент.

— Я хочу помочь тебе бежать.

— Зачем?

— А ты этого не хочешь? Тебе нравится быть единственным бескрылым на Земле и чтобы самки бабочек ублажали твою похоть?

Сказано это было вовремя. Пока они разговаривали, остальные девушки не теряли времени даром, и Грег уже чувствовал приближающийся оргазм. Не в силах сдержаться, он взял в ладонь маленькое тело своей собеседницы… На ощупь это была самая настоящая женщина. Маленькая, но женщина.

— Нет… — сказал он. — Подожди… — И застонал. Потом, отдышавшись и чувствуя, как маленькие ручки обтирают его чем-то влажным, он отпустил самку и продолжал: — Я хочу спасти своих друзей, но, возможно, мы с императором найдем для этого подходящий мотив.

— «Мы с императором!» — передразнила бабочка. — Император уже давно все решил. Вы ему не нужны. Вы нужны ему как диковина. Ты умрешь, а потом, когда сменится поколение тех, кто тебя видел, он оживит следующего бескрылого. Так ему вас надолго хватит! Сколько вас там? Двести?

— С чего ты взяла, что он поступит именно так?

— Император иногда беседует со своими женами.

— Ты — жена императора?

— Одна из тысяч его жен. Меня зовут Дипт-Миам. Можно просто Миам.

— Ладно. — Грег сел, и самки, вспорхнув вспугнутой стайкой, встали рядом с Миам. — И все-таки я хочу понять, тебе-то это зачем?

— Затем, что вы, бескрылые, могли бы помочь нам избавиться от императора.

Вот те на! Лабастьер просил его подумать, зачем бабочкам бескрылые. Резон нашелся: чтобы избавить их от него самого.

— А чем он вам насолил?.. Чем он плох? Он уверяет, что только с его приходом к власти вы стали жить припеваючи.

— Долго рассказывать. Но мечта избавиться от него живет в нашем народе века. Он и не знает, что большинство его жен входят в Орден святой Наан, ослушницы.

«Это еще что за Жанна д'Арк?»

— Кто такая святая Наан?

— Давным-давно одна из жен императора, самка-махаон, сумела сбежать от него и покинуть Землю в поисках другого мира.

— А! — вспомнил Грег. — Что-то такое он мне рассказывал! Это когда каким-то там «блокиратором» один из его клонов превратили в отдельную личность, и эта самая личность куда-то сбежала на его космическом корабле. А при чем здесь эта ваша Наан?..

— Она-то все это и организовала, за что тайно почитается в народе как святая. Они улетели с грузом личинок и основали где-то другой, счастливый мир. Мир без тысячеликого.

— Лично я сомневаюсь, — заявил Грег. — Мы болтались в космосе добрых десять лет, но ничего пригодного для жизни так и не нашли…

— Глупый бескрылый! — топнула ножкой Миам. — Мы не верим, что Наан просто погибла! Она основала счастливый мир, и мы повторим ее подвиг здесь, на Земле!

— Ладно, ладно, — пожал плечами Грег, — хозяин—барин…

— Так ты поможешь нам?

— А вы уверены, что сумеете устроить мне побег и я смогу добраться до звездолета?

— Это, конечно, рискованно. Но шанс есть. Мы готовы рискнуть, хотя мы и не в таком плачевном положении, как ты. А ты готов?

Грег задумался. Ну, допустим, он доберется до корабля и выведет команду из анабиоза. Каким образом они будут бороться с императором? У них, конечно, есть мощное оружие массового поражения, но императоры не живут в отдельной резервации… С другой стороны, в экипаже есть опытные стратеги и аналитики, возможно, что-то придумают они?

Внезапно Грег понял, что они придумают. Только одно: уничтожить всех бабочек к чертовой матери и начать человеческую цивилизацию заново… И такая перспектива ему не понравилась. Он как-то уже привязался к этим крылатым существам, кроме, пожалуй, Лабастьера. Но остальные-то — нет! Люди воспримут их наличие как нонсенс. Какие-то букашки заняли Землю, чего с ними цацкаться? Насекомых — травить…

— Быстрее! — поторопила его Миам. — Ты должен решиться сейчас или никогда… Мы слишком долго здесь находимся! Император может заподозрить.

С другой стороны, слоняться по городам бабочек с ошейником под подбородком Грегу нравилось еще меньше. «Ладно, там разберемся», — решил он и ответил:

— Я готов.

— Отлично! — воскликнула Миам. — Побег завтра после праздника. Подробности — потом. Не отказывайся от услуг самок, попроси императора, чтобы мы пришли к тебе и следующей ночью.

В этот миг одна из самок, миндалеглазая и улыбчивая, что-то, нахмурившись, шепнула Миам, и та торопливо перевела:

— Моя подруга Лиит спрашивает, доволен ли ты их ласками.

Грег почувствовал, что краснеет. Тем более что эту самую Лиит он сразу выделил среди остальных как самую симпатичную.