Когда очередь дошла до меня, Страж припомнил, что я собирался покинуть этот не самый поганый из миров, закрыв свои гештальты и сделав этот мир чуточку лучше.

Ну, со всеми своими заморочками я, вроде бы, справился. За исключением геноцида устроенного мною на снежной поляне с подачи Экуппы… А вот что делать с миром? И имею ли я вообще право на то, чтобы еще что-то здесь менять?

После некоторых раздумий я поступил, как страж до этого: поинтересовался общим мнением.

И немного неожиданно получил адекватную обратную связь от Бродяги.

Таллан попросил меня заглянуть-таки в сумку, что он столь упорно таскал за мной все последнее время. Там, среди всякого хлама и обездушенной Белой книги обнаружился довольно мощный артефакт в виде пятиконечной тупоносой каменной звезды.

- Сумка экранирует излучения Дара, - пояснил Бродяга, когда все скривились при виде нестерпимо фонящего магией предмета.

- Старая знакомая вещь! – восхищенно поцокал языком Страж. – Ее сотворила одна из моих былых ипостасей – каменная. Что-то вроде кремниевой формы жизни. В самом начале нашего здесь пребывания нас было пятеро. Мы уже понемногу обрастали склоками и распрями, и эта форма жизни, понимая, что данный мир не для нее, и она тут быстро проиграет, все силы положила на создание такого артефакта, что мог бы учесть и усреднить позиции пяти сил. Я видел эту штуковину, когда она еще была не окончена. Каменюка планировала доделать ее в ближайшее время, но, как я думал, не успела. Оказывается, успела и сделать, и спрятать до лучших времен, вот только не смогла воспользоваться – поглотили ее две уже несуществующих ныне ипостаси и даже не поморщились… в общем, да, можно сказать, что этот артефакт почти Первородный.

- Ага, - согласился Бродяга, - я, как попал в ту пещеру, с пиратскими сокровищами, сразу понял, что эта штука – ровесник нашего мира. И затерялась в той глухомани случайно. Согласитесь, что глупо было оставлять такой артефакт на потеху морским разбойникам! Вот я и решил подыскать ему новое пристанище и нормальную достойную функцию…

- Но ведь он работает исключительно по принципу согласия пяти, как и закладывала в него Каменюка, - прервал рассуждения Бродяги Страж, - уж не предлагаешь ли ты сделать этот мир многополярным? Они же передерутся! Поверь мне. Нас ведь тоже было пять, и ничего хорошего из этого не вышло! И с этим артефактом и без него мы бы все равно не ужились вместе.

- А мы сделаем так, что миру придет конец, если они передерутся, только и всего, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

- Вот вам и миротворец, сожалеющий о гибели пары десятков медведей. Предлагаешь создать артефакт, нарушение принципов работы которого приведет к гибели мира? – уточнил Страж.

- Да, - почему-то заартачился и не стал включать заднюю я, - выберем пять сил этого мира, они, в свою очередь будут честно выбирать представителей большинства от своей стороны, и уже эти представители будут вершить судьбу мира.

- Звучит, как бред, - возразил Страж, и ворон с Экуппой согласно кивнули.

- Если только не завязать все это на магию крови, - тихо и торжественно проговорил шаман…

Обряд проводили перед рассветом. В нем принимали участие пять представителей: от цветных магов – Эд, от Белых – Экуппа, от простолюдинов – Тринадцатая, от жителей горного племени – наш любимый суицидально настроенный шаман, от Других людей тоже был представитель с именем, которое так никто из нас и не смог произнести.

Необходимую для священнодействия кровь предоставил шаман. Причем, для этого он действительно умудрился разодрать себе грудь, как то и было предначертано в предсказании. За тем маленьким исключением, что сам шаман остался жив.

После мероприятия Страж прилюдно объявил, что последний шаман проклятого племени ритуально умерщвлен, а вместо него родился первый шаман племени – представителя пяти!

При этом все собравшиеся увидели далекий красивый салют – проклятые Души спешно покидали свое узилище.

Сам обряд провели на скорую руку, а вот тонкости и нюансы утрясали еще не один час.

