– Пока все не обожрались, обозначим дежурства, – объявил я, блокируя рывок Мика к раздаче. – Эльфа снимаем с крючка, ему завтра целый день вкалывать. Я заступаю первым, со мной Редфилд, если удастся донести до него мысль. Мик, Айрин – вас поднимаю, пожалуй, заполночь… часов нету ни у кого? У тебя ж были, еще тикали?

– Были, – признал фон легкомысленно. Мыслями он уже был у котла.

– И где они?

– Снял, дома оставил.

– Зачем?!

– Так тикали же. С мыслей сбивали.

Беда с ними, предприимчивыми этими.

– Ладно, по обстоятельствам посмотрим. В крайнем случае, завтра ни у кого из нас нет важных дел, кроме как приглядывать, чтобы Фирзаила никто не схарчил с той стороны и не запалил с этой, так что успеем отоспаться. Пост мы установим, – я огляделся и махнул рукой в сторону машины. – Прямо здесь. А спать устраивайтесь в той же стороне, подальше, под деревьями, чтобы при нужде вас можно было поднять пинком, без воплей. Возьмите брезент из кузова, одеяла из домов, можете напрячь Редфилда – он вам и матрасы вытащит. Более чем гуманный вариант.

– А чем дома плохи? – нахмурилась Айрин. – Тут и крыши есть, и кровати под ними. И костер горит, чтобы никто не сунулся.

– Костер придется потушить, когда с ужином закончим. Никаких скаутских посиделок с байками. Меньше всего нам надо, чтобы армейский патруль нас заметил. Что до крыши, то дождя не предвидится, а близкое соседство с Зиянием меня не устраивает.

– Настолько, что ты готов нас обречь на мыканье под кустом?

– Ничего обрекающего под кустами не водится, кроме разве что ежиков. А вот если из Зияния попрет какая-нибудь пакость вроде того тумана, которой не удастся с ходу отстрелить рога, дрыхнущие могут не успеть выбраться. Так что перетерпите как-нибудь.

Редфилд деловито обогнул стачку и осторожно поставил на ноги эльфа. Стоять Фирзаил не стремился, ноги его подгибались, и даже оскорбительно прыснувшая при виде его нового наряда Айрин не вывела эльфа из прострации.

– Есть будешь? – спросил я его на ухо, стараясь не повышать голос, чтобы не напугать. Не столько из человеколюбия, сколько из правомерного опасения – кто его знает, что у него там на языке вертится… как скажет что-нибудь свое, эльфийское, с детства заученное, и бац, огненный дождь или жуткое увядание.

– Уже ел, – проскрипел Фирзаил, не просыпаясь. – Буду отдыхать.

– А вы, эльфы, спите?

– А вы, люди, всегда уточняете очевидное?

– Кому очевидное? В наших хрониках считается, что эльфы вместо спанья медитируют.

– Если это позволит мне наконец прилечь и перестать отвечать на бесконечный поток лишенных смысла вопросов, то называй процесс эльфийского отдыха хоть медитацией, хоть зарядкой, хоть перечучухиванием.

Ого. Да его волшебный переводчик явно самообучающийся! Не похоже, что термин «перечучухивание», что бы он ни значил, был почерпнут из того же оксфордского словаря, что остальной фирзаилов лексикон.

– Уболтал, языкастый. Пошли, ты сегодня герой дня, так что можешь перечучухиваться в машине.

Пока я отводил эльфа к пикапу и запускал его в кабину (с его ростом задний диванчик сошел за полноценную кровать), Мик дорвался до котла. Редфилд со своей традиционно заинтересованной миной от него ни на шаг не отставал. Пожалуй, нам следует выступать под девизом «работаем за еду». В пересчете на то, сколько мы можем сожрать, любые пейгрейды смотрятся насмешкой.

– Эй, я не знаю, готово ли оно, – предупредила Айрин. – Надо же, наверное, поварить еще или вроде того.

– Не бывает неготовой еды, – осадил ее гастрономически подкованный фон. – Бывают зажравшиеся потребители.

И полез в котел бестрепетной пластиковой вилочкой, за что моментально отхватил по пальцам плоскостью клинка. Может, Айрин и не чемпион по готовке, но опять подтвердила приспособленность к решению организационных вопросов. Наверное, стоит присвоить ей звание типа главного исполнительного директора. Только пусть сперва принесет справку из психиатрического диспансера, что ей можно играть с ножиками.

