— Да мы и не пили почти что! — запальчиво возразил Панк.

— А вы-то при чем? Я ж про себя… Где ж он тут, Хундер-то? Вот же, перемать, помнил ведь… А! Тьфу ты! Эвон там!

И указал корявым корнеобразным перстом в произвольном, как показалось гоблинам, направлении.

— Деда своего дури, — посоветовал генерал с пониманием. — Там, поди, засека на таких как мы случайных прохожих?

— Окстись, генерал, на кого в такой глухомани засека? — Хастред раздраженно дернул плечом. — А вот болото какое ни на есть может встретиться запросто. Слыхали мы про шуточки подобные, у лесных братьев популярные. Ты в болоте по ноздри, а они знай по берегам потешаются.

— Я тоже помню, как ты чуть не утоп, — поддержал Чумп. — Только вот дорогу тебе тогда показывал не лесной брат, а вполне приличная тетечка с корзиной. И показывала куда надо, а в другую сторону ты пошел исключительно из глупого убеждения, что она тебя с пути сбить норовит. И не потешалась она по берегам, она сразу за подмогой убежала, а потешался, чего уж греха таить, я. Пока ты не вылез. Тут уже потешаться начали местные жители, а то ты, когда злой, обращаешься к истокам — в смысле, к знаменитым бесноватым традициям горных воинов…

— Он и на такое способен? — восхитилась эльфийка. — Вы глядите, а с виду натуральный маг-интеллигент, аж с души воротит.

— А где этот, который вас сюда доставил? — полюбопытствовал гость тоном вкрадчивым совсем не по-гоблински. Глазки его, уютно примостившиеся глубоко под низким лбом, метали цепкие, неуловимые взгляды по всей поляне — туда и сюда, словно бы богами, которые доставляют в его обитель гоблинов, он привык закусывать, и как раз приближался час полуденной трапезы.

— А на кой тебе? — уточнил генерал подозрительно. Тон лесного жителя живо напомнил ему очередной случай из его карьеры — когда подсел к нему во время стояния под стенами осажденного города непроверенный малый, в чьей наружности убедительного только и было, что нос всмятку, и прикидываясь дурачком (а как еще назвать того, кто за свой счет тебе без устали подливает?), вызнал планы на два дня вперед, и больше бы вызнал, да генерал планов на большее время отродясь не имел. Не помещались они в его прочной голове, хоть плачь… Так бы и убыл хитрый шпион в город, где за добытые сведения его наверняка бы превознесли и золотом осыпали, кабы не вызвал Панково негодование возмутительным поведением: взял да и, полагая что гоблин за большой кружкой не видит, слил из своей кружки чудесную брагу в кадку с кактусом. От возмущения генерал брагой поперхнулся, кружку поставил и пришиб невежу, а уж что он шпион — после прояснила разведка. Может, кстати, и не шпион был вовсе, а впрямь восторженный соискатель воинской мудрости, а разведка — дело такое, тонкое и неявное, она и соврет — недорого возьмет. Но прибить за перевод продукта по-любому стоило. Не стоит ли и этого тоже пристукнуть, не доводя до греха?

— А надо, — сумрачно ответствовал подозрительный лесной субъект, недобро раздувая ноздри. — Ишь, тоже мне, нашел где летать… и всяких разных вываливать. Пеня, как водится, за топтание и попрание…

— Что-то ты больно сведущ да просвещен для чащобного-то ухаря! — насупился генерал и решительно выдвинулся вперед. Зембус сдавленно квакнул под боком, словно предупредить о чем-то порывался, но Панк только плечом повел. Подумаешь! Сам уже понял, что и посреди лесов личности попадаются отпетые, но и он не промах, а ничто так не устанавливает теплые дружественные отношения, нежели душевный мордобой. К тому же рогатина против меча — оно всяко не в пользу рогатины!

Сошлись нос к носу промеж кривой березы и разлапистого куста, развернули плечи, Панк зловеще хмыкнул — оказался на полголовы выше, это хоть и не влияет ни на что, но уверенности придает изрядно. В серо-карих глазах лесного жителя промелькнуло бегущей тенью удивление, перекочевало на узкие облупленные губы, исказило их одобрительной кривой ухмылкой. Генерал заулыбался тоже. Ежели противник тебя оценил по достоинству, то и не противник он уже, а так… почти что союзник!