Для меня самым главным было то, что артефакт получился надежным и нерушимым, при соблюдении всех правил. Для начала в него вживили осколок Души Эда, потом, простившись с Таашей, окропили его кровью шамана. Это означало, что, как только Душа давшего кровь мага простится с его телом, она найдет пристанище в этом артефакте и будет следить за правильностью обращения с ним, пока ее не сменит душа следующего шамана горного племени.

Как по мне, так немного не справедливо по отношению ко всем следующим шаманам, но демократия в нашей великолепной пятерке на данный момент уже закончилась и меня никто слушать не стал.

Прощался со всеми я сердечно, но быстро, словно уходил не навсегда. Друзья тоже держались молодцом. Прослезилась только Язва, вызвав мое последнее изумление в этом мире…

Ах, да! Совсем забыл за тех пленных, что замарали себя кровью невинных жителей побережья!

Все они были опознаны теми или иными свидетелями. Большую часть узнал Учитель, побывавший на всех местах геноцида и несколько раз даже вынужденный его наблюдать.

Парни и девчонки требовали мести, и они были в своем праве. Но чтобы они не брали лишнего груза на Душу, я к большой своей радости придумал очень хитрый ход конем, устроивший всех, кроме, конечно нелюдей.

Страж ведь обещал нам с Бродягой прийти на помощь в самый сложный момент. Однако так и не сделал этого, понимая, что мы способны справиться со всеми неприятностями самостоятельно. Однако, по факту он остался нам должен! И я, с разрешения Таллана, взял со Стража должок его умениями и энергией.

Ни я, ни Экуппа не видели, как конкретно белых мишек наше заклинание превращает в смесь шерсти костей и фарша…

В общем, эти нелюди пошли на этот самый фарш в соотношении три урода на одного выдернутого к нам сюда в последний момент мишку.

Двадцать четыре здоровенных розовых (потому что шерсть осталась в заснеженной пустыне, поскольку ее мы там точно видели) медведя теперь стояли перед нами и продолжали все так же благостно улыбаться под воздействием замораживающего заклинания.

Страж использовал свои способности оперировать временем и затратил серьезное количество энергии на перенос нелюдей и розовых мишек.

Правда, рядом с этим милым зоопарком остался еще один член экипажа преступного корабля.

Он умолял оставить его в живых, утверждая, что был всего лишь горнистом.

- Горнистом? – уточнил я у него. – И слух у тебя музыкальный имеется?

Нелюдь упоенно закивал, надеясь на чудо.

- Ты знаешь, - обратился я к Стражу, - мне от тебя нужна еще одна услуга: тут неподалеку в Джунглях есть один зубастый цветок, которому позарез нужен разумный с хорошим музыкальным слухом…

Мишек решено было подержать в зеленых джунглях, пока не обрастут шерстью, а потом уж вернуть на малую родину.

Вот так, глядя на розовых мишек, чтобы не видеть слезы безумно сильной женщины, я и ушел из этого мира.

ЭПИЛОГ

- Нет и, еще раз, нет! Даже не уговаривай! Такой повод! Мой друг сохранил подшефный мир! Создатель мира согласился, что стабильность в нем обеспечена больше чем на тысячу лет вперед, и теперь ты получаешь второй шанс! Такое просто нельзя отмечать в твоем старом ржавом гараже! Давай так, ни мне адекватному, ни тебе извращенцу: не яхта в южных широтах, но и не затрапезное стойло для ведра с болтами! Скромно, как ты любишь, но на всем готовом. Признаюсь, специально для тебя, любителя гаражной романтики, придержал я тут один шикарнейший вариант на соседней аллее. Вот он – трехуровневый красавец! С бильярдом, сауной и огороженной зоной барбекю! Сойдет за честный компромисс?!

- Но мы хотя бы напьемся, как это тут у вас говорят? До поросячьего визга! Правильно?

- Естественно, напьемся! Но не твоей паленкой из грязных пластиковых стаканчиков, сидя на колченогих табуретах в продуваемой всеми ветрами халупе, а благородным средней паршивости коньяком из пузатых бокалов и в потертых продавленных четко под нас креслах! Договор?