— Не стоит отчаиваться, — отозвался Эл. — Даже у львов бывают голодные дни.

— Хотел бы я, чтобы это был лев, — сказал Ирд.

— Не бойся его. Он не так силён, как думает.

— И всё же вампиры опасны, — Ирд покачал головой. — Почему ты не боишься?

— Дело не в том, насколько силён противник, а в том, насколько сильно твоё желание победить.Оно даётся тебе при рождении, и его нельзя изменить или приобрести. Ты тот, кто ты есть, и никто иной, всё остальное — маска, которая слетает в момент настоящей опасности. Все люди делятся на «охотников» и «жертв», и даже если человеку в данный момент ничего не угрожает, его сущность знает, куда он побежит: «от» или «за».

— Ну, тогда я, пожалуй, жертва! — невесело усмехнулся Ирд.

— Ты ошибаешься. В тот миг, когда ты начал спускаться с холма, чтобы попасть в Карилосс, ты доказал, что ты охотник. И с этим ничего не поделаешь.

— Ты так говоришь, словно быть охотником плохо.

— Просто когда-нибудь тебе придётся вспомнить мои слова, и тогда ты поймёшь, что я имел в виду. Возможно, это случится очень скоро. Но, в любом случае, мы должны быть осторожны, — Эл обвёл глазами темноту, в которой растворился вампир. — Теперь тварь разозлился и будет действовать решительно, — демоноборец повернулся к Йольму. — Ешь. Тебе нужно набраться сил.

Утром они продолжили путь. Ирд и Йольм, немного окрепший после лечения некроманта, ехали на лошадях, а Эл — на Горе. Они с юношей двигались по обе стороны от Йольма, чтобы в случае чего поддержать старика. Несмотря на то, что пища, краткий сон и магия Легионера придали тому сил, он выглядел измождённым, и было ясно, что долго он не протянет. Ирд с беспокойством поглядывал на него, словно опасаясь, что их новый знакомый вот-вот потеряет сознание и начнёт падать с лошади.

У них было три фляжки с грогом — Эл обнаружил их на телах убитых бандитов, обыскав их перед тем, как отправиться в путь. Он также прихватил обнаруженные в карманах деньги и некоторые другие полезные вещи, среди которых было почти новое огниво — предмет, почти незаменимый в дороге.

Теперь они двигались на восток, в сторону Карсдейла. Пейзаж мало чем отличался от прежнего: повсюду виднелись мрачные сосны и ели, изредка попадались тонкие осины, липы и берёзы с кривыми, покрытыми уродливыми чёрными наростами стволами. Деревья казались какими-то больными, трава — пожухлой. В воздухе словно разливалось ощущение всемирной усталости.

Постепенно всё более заметным становилось наступление осени. Резкие порывы ветра часто приносили охапки жёлтых сухих листьев. Трижды за неделю шёл дождь, от которого не было иного убежища, кроме как под кронами деревьев. Йолм простудился, его бил озноб, и с каждым днём ему становилось хуже. Эл лечил его грогом и снадобьями, но в Вайтандаре почти не произрастали лекарственные травы, так что с этим было трудно. Всё же, не без помощи магии, демоноборец вылечил старика от простуды, но организм Иольма был уже стар и слаб, и даже сам жрец не надеялся дожить до конца пути.

Вампир не появлялся, и это настораживало Ирда больше, чем если бы тварь неотступно следовала за ними по пятам. Казалось, носферату решил застать их врасплох и прикончить, во что бы то ни стало.

Ирд ощущал постоянный страх. Это чувство не было похоже на то, что он испытал, когда взбежал на холм, с которого увидел горящий Вайтандар. Тогда его охватил панический ужас, заставлявший впадать в панику, отнимающий разум. Имя ему было отчаяние. Здесь же страх давил со всех сторон, и за каждым деревом мерещилась опасность. Тревожное ожидание заполняло собою сознание, становясь самим существованием. Должно быть, так чувствует себя кролик, крадущийся кустами к реке, чтобы напиться воды. День за днём Ирда преследовалосводящее с ума ощущение ужаса, от которого нельзя было избавиться.

А вот Эл не выглядел обеспокоенным, но по ночам почти не выпускал из рук осиновый кол. Юноша постепенно пригляделся к своему путнику и понял, что тот выглядит очень странно. Он напоминал мертвеца или тяжело больного. Кроме того, не нуждался в отдыхе, пище и сне. Это беспокоило Ирда. А чёрные глаза некроманта порой заставляли его взрагивать от внезапно нахлынувшего страха.

