Лабастьер рассмеялся, но в его смехе было больше растерянности, чем веселья. Затем он признался:

– Да… Помню… Как ты клялся – помню отчетливо. А вот что за тайну я тебе сообщил – не помню, хоть убей…

– Оно и к лучшему… – пробормотал Лаан, но король, пропустив его слова мимо ушей, продолжал:

– Впрочем, не думаю, что это действительно столь уж важно… – Внезапно на него навалилась очередная волна удушливой дурноты. – Ох, как некрасиво, – простонал он, потирая виски. – Какой пример я подаю подданным… Я, наверное, и праздник всем испортил…

– Нет, обошлось, – возразил Лаан. – Дент-Пиррон хотел было прекратить торжество, но вы не позволили ему это сделать. Затем вы, наконец-то, высказали свою волю относительно изобретательства.

– И какова же была эта воля? – холодея, спросил Лабастьер. – И почему никто не остановил меня, ведь ясно же было, что я не в себе?!

– В том-то и дело, что не очень. Да, вы были какой-то необычный. Но рассуждали вы довольно логично и вели себя последовательно.

– Так какова же была моя воля? – повторил вопрос король. – Я никого не казнил?

– Напротив. Вы сказали Пиррону, что примете решение относительно его деятельности только после того, как у вас родится наследник, и вы передадите ему свой королевский амулет, а сами взамен наденете белый берет. Вы сказали, что ваша достопочтимая матушка много раз повторяла, что лишь тогда на вас снизойдет великая мудрость. Вот вы и решили ее послушаться и не принимать скоропалительных решений.

– Точно! – вспомнил король. – Я так и сказал. И ведь правильно сказал! Почему я не додумался до этого раньше?.. А потом?

– А потом вас начал одолевать сон, вы клевали носом, буквально падали с ног. Дент-Пиррон хотел помочь нам отвести вас в спальню, но вы заявили, что нам немедленно надо отправляться в путь. Вы сказали, что уверены в мудрости принятого решения, но опасаетесь, что завтра, когда действие зелья пройдет, вам оно может показаться недостаточно мудрым, и вы, может статься, передумаете. «Чтобы этого не случилось, – заявили вы, – надо немедленно отсюда убираться». Я возразил, что в вашем состоянии вы не сможете удержаться в седле. Вы расхохотались и приказали Пиррону налить вам очередную порцию зелья. Затем, осушив пиалу, вы приказали мне и Ракши привязать вас к седлу в горизонтальном положении. Вы были очень веселы при этом. А когда мы выполнили ваш приказ, вы моментально уснули…

– Да-а, – протянул Лабастьер, поникнув головой. Затем жалобно посмотрел на Лаана. – Интересно, Пиррон, когда угощал меня, именно на такой исход и рассчитывал?

– Не думаю, – усмехнулся тот. – Пока вы гнули свою линию, он гнул свою. Он все время уговаривал вас пойти с ним и спалить его дом вместе со всеми хранящимися там преступными изобретениями, раз они так вас огорчают. Ему очень нравилась эта идея, и мы с трудом удержали его…

– Помню, – кивнул Лабастьер обреченно. – Ладно… – он выдержал паузу. – Будем считать, что все обошлось. Я уже могу сидеть в седле. Поехали дальше.

Карта Лаана подсказывала, что очередное, вновь довольно крупное, селение встретится на их пути примерно через двое суток.

– Что ждет нас впереди? – задумчиво сказал Лаан, вполоборота повернувшись к Лабастьеру. – Давненько не было на Безмятежной королевской инспекции…

– Ты ведь знаешь, что в этом нет моей вины, – отозвался тот. – К тому же, если вдуматься, то, возможно, это и хорошо. Все те нарушения, которые встречаются нам сейчас, появились задолго до моего рождения, но тогда их старательно прятали от внимания властей. Сейчас бдительность нарушителей притупилась, и у нас появилась возможность все увидеть и пресечь.

– Вообще-то, мы ищем вам невесту, – напомнил махаон.

– Да. Я и сам не ожидал, что, куда бы мы не приехали, у нас будут находиться совсем другие дела.

– И у меня есть подозрение, что главная наша задача отошла на второй план… А на Безмятежной почти полсотни селений.

– Соскучился по Фиам?

