Раненый носферату прогнулся назад, но не упал. Ирд выдернул меч из его плоти и, описав им дугу, изо всех сил рубанул по шее. Голова слетела и со стуком покатилась по засыпанному шлаком дну кратера. В тот же миг Ирд почувствовал резкую боль в плече, а затем сразу же чуть повыше виска. Его взгляд затуманился, и он пошатнулся, инстинктивно расставив руки, чтобы сохранить равновесие. Один из вампиров метнулся вперёд и сильным ударом когтей распорол его одежду сверху донизу. Резкая боль обожгла Ирду грудь — мышцы были разорваны! Юноша увидел перед собой бледное костистое лицо вампира, замахивающегося для следующего удара, и, мысленно попрощавшись с жизнью, собрал последние силы и резанул мечом воздух почти наугад, потому что руки едва слушались его. Лезвие снесло носферату верхнюю часть черепа вместе с правым глазом. Упырь взвыл, закачался и через мгновение начал дымиться, превращаясь в зловонный разлагающийся труп. Ирд упал, понимая, что через секунду потеряет сознание, и тогда для него всё будет кончено.

Эл едва успел опустить свой меч на голову твари, собиравшейся разорвать Ирда. Покрытое колдовскими рунами лезвие мигом превратило носферату в груду гнилого мяса. Оглядевшись, демоноборец обнаружил, что Грингфельд и колдун не вступают в схватку. Они встали перед яйцом, готовые в любой момент защитить его. Губы Ирдегуса беззвучно шевелились. Было ясно, что он готовит заклинание. Эл поднял меч и бросился к нему, однако Грингфельд заступил ему дорогу, выбросив обе руки вперёд столь неуловимым для глаз жестом, что Эл не успел отразить нападение. Когти царапнули мёртвую плоть лича. В тот же миг Кровопуск, взметнувшись снизу вверх, оставил на груди вампира глубокий порез. Тот зашипел и отскочил. В смотревших на Эла глазах мелькнула дикая злоба.

— Давай быстрей! — крикнул он Ирдегусу. — Этот человек колдун! Я встретился с ним в Кёлтебруне, когда он пытался отобрать яйцо. И он сжёг моих Слуг в Иральтахейме.

Руки Ирдегуса вспыхнули синим светом, и два пылающих шара устремились к Элу. Тот легко увернулся, и они ударились о дно кратера, оглушительно взорвавшись.

— Какое тебе до всего этого дело⁈ — крикнул Грингфельд, обнажая двуручный меч. — Хочешь забрать василиска себе⁈

— Ошибаешься, — ответил Эл, не выпуская из виду Ирдегуса. — Я хочу уничтожить его.

Лицо вампира исказилось в ухмылке.

— Ты лжёшь! — выкрикнул он. — Эта тварь может принести такую власть, о которой большинство только мечтает!

В это время Ирдегус опять бросил в Эла шаровые молнии. Одна пронеслась всего в футе от его головы, другая взорвалась возле ног. Колдун взмахнул руками, и на кончиках его пальцев заплясали зелёные огни. Они начали быстро собираться в клубы ядовитого тумана.

Вдруг Ирдегус вздрогнул и захрипел. Глубоко посаженые серые глаза остановились, тело неестественно прогнулось, а из уголка рта показалась тёмная струйка крови. Перед тем, как закутанная в мантию фигура упала, Эл заметил торчавшие из груди Ирдегуса рукояти метательных ножей Тагора.

Вулкан вздрогнул, по дну кратера побежали мелкие трещины, где-то в глубине тяжело ухнуло, и раздался скрежет перемещающихся пород.

— Это ещё что⁈ — воскликнул Грингфельд, от неожиданности с трудом удерживая равновесие.

— Не надо было твоему приятелю играть с огнём! — отозвался Эл. — Похоже, его взрывы разбудили Мальтан.

Вампир оглянулся на яйцо. Жаба испуганно квакнула и соскочила, длинными прыжками устремившись к груде камней.

— Говорят, ты был первым носферату, которого создал Молох, — заговорил Эл.

Теперь они с Грингфельдом стоял друг против друга на расстоянии двух клинков и выжидали момент для атаки.

— Это так, — подтвердил упырь. — Но какое тебе до этого дело?

— Ты ведь был уже мёртв, не так ли, — продолжал Эл, — когда Молох возродил тебя?

Вампир кивнул.

— Он не спросил, согласен ли ты на подобную участь?

Грингфельд вначале нахмурился, словно не понял смысл вопроса, а затем неожиданно рассмеялся.

— Согласен⁈ — переспросил он. — Да любой человек мечтает о том, чтобы стать бессмертным! Я воспринял то, что Молох посвятил меня в свои слуги, как величайший и чудесный дар!

