Почти сразу Сафира окружили тревожные видения: конный отряд легионеров спускался по извилистой дороге по направлению к трёхэтажному дому, в котором юноша без труда узнал свой, находящийся на юге, там, где располагалось его родовое имение.

Солдаты въехали в ворота и остановились перед крыльцом. Какой-то пожилой человек в ливрее вышел им навстречу, но капитан убил его прежде, чем тот успел произнести хотя бы слово. Легионеры устремились в дом, расправляясь со всеми, кто попадался им по пути. Женский визг, грохот ломаемой мебели и бьющейся посуды наполнили дом. Кровь широкими полосами ложилась на стены, растекалась по узорчатому полу. Солдаты во главе с капитаном побежали вверх по лестнице, и сердце Сафира забилось быстрее. Он уже знал, что произойдёт там, в спальне… Но видение погасло, и вместо него появилось другое: смуглого всадника с окладистой бородой окружили всадники. В руках у него был полуторный меч, у них — копья. Он обрубил несколько направленных на него наконечников, но остальные пронзили его. Когда человек упал на землю, легионеры спешились и достали свои мечи. Потом всё померкло, но Сафир знал, кем был убитый. Он не раз видел его портрет на стене своего дома, проходил мимо него, иногда останавливаясь, чтобы вглядеться в родные черты.

Кошмар закончился, его сменили другие сны, и ночь длилась ещё долго, и слёзы, выступившие из глаз Сафира, успели высохнуть прежде, чем он проснулся.

Прежде, чем свет окончательно померк в глазах существа, оно увидело картину из далёкого прошлого, внезапно всплывшую в его искалеченной памяти: существо окружил десяток воинов. Они направляли на него свои копья и что-то кричали, но оно не понимало ни слова, ибо не знало их языка. Потом оно сражалось, но совсем недолго. Боль вдруг пронзила его со всех сторон.

А воины надвигались, и лица их были искажены злобой и торжеством.

Герцог Даршак сидел на стуле за своим столом и отмечал на карте продвижение войск. Его руки были до локтей закрыты кожаными перчатками, которые он почти никогда не снимал. Нет, он не стеснялся того, что они казались сделанными из жидкого металла, напротив, он мог бы гордиться ими, но каждый взгляд на них напоминал герцогу, что когда-нибудь за этот божественный дар придётся расплатиться. И кто знает, чего потребует Унгкер?

Лорд провёл на карте красную линию, означавшую направление движения основных карательных войск, которые теснили на восток, к Туманному Хребту, отряды орков, ещё продолжавших сражаться — в основном, чтобы спасти свои жизни. Каждый день приходили сообщения, и почти все содержали добрые вести. Хоть Норфолд и остался единственной крепостью, устоявшей перед ордой, Ольтодун победил. К Норфолду стягивались уцелевшие отряды людей, и их сразу отправляли на восток добивать орков. Страна ещё могла окрепнуть. К счастью, соседний Карсдейл состоял с Ольтодуном в дружественных отношениях, а Вайтандар был уничтожен несколько лет назад неким Рогбольдом и его армией, о которых потом никто никогда ничего не слышал. Таким образом, можно было не опасаться, что кто-нибудь попытается воспользоваться ослабленным состоянием Ольтодуна.

Королевская чета была захвачена и казнена орками в Марибелге, поэтому всё шло к тому, чтобы лорд Даршак стал королём. Перспектива основать новую династию радовала его, но он старался не предаваться мечтам, понимая, что ещё могут сыскаться те, кто имеет больше прав на трон, — кто-нибудь из королевской фамилии, спасшийся от орков.

Вдруг за спиной герцога послышался тихий треск. Резко обернувшись, Даршак увидел, как в воздухе кружатся разноцветные искры. Их становилось всё больше, пока над полом не повис сияющий, окружённый молниями круг, в котором появилась огромная человеческая фигура. Бог переступил границу между реальностями и очутился в комнате.

Его чёрные пронзительные глаза уставились на вскочившего с кресла и замершего в благоговейном трепете Даршака. Несколько секунд длилось молчание, потом бог сказал:

— Ты не рад меня видеть, человек?

