Полет вдвоем на одной паре крыльев невозможен и они со спасшей его самкой скорее падали, чем летели. Но это было мягкое падение, словно на парашюте, и удар был не сильным. Он вскочил первым. Кубарем прокатившись по земле, вскочила на ноги и самка, но как раз в этот миг он увидел, как сверху что-то стремительно несется прямо на нее, и изо всех сил толкнул ее. Она отлетела в сторону, а на то место, где она только что стояла, грохнулась ящерица и, оглушительно визжа, забилась в агонии. Пасть рептилии угрожающе разверзлась и оттуда пахнуло омерзительным смрадом, который смешался с запахом гари и обгоревшей плоти…

…Грег очнулся.

– Опять ничего не вышло, – констатировал Лабастьер. – Ты потерял сознание.

– Нет, что-то было, – возразил Грег, садясь. – Я был бабочкой, в каком-то лагере, и там шел бой… С махаонами! Они напали на лагерь и носились по защитному тенту! Я взлетел к этому тенту и распорол его… Но был дождь, мои крылья намокли, и если бы не жена…

– Все ясно, – сказал Лабастьер. – Ты рассказываешь мне эпизод из жизни моего отца Рамбая. Твое сознание взаимодействует с мнемозаписью, но не в заданной последовательности. Оно выдернуло из записи произвольный эпизод…

– Почему?

– Так бывает с некоторыми юными бабочками, которые только учатся читать мнемозапись. Точность приходит с практикой.

– Не знаю, – покачал головой Грег. – Это интересно, но слишком мучительно. Боль, грохот, вспышки… Было страшно и все врепя подташнивало…

– Это была война, – напомнил император. – Но, возможно, следует снизить мощность проецирования. Я посоветуюсь со специалистами.

Передохнув и подкрепившись, Грег завалился на привычную уже циновку и стал ждать обещанных самок. Было почти светло. Флуоновый купол ярко флюоресцировал, и этот свет проникал сквозь решетчатые стены его пристанища. Грега одолевали сомнения. Не то чтобы он был так уж целомудренен, и не то чтобы брезговал… Но ему всегда была чужда идея секса без предварительной взаимной симпатии.

Даже в университетские годы, когда сокурсники нередко вызывали к себе проституток (чаще всего – андроидов, что было на порядок дешевле), Грег всячески уклонялся от подобных развлечений. Его дразнили романтиком и чистоплюем, но как раз это его беспокоило меньше всего.

Он вспомнил сегодняшнее видение и спасавшую его «жену». Она была по-настоящему красива… Или это ощущение – тоже часть мнемозаписи? Чем дольше Грег думал о том, какими будут самки, которые сейчас появятся в его жилище, тем меньше ему нравилась вся эта затея. Какими бы они ни были, это не люди и даже не андроиды! Да и вообще ничего такого ему сейчас не хочется. После войны…

Только было он собрался выйти и сообщить об этом императору, как в «беседку» впорхнула стайка бабочек и приземлилась, окружив его ложе. Грег притворился спящим. Что-то тихонько лопоча и пересмеиваясь, самки стали легко касаться его руками и прижиматься телами. В какой-то момент Грегу стало щекотно, он дернулся и хотел сесть, но тут бабочка, стоявшая рядом с его лицом, наклонилась к самому его уху, и произнесла по-английски с необычным, но сильным акцентом:

– Тищще. Льежат. Ты хочьешь спасьят друззьей?

– Откуда ты знаешь мой язык? – ошеломленно спросил Грег шепотом.

– Я учьит его. Я изучьят.

«Где она могла его изучать? Своими знаниями поделился император? Зачем? Мертвый язык… Впрочем, не это сейчас важно».

– Что ты хочешь от меня?

Слушая ответ, Грег уже не обращал внимания на акцент.

– Я хочу помочь тебе бежать.

– Зачем?

– А ты этого не хочешь? Тебе нравится быть единственным бескрылым на Земле, и чтобы самки бабочек ублажали твою похоть?

Сказано это было вовремя. Пока они разговаривали, остальные девушки не теряли времени даром, и Грег уже чувствовал приближающийся оргазм. Не в силах сдержаться, он взял в ладонь маленькое тело своей собеседницы… На ощупь это была самая настоящая женщина. Маленькая, но женщина.