– Ай! – огорчился Мик, отдергивая руку. – На правах техники безопасности – никогда не становись между мужчиной и его едой.

– На правах техники безопасности, – в тон ему откликнулась Айрин, донельзя эротично слизывая с клинка ошметки тушенки. – Никогда не давай женщине с ножом советов по части техники безопасности.

Мик от неожиданности аж от котла отступил. Всего на шажок, потому что дальше был Редфилд, до которого смысл беседы явно не доходил, теряясь за столбом валящего от котла пара. Фон уткнулся в него, опомнился и гневно указал обличающим перстом на меня.

– Что ты с ней сделал, чудовище?!

– А чего сразу я?

– А кто еще? Оставили на полчасика с нервной, запуганной интеллигентной дамочкой, и вот она уже танец с саблями отрабатывает!

– Нервной, запуганной… – Айрин хищно осклабилась. – Насчет интеллигентной – не думаю, что это было очень уж обидно, но вот дамочку в счет определенно включу. Знаешь, Микки, уж от тебя-то я ждала большего… если не уважения, то по крайней мере понимания. Вроде не вчера познакомились.

– Думаю, это макаронные эманации, – рассудил я примирительно. – Они с непривычки, бывает, шибают в голову. Если вы сейчас над ними подеретесь, подозрение усугубится. И придется их, подлых, прямо в озеро выплеснуть.

– Да пожалуйста, – фыркнула Айрин.

– Да ни за что! – встрепенулся Мик и дернулся обнять котел, так что даже бдительный наш Редфилд поспешил цапнуть его за плечо и удержать от лишней экспрессии. – Я лучше пять раз извинюсь, чем один раз не поем!

Во всякой ситуации возможен компромисс. Надо только уметь его нащупать. В случае с Миком это проще, чем отнять конфетку у безрукого ребенка. А Айрин… какие, собственно, такие разительные перемены он в ней углядел? Мне кажется, что именно тот прежний образ шокированной золушки сидел на ней кривовато и неуместно, как седло на истребителе. Ну, не может кисейная барышня нарастить такую мускулатуру, много лет практиковать боевые искусства и ездить на мотоцикле, вызывающем завистливое слюноотделение у свидетелей – это все требует характера, о который с разбегу можно убиться. Конечно, у каждого бывают тяжелые времена, когда хочется забиться под плинтус, и я охотно верю, что свалившееся на Айрин за эти минувшие дни как раз способно было выбить ее из колеи. А теперь, кажется, вновь Ричард стал самим собой; прочь, тени. Еще одна глава для моих будущих мемуаров: «Чудотворные отжимания». Может, если на фона надавить в том же духе, он тоже перестанет идиотничать?

Это вряд ли. Он и так на это дело тратит столько энергии, что впору от него запитывать новогоднюю иллюминацию. Наверное, перебор – всегда плохо.

Айрин свирепо зыркнула на обжор и нехотя вытащила из пакета упаковку пластиковых тарелочек для барбекю.

– Из котла же вкуснее! – пискнул вконец деморализованный Мик. – Да ладно, ладно, я молчу, только дайте уже покушать. Хотите, чтобы отработал? Спеть вам песенку?

– Только не это! – содрогнулась Айрин. – Не заставляй меня снова вспоминать детские кошмары. Бери и заткнись.

При помощи ножа она неуклюже нагромоздила на тарелку здоровенную груду макарон, перемазанных мясными волоконцами, всучила тарелку фону и озадаченно уставилась на трогательно мнущегося в ожидании очереди Редфилда.

– А этому хватит обычной тарелки?

– Давай мне, – подсказал я. – Возьми себе. А ему отдай, что останется.

– Так останется еще больше половины!

– Ну да. Будем надеяться, добавки он не запросит. Вторую порцию готовить нам не из чего, там только крупы какие-то оставались – на завтрак.

Айрин испытующе заглянула в физиономию рыжему. Он топтался, неуверенно скаля зубы и завистливо косясь в сторону Мик, который уже плюхнулся на стул и принялся наворачивать так, что чахлая вилочка изгибалась коромыслом.

– Он нас точно не понимает?

Хороший вопрос.

– Не уверен. А что?

– Да пугать не хочется, но возникает жуткое подозрение, что мы его такого просто не прокормим. Ты об этом задумывался?