— Ты так сильно боишься смерти? — в голосе Эла прозвучало презрение, и это не ускользнуло от вампира.

— Смерть? — он медленно покачал головой. — Нет, совсем не это пугает меня!

— А что же? — Эл надеялся, что, разговорившись, носферату ослабит бдительность и станет лёгкой мишенью.

— Наверное, ты видел в моей крепости Рабов. Эти люди согласились помогать нам в обмен на обещание бессмертия. Никто не заставлял их, они сами сделали свой выбор, — Грингфельд пристально взглянул на Эла и слегка усмехнулся. — Нет, мой друг, я вижу, ты совсем не знаешь людей! Я тоже был смертен и уязвим. Ты спрашиваешь, боюсь ли я смерти? Нет! Другое чудовище пожирало мою душу, отнимая те крупицы счастья, что могли бы выпасть на мою долю. Старость — вот бич рода человеческого! Он щёлкает вокруг нас, жестокий и непреклонный, повсюду показывая то, что нас ждёт — бессилие, беспомощность, страдание и, почти всегда, обесчеловечивание. Поистине лучше быть мёртвым, чем старым! Что уж говорить о выборе между старостью и тем, чтобы стать носферату?

— Каково это — быть вечно мёртвым? — поинтересовался Эл.

Подземные толчки становились всё сильнее, трещины в базальтовой корке, покрывавшей жерло, ширились, и сквозь них пробивались раскалённые гейзеры. В воздухе омерзительно пахло серой и метаном.

— Вечная смерть или вечная жизнь… Не всё ли равно⁈ — Грингфельд отпрыгнул от затрещавшей рядом с ним магмы. — Главное — обладать телом, которое позволяет видеть и слышать. И какая разница, мёртвое оно или живое?

— Это ты называешь жизнью? — проговорил Эл. — Видеть и слышать?

— Да! — подтвердил носферату. — Просто знать. Быть свидетелем.

В это время начала рушиться часть базальта — его куски исчезали в жерле, и вокруг всё больше сгущался туман: гейзеры заполняли воздух вонючим паром. Стало ясно, что скоро газы и пепел прорвутся наружу мощным взрывом, окончательно разрушив базальтовую корку, а вслед за ними появится магма. Пора было заканчивать сражение и убираться подальше.

— Ну, хватит болтать! — Грингфельд понял это в тот же миг, что и Эл. — Поговорили и довольно. Пора закончить наше дело! — с этими словами вампир бросился в атаку.

Рад почувствовал подземный удар в тот момент, когда его меч со свистом срубил голову одного из вампиров. Однако жрецу некогда было задумываться над тем, из-за чего дно кратера пришло в движение. Справа и слева на него нападали разозлённые гибелью товарища упыри. Один из них прыгнул, занеся руки со сверкнувшими в тусклом лунном свете когтями для удара. Старик выставил меч, держа его обеим руками, и носферату насадился на него, повалив при этом Рада и оказавшись сверху.

— Голову надо было рубить! — прошипел вампир, обдав жреца запахом мертвечины.

С этими словами он сомкнул пальцы на шее противника и одним движением вырвал Раду горло.

Лиина услышала торжествующий рёв упырей и, оглянувшись, с ужасом увидела, что жрец лежит в нескольких футах от неё в луже крови. Он, без сомнения, был мёртв. Эта мысль пронзила её сердце, и она сделала движение, чтобы подбежать к нему, но в этот момент кто-то сильно ударил её по затылку, и девушка упала вперёд, словно во сне, наблюдая за тем, как перед ней разлетаются мелкие брызги крови. Её собственной — поняла она перед тем, как погрузиться во тьму.

Тагор быстро израсходовал свои ножи и взялся за меч. Он ловко увернулся от атаковавших его вампиров, затем блокировал ряд ударов, нырнул под руку одного из носферату и, оказавшись у него за спиной, отрубил ему голову. Однако в этот момент другой упырь широким выпадом пронзил ему бедро. Кровь мгновенно пропитала штанину и начала наполнять сапог. Боль была почти невыносимой, к тому же перерезанная мышца перестала слушаться, и Тагор охромел. Он чувствовал, что слабеет с каждой секундой. Циркач подставил клинок под очередной удар и краем глаза успел заметить, что вампиры окружают его. Просвистел меч, Тагор блокировал атаку, нанёс ответный удар и лишил нападавшего руки чуть пониже локтя. Кровь ударила в лицо, заливая глаза. В тот же миг Тагор почувствовал, как чьи-то когти разорвали у него на спине куртку и обожгли кожу. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло.