Остановившись, она молча смотрела на ронина и Фуситэ. Её глаза казались неподвижными, они будто остекленели. Неестественно алый рот вдруг зазмеился в презрительной усмешке, между губами показались клыки.

Закуро мгновенно достал склянку с маслом и зажёг факелом затыкавшую горлышко тряпку. Он уже приготовился метнуть воспламеняющий снаряд в вампиршу, когда услышал сдавленный хрип Фуситэ. Повернув голову, ронин увидел, что его спутница сама стала белой, как слоновая кость, и не может оторвать расширившихся глаз от кианши.

Неужели тварь действовала на неё какими-то чарами? Пыталась подчинить волю?

— Рутико⁈ — просипела Фуситэ едва слышно. — Это… ты⁈

В прищурившихся глазах кианши мелькнуло узнавание. Она растянула губы в хищной улыбке, ещё сильнее обнажив длинные острые клыки.

— Фуситэ? — произнесла она негромко. — Сестричка, ты, наконец, пришла за мной? Я так рада тебя видеть! — тонкие руки протянулись к растерявшейся женщине. — Забери меня отсюда скорее! Тут так темно, сыро, полно мерзких крыс и слизняков! А запах! Ты чувствуешь? Он просто омерзителен — словно в подвале или в склепе! Помнишь, ты обещала всегда защищать свою маленькую сестрёнку? — голос вампирши стал вкрадчивым, и она медленно двинулась к Фуситэ. — Я так надеялась на тебя, милая, так ждала.

— Как… это возможно? — пробормотала женщина, отступая назад. — Неужели это на самом деле? Не могу поверить…

— Что твои слуги сделали с телом Рутико? — спросил Закуро.

— То, что полагается.

— Мы забыли, что жертвы вампиров сами могут стать кианши, — сказал ронин. — Я не думал… что твою сестру инициировали.

Рутико засмеялась. Лицо её исказилось, став похожим на уродливую маску театра гайзи.

— Меня собрали по кускам, — проговорила она, наступая. — Сшили, чтобы подготовить к похоронам. Ты же сама распорядилась позаботиться обо мне. Как видишь, справились неплохо, даже шрамов почти не осталось! Скоро вообще все следы пропадут, и я буду, как новенькая, — вампирша снова тихо рассмеялась. Звучало это жутко — словно хихикала гиена. — Кровь похоронных дел мастеров хорошо послужила мне, а одеждой я обзавелась, подкараулив на улице какую-то юдзё, — кианши кокетливо разгладила складки на платье. — Невесть что, но на первое время сойдёт. Тем более, на званые приёмы меня пока не приглашают. Потом раздобуду что-нибудь поприличней. Не может же знатная дама вроде меня расхаживать в подобном виде.

В этот миг стеклянный сосуд, брошенный Закуро, ударил кианши в грудь и разлетелся на мелкие осколки. Пламя тотчас охватило хрупкое девичье тело. Вспыхнуло лёгкое платье. Рутико пронзительно завизжала и завертелась волчком, а Фуситэ, не отдавая себе отчёта в том, что делает, со стоном повисла у ронина на плечах. Правда, мешать ему было поздно: кианши пылала, как свежепросмоленный факел.

Закуро резко оттолкнул женщину — сейчас было не до сантиментов — и крикнул ей в лицо:

— Она вампир! Ты что, не видишь⁈ В ней ничего не осталось от твоей сестры, кроме тела!

Фуситэ попыталась встать, но Закуро, видя, что она не в себе, сбил её с ног, чтобы не мешала. Одновременно он выхватил из сумки ещё одну склянку и, подпалив фитиль, тоже запустил в вампиршу. Та вспыхнула ещё сильнее, осветив подземелье не хуже погребального костра, и с воплями бросилась прочь по коридору, оставив шлейф запаха горелой плоти.

— Мы должны догнать её! — крикнул Закуро, рывком ставя Фуситэ на ноги. — Огонь ослабляет кианши — она станет лёгкой добычей!

— Это… Рутико! — слабо простонала Фуситэ.

По щекам женщины катились слёзы.

— Мы не станем её убивать, — пообещал Закуро. — Пока! Помнишь, нам нужен Хозяин? Раз она стала кианши, значит, в твоём доме побывал именно он. Это наш шанс, пойми! Мы достанем того, кто поступил так с твоей сестрой.

Фуситэ через силу кивнула.