– Не то слово…

– Не беспокойся, как только найдем невесту, сразу же отправимся домой.

– Что-то я на это уже и не рассчитываю, – пробормотал Лаан.

– Я окончательно утвердился в мысли, – заверил его король, – что, дабы не натворить непростительных ошибок, настоящую инспекцию действительно надо будет проводить после рождения наследника, когда со мной должно произойти что-то… Я и сам не знаю, что, но ты ведь понимаешь, о чем я толкую.

– Да, конечно. О той загадочной мудрости, которая должна на вас при этом снизойти. Да простит меня Ваше Величество, но мне эти разговоры кажутся сомнительными. В них есть только один бесспорно разумный момент. В походе вы подвергаетесь опасностям, порой смертельным. Если, страшно подумать, с вами стрясется непоправимая беда, Безмятежная останется без отпрыска королевского рода.

– В этом ты, конечно же, прав. И поверь, это заставляет меня думать об осторожности. Но при всем при том, я привык к мысли, что и матушкины слова – не пустой звук.

Перед Умником возникла развилка, и он, неуверенно замедляясь, скосил глаз на седоков. «Все-таки, это – одно из главных чудес Безмятежной», – подумал Лабастьер, разглядывая этот глаз, словно бы состоящий из десятков переливающихся перламутровым разноцветьем ромбиков.

– Влево, влево, – похлопал Лаан зверя по боку, и тот двинулся вновь, но его к этому моменту уже догнал Ласковый, и дальше сороконоги пошли бок о бок.

– А вы, мой друг, не познакомились ли у Пиррона с достойной вас парой махаон? – поинтересовался Лабастьер, повернувшись к Ракши. – Вы, по-моему, были более общительны, чем я.

Ракши и Мариэль странно переглянулись. Было похоже, что между ними произошла размолвка.

– Нет, мой король, – отозвался юноша, в его голосе явно чувствовалась какая-то натянутость. – Хотя нам понравились многие пары, и мы записали их имена. Но мы решили, что, раз уж у нас есть такая возможность, мы будем сопровождать вас до конца путешествия. И мы отдадим свое предпочтение кому-то из тех, кого присмотрели тут или присмотрим в другом месте, лишь тогда, когда вы найдете королеву.

– Мне льстит ваша преданность, и я благодарен вам, – улыбнулся Лабастьер одними губами, – но, право, это необязательная жертва.

Лаан насмешливо глянул на Ракши.

– А не слишком ли вы привередливы? – с некоторой иронией заметил он. И добавил: – Почему-то, милая моя Мариэль, мне кажется, что эта идея принадлежит вам.

– Вовсе нет, – помотала головой самка так энергично, словно сказанное Лааном было страшным обвинением, и ей приходится оправдываться. – Так предложил Ракши, но я сразу же согласилась. Кто знает, сколько селений нам предстоит еще посетить, зачем же спешить? Зачем отказываться от представившейся возможности сделать достойный выбор диагонали, с которой придется затем делить очаг и ложе в течение всей жизни?

– Так-то оно так… – протянул Лаан, а затем, хмыкнув, отвернулся и пробормотал столь тихо, что его мог слышать только король:

– Похоже, эта парочка не очень-то торопится с женитьбой…

– Это решение не лишено здравого смысла, – ответил Лабастьер одновременно и ему, и девушке. – Однако не стоит упорствовать, если судьба распорядится иначе, и симпатичная, достойная вас пара встретится вам раньше того, как невесту себе найду я. Мне не хотелось бы стать помехой вашему счастью.

Голос короля слабел с каждым последующим словом, и Лаан, встревоженно обернувшись, увидел, что тот смертельно побледнел.

– Что с вами, мой господин?! – воскликнул он.

– Остановись, – Лабастьер прижал ладони к вискам. – Зелье Пиррона дает знать о себе. Давайте-ка сделаем привал.

– Может быть, уже и не стоит сегодня тащиться дальше? – предложил Лаан, спрыгнув на землю и помогая королю спуститься. – Я бы как раз занялся своим крылом, вы бы набирались сил… А путь продолжим с утра. А?

– Посмотрим, – сказал Лабастьер, усаживаясь прямо на землю. – Если и через час я буду чувствовать себя так же дурно, как теперь, мы поступим по-твоему.