Йольм умер на двенадцатый день пути. Лечение не помогло, и Эл с Ирдом закопали старика под большим раскидистым буком, в одиночестве стоявшим посреди заросшего осыпавшимся клевером луга. Они не стали делать насыпь, чтобы дикие звери не раскопали могилу, только Ирд прочитал краткую молитву, а затем они снова двинулись в путь.

— Знаешь, я никогда раньше никого не хоронил, — проговорил Ирд четверть часа спустя после того, как могила Иольма пропала из виду. Они ехали рядом, накрыв головы капюшонами — с самого утра падал мелкий противный дождик, и временами налетали порывы холодного ветра. — Я имею в виду, сам, — пояснил Ирд, зябко передёрнув плечами. — Своими руками вырыть могилу, опустить туда… мертвеца. Этого мне делать не доводилось. А тебе?

— Много раз, — Эл снял на миг амигасу, чтобы стряхнуть со шляпы дождевые капли.

Ирд молча покачал головой. Он вспомнил об Элане, но почти сразу отогнал мысли о ней — сейчас ему не хотелось думать о смерти.

Дарон бежал по освещённой луной дороге. Справа и слева высились тёмные ели, они раскачивались на холодном сильном ветру, гудевшем в их мохнатых вершинах. Вампир думал о том, что следующая ночь приходится на полнолуние, а это значит, что у него появятся соперники, ведь на охоту выйдут оборотни, жестокие создания, поклоняющиеся странному богу с пёсьей головой. Он никогда не доверял им, в них было слишком много от животных. Они не станут слушать его доводы о том, что людишки, присвоившие старика — его законная добыча, которую он выслеживает вот уже почти две недели. Значит, нужно торопиться, чтобы опередить ликантропов. Сегодня или завтра люди должны оказаться мертвы.

Дарон ощутил непонятное покалывание в висках, которое больше всего напоминало Присутствие. Так происходило раньше, когда у него был Хозяин. Подобное чувство возникало перед тем, как Дарон получал от него приказ. Но теперь нечто другое пыталось проникнуть в его сознание, завладеть мыслями и, кажется, даже волей. Он попытался отогнать от себя неприятное ощущение, но вместо этого услышал Зов. Он доносился издалека, словно тот, кто говорил с ним, находился за несколько тысяч миль от Вайтандара. Голос просил, звал, требовал, настаивал, приказывал, на все лады повторяя одно и тоже слово: «Приди!» Оно звучало то жалобно и протяжно, то властно и резко, и казалось, будто звук идёт со всех сторон, и от него нельзя избавиться, словно от наваждения.

И вдруг всё прекратилось так же внезапно, как началось. Наступила звенящая тишина. Однако Дарона ещё долго не покидало мрачное предчувствие, что он стал свидетелем начала чего-то страшного, и что ему отведена роль в предстоящих событиях. Дарон обратил взор на север, где плывущие над горизонтом облака окрашивали небо в светло-синий цвет. Оттуда словно тянуло могильным холодом, который сжимал мёртвое сердце вампира ледяной рукой и притягивал к себе. Дарон понял, что именно оттуда, со стороны Кар-Мардуна шёл Зов, который он услышал. Он не знал, что это могло означать, и не желал знать, однако было ясно, что сила, затаившаяся в Ничейной земле, не оставит его. Дарон с трудом отвернулся и попытался отогнать от себя эти мысли.

И тут он увидел за деревьями вереницу огней. Они двигались на север. Дарон прислушался, но сумел различить лишь треск смолы, которой были пропитаны факелы. Откуда могло взяться в Вайтандаре столько людей⁈ Мародёры? Но они не ходят такими большими отрядами. Дарон решил выяснить, кто проник в побеждённое королевство. Он осторожно двинулся через лес, стараясь ступать бесшумно и прячась за деревьями.

Семнадцать дней ушло у Эла и Ирда на то, чтобы добраться до границы Вайтандара и Карсдейла. Они остановились в первой попавшейся деревенской гостинице и провели в ней два дня, прежде чем отправиться в Пордеслейн. У демоноборца были деньги, и они купили немного провизии, рассчитывая пополнить её запасы по дороге.