– Нет… – сказал он. – Подожди… – И застонал. Потом, отдышавшись и чувствуя, как маленькие ручки обтирают его чем-то влажным, он отпустил самку и продолжал: – Я хочу спасти своих друзей, но, возможно, мы с императором найдем для этого подходящий мотив.

– «Мы с императором!» – передразнила бабочка. – Император уже давно все решил. Вы ему не нужны. Вы нужны ему, как диковина. Ты умрешь, а потом, когда сменится поколение тех, кто тебя видел, он оживит следующего бескрылого. Так ему вас надолго хватит! Сколько вас там? Двести?

– С чего ты взяла, что он поступит именно так?

– Император иногда беседует со своими женами.

– Ты – жена императора?

– Одна из тысяч его жен. Меня зовут Дипт-Миам. Можно просто Миам.

– Ладно, – Грег сел, и самки, вспорхнув вспугнутой стайкой, встали рядом с Миам. – И все-таки я хочу понять, тебе-то это зачем?

– Затем, что вы, бескрылые, могли бы помочь нам избавиться от императора.

Вот те на! Лабастьер просил его подумать, зачем бабочкам бескрылые. Резон нашелся: чтобы избавить их от него самого.

– А чем он вам насолил?.. Чем он плох? Он уверяет, что только с его приходом к власти вы стали жить припеваючи.

– Долго рассказывать. Но мечта избавиться от него живет в нашем народе века. Он и не знает, что большинство его жен входит в Орден святой Наан, ослушницы.

«Это еще что за Жанна Д’Арк?»

– Кто такая, святая Наан?

– Давным-давно одна из жен императора, самка махаон, сумела сбежать от него и покинуть Землю в поисках другого мира.

– А! – вспомнил Грег. – Что-то такое он мне рассказывал! Это когда каким-то там «блокиратором» один из его клонов превратили в отдельную личность, и эта самая личность куда-то сбежала на его космическом корабле. А при чем здесь эта ваша Наан?..

– Она-то все это и организовала, за что тайно почитается в народе как святая. Они улетели с грузом личинок и основали где-то другой, счастливый мир. Мир без тысячеликого.

– Лично я сомневаюсь, – заявил Грег. – Мы болтались в космосе добрых десять лет, но ничего пригодного для жизни так и не нашли…

– Глупый бескрылый! – топнула ножкой Миам. – Мы не верим, что Наан просто погибла! Она основала счастливый мир, и мы повторим ее подвиг здесь, на Земле!

– Ладно, ладно, – пожал плечами Грег, – хозяин-барин…

– Так ты поможешь нам?

– А вы уверены, что сумеете устроить мне побег и я смогу добраться до звездолета?

– Это, конечно, рисковано. Но шанс есть. Мы готовы рискнуть, хотя мы и не в таком плачевном положении, как ты. А ты готов?

Грег задумался. Ну, допустим, он доберется до корабля и выведет команду из анабиоза. Каким образом они будут бороться с императором? У них, конечно, есть мощное оружие массового поражения, но императоры не живут в отдельной резервации… С другой стороны, в экипаже есть опытные стратеги и аналитики, возможно, что-то придумают они?

Внезапно Грег понял, что они придумают. Только одно: уничтожить всех бабочек к чертовой матери и начать человеческую цивилизацию заново… И такая перспектива ему не понравилась. Он как-то уже привязался к этим крылатым существам; кроме, пожалуй, Лабастьера. Но остальные-то – нет! Люди воспримут их наличие как нонсенс. Какие-то букашки заняли Землю, чего с ними цацкаться? Насекомых – травить…

– Быстрее! – поторопила его Миам. – Ты должен решиться сейчас или никогда… Мы слишком долго здесь находимся! Император может заподозрить.

С другой стороны слоняться по городам бабочек с ошейником под подбородком Грегу нравилось еще меньше. «Ладно, там разберемся», – решил он и ответил:

– Я готов.

– Отлично! – воскликнула Миам. – Побег завтра после праздника. Подробности – потом. Не отказывайся от услуг самок, попроси императора, чтобы мы пришли к тебе и следующей ночью.

В этот миг одна из самок, миндалеглазая и улыбчивая, что-то, нахмурившись, шепнула Миам, и та торопливо перевела:

– Моя подруга Лиит спрашивает, доволен ли ты их ласками.