Свидание с агентом ордена оказалось кратким, что удивило Ирда и порадовало Эла. Он рассусоливать не любил.

— Быстрее, — поторопил Рад своих спутников, разворачивая ворох одежды, который дал им хозяин мастерской. — Нужно замаскироваться. Наш агент прав: преследователям не составит труда выяснить, куда мы пошли. Не нужно терять время и подставлять его и себя.

Переодевшись и став похожими на местных рабочих, они вышли из дома и поспешили к реке, где виднелись сараи с лодками.

— Наш — вот этот, — сказал Рад, уверенно останавливаясь перед одним из них и доставая ключи. — Он помечен красной краской. Это условный знак Леко.

Отперев сарай, они нашли в нём четырёхместную лодку. Вёсла лежали на дне. Рад запер дверь и сунул ключи под бочку. Затем они столкнули лодку в воду, забрались в неё и отчалили от берега. Эл сел на вёсла, Рад — у руля, Ирд — вперёдсмотрящим. Выплыв на середину реки, они двинулись вниз по течению, так что Легионеру почти не приходилось работать вёслами — река сама несла их. Он лишь время от времени корректировал траекторию, держа лодку ровно.

— Наш путь теперь лежит в Альтадаим, — сказал Рад, вглядываясь в берег. — Столицу Карсдейла. Там король сможет поступить с нашей информацией так, как сочтёт нужным. Надеюсь, ему хватит мудрости принять верное решение.

Эл в этом очень сомневался.

— Мы сможем добраться туда на лодке? — спросил Ирд.

Жрец отрицательно покачал головой.

— Значит, придётся доставать коней, — заключил демоноборец. — Вам, по крайней мере.

— А вам? — удивился жрец. — Ваш… ваше животное осталось…

— Гор уже в пути, — прервал Эл. — За него не беспокойтесь.

— Жаль, что мы потеряли все свои вещи, — проговорил Ирд, нащупав на запястье нитку чёрного жемчуга. — Там была и провизия.

— Ничего,- отозвался Эл. — Кое-что привезёт Гор. Да и обещанная нам сумма вполне приличная. На неё мы сможем купить всё, что понадобится. Если нам, конечно, возместят расходы, — добавил он, взглянув на Рада.

— Не сомневайтесь, — отозвался тот.

Лодка плыла вниз по реке, пока не затерялась среди других судов. В основном, это были рыбацкие шхуны и баркасы. Отыскать среди них крошечную посудину было совершенно невозможно.

Прежде, чем солнце село, путники высадились на берег примерно в двенадцати милях ниже того места, где плотина перегораживала реку. Они развели костёр, поужинали купленной у рыбаков рыбой и легли спать.

Наутро им предстояли хлопоты по подготовке к дальнему и опасному путешествию.

Когда спутники Эла заснули, он тихо встал и прошёл к берегу, скрытому рядом деревьев. На фоне неба силуэт Гора был едва заметен, да и то лишь благодаря глазам некроманта. Мутант бесшумно спустился, сложил кожистые крылья и подошёл к хозяину. Эл легко коснулся чешуйчатой морды.

— Иди спать, — сказал он. — У нас скоро будет много дел.

В Эль-Кадоре многое изменилось с тех пор, как кентавры предали своих извечных соседей и, объединившись с пиратами, напали на Туманный Бор. Из-за того, что никто не ждал от них подлости и вообще не воспринимал как врагов, им удалось застигнуть лесовиков врасплох. Кентавры убили дозорных на периметре леса и провели армию Наездников-на-Змеях в самое сердце королевства.

Но куда большей неожиданностью стало то, что во главе пиратов оказался принц Рэмдал, вооружённый боевым молотом Грангнеха, поверженного в последнем бою. Лесовика едва можно было узнать: его лицо стало мертвенно-бледно, под глазами темнели круги, он осунулся и походил на обтянутый кожей скелет. При этом остался неистовым воином, только теперь его храбрость была обращена против соплеменников.

Силы пиратов и кентавров не превосходили армию защитников Эль-Кадора, но нападение было столь неожиданным, что лесовики не успели сориентироваться, и враги вошли в город. Жесточайшие бои продолжались трое суток, пока, наконец, обессиленные жители Туманного Бора не были вынуждены сдаться.

