— Да, — перейдя на магическое зрение, ответил я.

А мне стало очень интересно — туман снова стал легкой белой дымкой. Честно говоря, сейчас я даже не понимал причину моего испуга. Снова двинулся вперед.

— Ты говори, что видишь, — услышал я голос ректора.

— Вошел в туман, — пара шагов вперед. — Он стал гуще и поменял цвет на зеленовато-желтоватый, — еще три шага. — Он стал полностью непрозрачный и начал переливаться всеми оттенками желтого и зеленого.

Странно, что я не слышу ректора. По идее, он сейчас должен что-то сказать, дать какие-то указания или совет. В магическом плане я перестал видеть все, кроме этого тумана, даже магический поток, проходящий рядом, и то не видел. Но «открыть глаза», то бишь вернуться к простому зрению, я побоялся. Точнее, не испугался чего-то там, а просто мне казалось, что сделай я это, то все исчезнет. Поэтому просто замер и продолжал наблюдать за происходящим. По моим субъективным внутренним часам прошла минута, пока я не заметил изменения. Переливы цветов стали более быстрыми и когда превратились в сплошную карусель, резко пропали. Я же очутился в незнакомом помещении.

Наверное, это пещера, хотя вполне возможно, что какое-то каменное здание без окон. В помещении светло, но я не понимал, откуда берется свет. Создавалось впечатление, что светиться сам воздух. На стенах были то ли такие своеобразные рисунки, то ли чертежи. А еще некие каракули, вполне возможно бывшие текстом. Подтверждало этот вывод повторение символом, на первый взгляд без какой-либо закономерности. А еще здесь была полная тишина. Она настолько казалась нереальной и какой-то неестественной, что у меня непроизвольно вырвалась фраза:

— Есть тут кто живой?

А в ответ снова тишина. Присутствовала еще одна странность — отсутствие выхода. Ни проемов, ни видимых дверей, ни лестницы вверх или вниз. Но этот момент меня совершенно не беспокоил — я откуда-то знал, что вернусь обратно. Именно эта уверенность заставила меня тщательнее всматриваться в рисунки и надписи. Надписи меня не очень интересовали, а вот в чертежах я пытался найти закономерности построения плетений. Понятное дело, что ничего не заметил, тем более что знания мои распространяются только на целительскую сферу. Кстати, сами рисунки были невероятно сложные, что запомнить их за пару минут было нереально. Пусть не пару, а десять или даже больше, но все равно нереально.

И как только я внимательным образом изучил последний, меня снова окутал туман. «А ведь я вижу его, хотя смотрю простым зрением», — было моей последней мыслью перед тем, как очутиться посреди раскопок.

И был уже день.

— Наконец-то! — услышал я голос, раздавшийся слева от меня.

— Я долго был там? — спросил я ректора.

— Десять часов, — получил ответ. — И где это там?

И я принялся рассказывать о произошедшем. Маг внимательно меня слушал, часто задавал уточняющие вопросы, некоторые моменты просил рассказать повторно. Прервался я только на время обеда, но после него снова начался «допрос». Ректор очень жалел, что я не старался запоминать текст. А это именно он и был, что подтвердил Иранхан, когда я ему нарисовал несколько символов. Полностью изобразить ни один рисунок я не смог. Да что там полностью — я даже половину не смог нарисовать, максимум треть самого, на мой взгляд, простого.

Больше всего сокрушался ректор по причине, что не он попал в то помещение. Более того, он обмолвился, что перестал ощущать связующую нить с кольцом-артефактом у меня. Этот факт все же заставил задать ему вопрос, куда я попал и что это вообще такое.

— Вот когда закончишь академию, то расскажу.

Я понял, что это вежливое «Не лезь не в свое дело». Хотел спросить, когда мы вернемся домой, как он опередил меня.

— Сегодня ночью еще раз понаблюдаешь, а завтра вернемся. Или ночью, если ничего не произойдет.

Вернулись мы ночью, если быть точным, то в три часа пополуночи. А еще ректор потребовал, что бы я никому не рассказывал, где мы были и, особенно, что я видел. Это я и сам понимал, не стал распространяться и без его напоминания.