— Я возьму себя в руки! — сказала она, вытирая слёзы рукавом. — Ты прав: эта… тварь — не моя сестра! Рутико умерла в своей комнате, а это… порождение тьмы! И ему не место среди живых.

— Молодец! — с облегчением похвалил Закуро. — Я рад, что ты это… осознаёшь. Сейчас нельзя быть слабой. А теперь давай просто догоним её, ладно?

Фуситэ снова кивнула, и они, не говоря больше ни слова, пустились в погоню за кианши.

Нагнать вампиршу не составило труда: охваченная пламенем, высасывающим из неё силы, она не могла состязаться в беге с Закуро и Фуситэ. Через пару минут они увидели впереди огромный дергающийся факел. Пахло жареным мясом. Вампирша двигалась очень медленно: из-за огня каждый шаг давался ей с неимоверным трудом. Кожа обуглилась, волосы исчезли, платье тоже сгорело, и существо производило жуткое впечатление.

Закуро на ходу достал из сумки и размотал длинный аркан. Подбежав к вампирше, он набросил ей на шею петлю и дёрнул изо всех сил. Кианши упала, отчаянно размахивая руками, но сразу же попыталась подняться. Пропитанная чесночным отваром верёвка жгла не меньше огня, но она не удержала бы вампиршу надолго: пламя должно было уничтожить её за пару минут.

— Помогай! — крикнул Закуро Фуситэ, и та, стиснув зубы, выхватила из своей сумки сложенную в несколько раз дерюгу.

Развернув, женщина набросила её на вампиршу, чтобы сбить огонь. Ронин подоспел через пару секунд. В руках у него была цепь. Вдвоём они быстро обмотали обессилевшую кианши, стянув ей руки и ноги. Тварь при этом хрипло взывала к Фуситэ, упрекая женщину в том, что та предала её, нарушив обещание всегда любить и защищать. Закуро опасался, что Фуситэ поддастся на провокацию, но женщина действовала уверенно, решив не внимать мольбам. Правда, нижнюю губу закусила так, что по подбородку потекла кровь.

Они потащили вампиршу к лазу. Кианши верещала и пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но сделать это со связанными руками было не так-то просто — только когти оставляли на полу глубокие бородзы. От твари валил едкий дым, обуглившаяся кожа растрескалась, и из многочисленных ран сочилась полупрозрачная жидкость.

— Действуем по плану? — уточнил на всякий случай Закуро.

Фуситэ кивнула. В глазах у неё стояли слёзы, лицо осунулось и было бледно, как у мертвеца.

Больше они с ронином не переговаривались.

Перед тем, как вылезать, Закуро на всякий случай ещё раз облил вампиршу маслом и поджёг — кто знает, надолго ли ослабляет кианши огонь? Фуситэ стояла, отвернувшись: она не могла равнодушно наблюдать, как страдает существо, некогда бывшее её сестрой. Затем, сбив пламя, они с Закуро при помощи верёвок вытащили кианши из подземелья на поверхность. Рутико при этом всячески стралась затруднить и без того нелёгкую задачу.

— Эй ты! — Закуро наполовину вытащил из ножен катану. — Видишь это?

Кианши корчилась на полу храма и хрипло верещала, но при виде стали затихла, злобно уставившись на ронина.

— Хочешь, чтобы я отрубил тебе башку? Нет? Тогда заткнись!

Вампирша осклабилась, продемонстрировав клыки.

Закуро и Фуситэ передохнули несколько минут, прежде чем вести пленницу к чёрному ходу трактира: её подъём отнял у них много сил.

Вампирша шагала медленно, ноги у неё подгибались. Закуро не спускал с неё глаз: притворяется или действительно едва способна двигаться? Он был готов пустить в ход оружие, если понадобится, хотя предпочёл бы сначала допросить тварь.

Наконец, они добрались до чёрного хода таверны.

Закуро постучал, и через минуту дверь распахнулась. На пороге стояли Ганзориг и двое его вышибал. Увидев связанное и обожжённое существо, мало напоминавшее женщину и распространявшее жуткую вонь, они отшатнулись и в изумлении открыли рты, а затем грозно нахмурились, но ронин концом кинжала поддел верхнюю губу вампирши, продемонстрировав её клыки. Та попыталась цапнуть его за руку, но Закуро уклонился.

— Тварь! — процедил он, для острастки полоснув её поперёк живота лезвием, натёртым чесноком.

Кианши зашипела, но утихомирилась.

Ганзориг разразился бранью на унгаольском наречии. Лицо его покраснело от злости.