А почти что союзник вдруг снялся с места и удивительно легко — даже куста не обломал — канул в чащу, и сомкнулась она за его спиной, как вода смыкается над ухнувшим в нее камнем. С концами. И только шелест прошел по окрестной листве.

— Эгей, куда! — дернулся следом за ним генерал, отгреб пару веток в сторону — но ничего, кроме другой растительности, не обнаружил. — Вот зараза лесная! Эй, вернись! Я все прощу! Пойдем гномов метелить!

Лес промолчал, зато не промолчал Зембус.

— Силен ты, генерал, — процедил он с уважением. — Издаля видно, что силен, но иной раз такое учудишь, что хоть в телегу запрягай, хоть седло навьючивай…

— Да я что? Я ничего, — генерал обескураженно потер затылок. — Что, родственник?

— Ну… как бы да. Это ж Лего был, собственной персоной. Я его запомнил намертво! Это он еще в виде воистину божеском, а в прошлый раз, как в друиды посвящался, мы его то ли из-за стола сдернули, то ли вовсе с горшка — сразу, не спросясь, иерофанту в рыло, отобрал всю нашу раскурку, осквернил собственный жертвенник и устранился в клубах то ли серы, то ли еще какой отвратительной субстанции. Не зря этот наш, который привез, так ойкал! И сейчас его не видно. Определенно, наш мир, где ж еще даже бога эдак быстро могут спереть?

Бога, надо отметить, и впрямь видно не было — исчез, как Чумп из-под стражи.

— Да он сам небось сбежал, едва этого завидел, — предположила эльфийка. — Что, это тот самый Лего, про которого Чумп рассказывал? Который у Кейджа набирался премудрости? Наш-то оказался не так уж слаб на голову, ноги сделал вовремя. А Гого тоже покажете, который без штанов?

— Хастред изобразит на ближайшем привале. Туда, сказал, к Хундертауэру? Ну, туда и туда. Чего расслабились? Вово, брось шишку, или хоть слопай как один легендарный драконарий, который, будучи сбит над вражьей территорией, все шишки в окрестностях пожрал, пока до линии фронта добрался — новые елки там по сию пору не растут, ибо не из чего. А учитывая, что воевали в ту пору мобильно, фронт туды-сюды перемещался пожалуй что на десяток лиг в день, этот проглот такое поле выгрыз, что на ем хумансы рыцарские турниры проводить повадились. Разбирайте барахло, и пошли! Поняли, нет?

Гоблины заворчали, но подчинились. Вово недоверчиво отведал шишки и остался ее вкусом недоволен. Нет худа без добра — хоть лес целым останется. Хастред сунулся под один корень, под другой, убедился что бога в окрестностях нет со всей определенностью, и рассудительно пожал плечами. Ну, не узнает, что полезно приложить к подбитому глазу стылую серебряную ложку — неделю походит, распугивая других богов и богинь синяком. Если не совсем дурак, соврет, что с этим самым Лего подрался и что отделал бедолагу под орех — испытанный прием, сам им не однажды пудрил мозги обществу, когда стыдно было признаться, что зачитался на ходу и кувыркнулся с лестницы. А вообще, если уж нормальный бог, должен знать такие тонкости и сам. Даром ли гоблинские проповеди на тему бытия Большого Совета обычно начинаются как-нибудь в духе «Поймали однажды Занги, Йах, Амбал и Барака Райдена и ну его метелить!». Дело насквозь знакомое.

Задержал отряд Кижинга — выволок из мешка свое железо и принялся в него сноровисто упаковываться.

— Я понимаю, что от ваших гоблинских богов это не спасет, — с достоинством пояснил он в ответ на нетерпеливое сопение генерала. — Но лес и правда до боли родной. Прямо не знаешь, с какой ветки сиганет очередной топорастый.

— Ты своих не бойся, ты гномов… — генерал озадаченно прикусил язык. — Ха, гномов. Ну, гномов ты уж подавно не бойся, еще не хватало бояться этих культяпых. Бойся ты, к примеру, дождя с градом, вот уж что точно в походе не в радость!

— Не буду я бояться. Мы, паладины, таким премудростям гражданского быта не обучены. Застегните пряжки кто-нибудь!

— Еще один будущий генерал — одеться сам не может, — вздохнула эльфийка, однако на помощь выдвинулась, что Панк с удовольствием отметил как несомненный признак прогрессирующей субординации. Еще немного поднажать, и вовсе перестанет намекать на его генеральскую тупость!