— Разумеется, рад, повелитель! — спохватившись, герцог низко поклонился.

Его голос предательски дрогнул, и Даршак молча проклял себя за эту слабость.

— Ты знаешь, зачем я пришёл? — спросил бог, помолчав.

— Я догадываюсь, повелитель.

Было очевидно, что Унгкер явился за платой.

— Вот как? Значит, тебе доступен промысел богов, человек?

— Я совсем не то имел в виду, повелитель! -герцог в страхе отступил.

— Надеюсь. А теперь слушай: когда я даровал тебе руки, ты в обмен на них обещал исполнить любую мою волю, помнишь?

— Я никогда не забывал об этом, повелитель.

— Тем лучше. Время настало. Ты должен расплатиться со мной за победу, о которой так молил.

— Я готов!

— Ты отправишься в Урдисабанскую империю и убьёшь императора Камаэля. Как именно — твоё дело. У тебя есть два дня на сборы. Закончи здесь свои дела и отправляйся. Он должен умереть до конца следующего месяца, так что не тяни. Иначе… — бог грозно замолчал.

— Я сделаю, как ты велишь! — сказал Даршак, побледнев.

Он чувствовал, что его голос дрожит. Убить императора Урдисабана⁈ Задача непростая. И это мягко сказано. У того полно охраны. И зачем это богу? Чем Камаэль мешает высшему существу? Впрочем, кому доступен промысел божества?

— Чтобы ты не забывал, кому служишь, я дам тебе знак, — с этими словами Унгкер вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью, и лорд почувствовал на левой груди, у самого сердца, нестерпимую боль.

Он стиснул зубы, чтобы не закричать. В воздухе запахло жареным мясом.

— Больше я никогда не побеспокою тебя, человек, — сказал бог.

— Я отправлюсь в Урдисабан послезавтра, не позже, — отозвался Даршак.

В голове у него крутилась одна мысль: меня заклеймили. Как раба!

— Я буду ждать смерти императора. А теперь прощай! — бог повернулся и вошёл в сияющий круг.

Вспыхнули молнии, закружились искры, и свечение начало угасать.

Герцог устало опустился в кресло. Его трясло. Он расшнуровал на груди куртку и опустил глаза. На коже багровело клеймо размером с урдисабанскую монету: затейливый знак, больше всего напоминавший очертаниями «L».

Даршак тяжело вздохнул и взглянул на свои скрытые перчатками руки. Он понимал, что должен исполнить волю бога, но не думал, что от него потребуют стать убийцей, красться в ночи, нанести удар из-за угла. Он был готов пожертвовать жизнью, чтобы исполнить свою часть договора, но вести себя подобным образом? Это было недостойно воина и аристократа! И, тем не менее, Даршак знал, что пойдёт до конца: это было делом чести. Прикрыв глаза, герцог тяжело вздохнул. Как только он уплатит по счёту, освободится. Если даже клеймо останется, он уже не будет рабом!

Отряд выступил рано утром. Даршака сопровождали восемь телохранителей. Они, и только они знали, зачем отправляются в Урдисабан. Герцог не скрыл от них, что смерть императора Камаэля — плата за победу над ордой, и никто из воинов не усомнился в необходимости отдать долг Унгкеру.

У людей было много оружия, но большую его часть скрывали длинные плащи и седельные мешки. Знаки отличия и символы Ольтодуна были спороты со всех одежд, и всадники выглядели как обычный отряд наёмников, а то и беззаконников. Для них был приготовлен корабль — небольшой парусник, носивший название «Алый рассвет». Даршак и его спутники погрузились на него без лишнего шума и отправились вниз по реке, которая должна была доставить их на восток, к озеру Линх, на берегу которого жили воинственные и враждебные Ольтодуну племена шиамаров. Оттуда путь отряда лежал через пустынные земли Вайтандара, потом следовало пройти из конца в конец Карсдейл, нанять парусник и подняться по реке до озера Тук, после чего двигаться около двух суток на северо-восток, перейти границу и пересечь Экермейскую провинцию. Только тогда воины оказались бы в Урдисабане, чтобы через неделю добраться до Тальбона, его столицы, где находилась цель путешествия — император Камаэль Марад-Изтаэрд.