Ректор академии задумчиво посмотрел вслед студенту и двинулся в сторону своего жилища. Пешком. Ему предстояло тщательно все проанализировать, а наиболее полно у него получалось во время ходьбы.

Самое для него главное — понять причину переноса. Только такое феноменальное магическое зрение или еще что-то влияет? Ведь окромя оного, этот Алек Ксей еще обладает мощнейшей защитой разума. Хотя и не абсолютной, если вспомнить покушение. Но вполне может так статься, что у него имеются еще другие способности, не менее важные для контакта. Возможно, что он сам о них не знает. Но зрение все-таки на данный момент главный аргумент. И сейчас ему необходимо найти способ повысить его себе.

«Белый туман», как назвал его студент, он объяснить не мог. Точнее, идей, что это могло быть, существовало множество, но все они равновероятны. А вот преобразование его в желто-зеленые тона явно говорило о божественном и ментальном воздействии. Исчезновение парня тоже оставило после себя загадку. Это был не магический портал и не божественный перенос, а нечто среднее. Первым способом он владел сам, второй видел собственными глазами, находясь совсем рядом. Сулейн помнил ощущения, когда Бог Огненной Горы Эоранаа́р забрал к себе своего верного жреца. Здесь же присутствовало и магическое возмущение, свойственное открытию портала, и возмущение высоких энергий, в которых угадывалось испытанное давно чувство.

Сейчас маг пребывал на распутье: взять студента, дать ему кристалл записи, наведаться на место раскопок и ждать следующего раза или искать средство улучшения магического зрения и самому пожить здесь некоторое время.

Внезапно он почувствовал устремленный на него взгляд. Не раздумывая ни мгновения, он создал массовое заклинание паралича и накрыл им площадь, откуда исходило это чувство. Создав портал при помощи ментальной проекции плетения, он переместился в сторону. Сотворив пять боевых заклинаний: «Молнии», «Облака страха», «Ледяного дождя», «Огненного шара», «Воздушного тарана», максимум для себя, что он мог контролировать одновременно, медленно направился к месту возможного нахождения врага.

И удивленно уставился на пустое место. Хотя все его чувства просто кричали, что здесь кто-то есть. Развеяв два плетения, Иранхан создал заклинание энергетического удара сырой магией и ударил им туда, где по его мнению должен находится враг. Убить этим невозможно, а вот сбить концентрацию или лишить сознания легко. И точно — на земле проявилось тело. Подхватив его и подметив, что принадлежит оно девушке или женщине, он создал портал в свой домик и ушел у него.

Спускаясь в подвал, Иранхана посетила мысль, что все пыточные почему-то строятся именно в подобных местах. Он тоже не стал исключением. Раздев свою ношу, он положил ее на специальный артефакт, на создание которого в свое время он потратил целый год. Зато сейчас он мог удержать и не дать творить магию даже высшего мага. Не всех, конечно, но многих.

— Хм, не помню, чтобы я где-то видел ее. Личины нет, сигнал о пересечении границы отсутствует. Неужели сумела каким-то образом перелететь через барьер?

Высший маг задумался. В свое время он лично проводил эксперименты по забрасыванию людей, и не только их, через барьер при помощи катапульты. Перебросить, конечно, можно, вот только целым и невредимым такой летун не будет. От толчка катапульты не защититься. «Или кто-то все-таки сумел создать надкожную защиту?», — подумал он. Над подобными заклинаниями работали многие, но, насколько он знал, никому не удалось. Только такая защита могла уберечь человека от толчка, а все другие либо игнорировали катапульту, либо отсекали ее, разрезая по границе.

— Или кто-то научился летать? — пробормотал Иранхан и непроизвольно поднял глаза вверх.

Но это не так. Заклинание левитации позволяет лишь контролировать падение с высоты, и не может поднять человека в воздух. В этом случае опытный и сильный маг при прыжке с чего-то летающего мог создать заклинание левитации и приземлиться. Но построить летающего голема или создать летающую химеру никому не удалось. Или все-таки удалось? В то, что кому-то удастся приручить дракона или виверну он абсолютно не верил. Первые обладают разумом и, мягко говоря, не любят представителей других рас. Вторые очень агрессивны и совершенно непредсказуемые. А больше летающих животных, которые могли поднять человека, нет. По крайней мере, он о таких даже не слышал.