Победители обошлись с ними на удивление мягко: казнены были только самые преданные королеве вельможи, а также те, кто категорически отказался присягнуть принцу Рэмдалу, который сам короновал себя на следующий после взятия Эль-Кадора день.

Друиды отказались признать его власть, но их его гнев не коснулся — предатель побоялся выступить против древних хранителей леса. Вокруг столицы за ночь выросла непроходимая чаща, живой стеной отгородившая город от остального леса. Поговаривали, что часть присягнувших ушла за эту стену — Друиды пропустили их. Рэмдал был зол, но поделать ничего не мог, так как понимал, что лес может раздавить Эль-Кадор словно яичную скорлупу, если на то будет воля хранителей.

Его сестра, низвергнутая королева Ниголея, отказалась разговаривать с вероломным братом, и была брошена в темницу, где, впрочем, содержалась с большим комфортом, который, тем не менее, нисколько не облегчал её страданий и скорби, вызванных множеством смертей и падением брата.

В государстве воцарилась атмосфера ненависти и тирании. По улицами разгуливали вооружённые до зубов пираты, над крышами раскачивались уродливые головы гигантских ящеров, а жители сидели по домам, вынашивая планы бунта и мести.

Кентавры под предводительством Киймирра сразу после взятия Эль-Кадора покинули Туманный Бор и выступили на северо-восток в направлении Кар-Мардуна, где их ожидали приспешники владыки тьмы. Рэмдал с небольшим отрядом пиратов должен был последовать за ними в ближайшее время — как только упрочит свою власть в королевстве. В последнее время у него установилась странная связь с боевым молотом: он словно сросся с ним и телом, и душой. Рэмдал почти не расставался с магическим оружием и постоянно беспокоился, что его могут у него украсть. Иногда он просыпался по ночам и начинал шарить руками в темноте, чтобы убедиться, что молот поблизости. Он становился всё более раздражительным, всё реже появлялся на улицах города, предпочитая уединение в покоях королевского дворца.

На пятый день заточения Ниголеи Рэмдал спустился в темницу и вошёл в камеру своей сестры. В руке он держал неестественно огромный молот. На голове у Рэмдала сверкала корона, ещё недавно украшавшая волосы Ниголеи, но недавно увеличенная в размере придворным ювелиром.

Когда Рэмдал вошёл, низвергнутая королева сидела за столом и раскладывала магическую карточную колоду. Она подняла голову, чтобы взглянуть на брата, и снова опустила её, разглядывая получившийся расклад.

Рэмдал несколько мгновений постоял на пороге, затем сделал четыре шага и остановился напротив Ниголеи. Сестра показалась ему слишком спокойной — он ожидал криков, гневных упрёков и увещеваний.

— Скоро я уеду, — сказал он тихо. — Скорее всего, завтра.

Ниголея ничего не ответила, только странно посмотрела на него. Рэмдал почувствовал беспокойство, и это его рассердило.

— Когда вернусь, не знаю! — резко сказал он, глядя сестре в лицо. — Вероятно, не скоро. На это время можешь быть моей наместницей, если поклянёшься мне в верности именем наших родителей и своего мужа Арданея.

Ниголея не сдержала усмешки, и Рэмдал вспыхнул.

— Я ведь могу держать здесь сколько угодно, сестричка! — прошипел он злобно, положив свободную от молота руку на стол и подавшись вперёд. — Тебе предстоят годы взаперти. Ты этого хочешь⁈

— Знаешь, что я делаю? — проговорила Ниголея неожиданно спокойно.

— Что⁈ — Рэмдал с невольным любопытством взглянул на разложенные карты.

Он не умел читать их, но знал, что они никогда не лгут.

— Спрашиваю Колоду о тебе.

— Неужели⁈ — Рэмдал недоверчиво скривился.

— Именно так. Ты удивлён?

— Пожалуй, нет. И что говорят тебе карты?

— Взгляни сам, — Ниголея протянула руку и постучала ногтем по рубашке одной перевёрнутой карты, лежавшей в центре расклада. — Здесь твоя судьба. Ты пришёл вовремя, я её ещё не смотрела. Хочешь, взглянем вместе?

Рэмдал пожал плечами.

— Почему бы и нет? Давай.