Сколько длился полет, девушки не могли сказать. К концу пути они настолько замерзли, что, забыв обо всем, сбились в кучу и дружно выбивали зубами дробь. Наконец, флаер приземлился, и вскоре кто-то отпер багажный отсек. Те же наемники с хохотом вытащили пленниц и повели их в какой-то ангар.

Переход сменялся переходом, и вскоре Даша совершенно запуталась. Она надеялась только, что Ара или Лири запомнили на всякий случай дорогу. Впрочем, наверное, их заберут через гиперепереход, а где открывать его, не имеет никакого значения. В конце концов, подруг привели в какой-то небольшой серый подвал. И вот тут-то девушке стало сильно не по себе. Никогда до сих пор ей не доводилось видеть пыточную. Догадаться о предназначении расставленных возле стен гнусных приспособлений было совсем не трудно. Дарли вообще впала в ступор при виде дыбы и даже не сопротивлялась, когда ее привязали к этой дыбе.

– Итак, капитан, – похабно ухмыльнулся полковник, – как я уже говорил, я позаимствую эту девку ненадолго. Потом покину вас, развлекайтесь в свое удовольствие. Трупы можете оставить прямо здесь, мои люди утром все уберут. Флаер ожидает у выхода.

– Благодарю, господин полковник, – цинично усмехнулся Никита и облизал губы. – Это царский подарок, такие красавицы редко попадались мне в руки.

Вермаль с иронией посмотрел на него и скривил губы в гадливой гримаске. Бальсет в ответ оскалился. Затем полковник подошел к Даше и резким движением выдрал у нее из ушей серьги, разорвав мочки ушей. Девушка вскрикнула от боли и неожиданности, с ужасом глядя на него. А он, продолжая мерзко ухмыляться, сорвал остальные украшения. После чего сделал то же самое с Арой и Лири. На привязанную к дыбе Дарли Вермаль не обратил никакого внимания, у нее не было ничего, кроме дешевой бижутерии.

Полковник не видел, как дергался от криков девушек мнимый капитан Бальсет, какая дикая ненависть полыхала в его зрачках. Но Даша видела и даже посочувствовала дураку. Штабс-капитан ему всего этого не спустит. Ей, конечно, было больно, уши жгло, из порванных мочек текла кровь, но это тоже не имело особого значения. Она только жалела Дарли – девочка-то совсем ни при чем… Из шока ее придется выводить долго.

Полковник небрежно побросал отобранные драгоценности в карман, взял Дашу за руку и резко потянул за собой в какую-то дверь.

«Не смейте, штабс-капитан! – крикнула девушка по голару, увидев, что контрразведчик дернулся за ними. – Мы не имеем права сейчас вызвать у него ни малейших подозрений!»

«Не могу я спокойно на это смотреть! – в отчаянии сжал кулаки Никита. – Я же мужчина, в конце концов!»

«Не можете, так не смотрите! – холодно отчеканила Даша. – Я справлюсь. Постараюсь справиться, мне совсем не хочется подвергаться насилию. Но не смейте двигаться с места, даже если у меня не получится. Вы меня поняли, господин штабс-капитан?»

«Да, Целитель Душ! – с уважением ответил контрразведчик. – Будет исполнено. Простите за истерику».

«Вот и хорошо, – позволила себе легкий намек на улыбку девушка. – На крейсере готовы?»

«Естественно».

Полковник привел ее в какой-то небольшой закуток, где поместился только стол. Повернул к себе и отвесил две такие пощечины, что девушка не удержалась от крика. Но заставила себя успокоиться и потянулась к собственной сущности Целителя Душ. Вермаль посмотрел ей в глаза, ожидая увидеть в них страх – страх в глазах женщины всегда до невозможности возбуждал его. Но в Дашиных глазах не было страха. Полковник отшатнулся – в глазах девушки светилась легкая ирония и, как ни странно, жалость. Эта траханая сучка его жалеет?! Да она что, умом тронулась? Вермаль сжал кулаки и шагнул вперед, собираясь показать, кого здесь стоит жалеть. Но не успел, снова посмотрев ей в глаза. И провалился в какой-то омут, перестав ощущать тело.

Даша пыталась понять, что ей делать дальше, и никак не могла. Это же не душа, а какой-то черный, холодный колодец, переполненный злобой и нанавистью. Да, уничтожить желание полковника совсем нетрудно, даже навсегда уничтожить. Пережечь вон тот алый пульсирующий жгут и все. Но чувствовала, что этого мало. Она должна показать этой мертвой душе путь к жизни, путь к добру. Иначе она не Целитель Душ, а черт-те что.

Да неужели в его жизни не было хоть кого-нибудь, кого этот человек любил?! Нет, все же кто-то был. В раннем детстве. Мать. Она осторожно потянулась к этому почти мертвому ростку любви и помогла ему вытянуться вверх, нашла где-то в глубине души жалкие остатки совести и тоже осторожно потянула их к себе. Одновременно вкладывала в сознание полковника понимание, что все, кого он унизил и уничтожил, тоже были кем-то любимы. Тоже любили и смеялись, как когда-то любила и смеялась его мать.

Девушка отделила жгут желания от жажды насилия и привила на него вытянувшийся к свету росток любви. Даша сама порой не понимала, что делает, но ощущала сердцем, что поступает правильно. Закончив, отступила в сторону. Как ни жаль, большего она сделать не в силах. Теперь у этого зверя начнет просыпаться совесть, и только от него самого зависит, убить эту совесть или послушать ее и начать меняться.

Полковник Вермаль очнулся и глухо застонал, не понимая, что случилось. Потом взглянул на девушку, продолжавшую с жалостью смотреть на него. Благие… Что это с ним? Впервые за много лет ему было стыдно. И почему-то вспомнилась мать, которую он не вспоминал уже лет двадцать. Она укоризненно смотрела на него, покачивая головой и как бы говорила: «Ну что же это ты, Тарисек, как тебе не стыдно?..» И ему было стыдно, так стыдно, как никогда еще не бывало. Перед глазами вереницей плыли те, кого он унизил, ограбил, убил. А ведь у каждого из них тоже была мать.

Да что происходит?! С чего все это пришло на память? Снова взглянув на шатенку и вспомнив, что собирался с ней сделать, Вермаль застонал. Ведь эта девушка не сделала ему ничего плохого, она не виновата в его бедах. Так зачем же? За что? И ведь не отменишь уже ничего… Нет, у него есть дело, которое нужно сделать, и плевать на все сантименты. Вот только насиловать кого-либо полковнику совершенно не хотелось, наоборот, одна мысль о насилии вызвала резкое отвращение. Снова глянув на девушку и ее наполненные жалостью глаза, он вздрогнул.

– Ведьма… – хрипло пробормотал Вермаль и пошатнулся. – Будь ты проклята, ведьма! Что ты со мной сделала?!

Она ничего не ответила, только очень грустно улыбнулась. Полковник застонал, охватил руками голову и опрометью вылетел из закутка. Окинув безумными глазами изумленных таким его появлением людей, остановился и постарался взять себя в руки.

– Завтра жду вас в моем офисе, капитан, – с трудом выдавил он. – Проспект Валтина, 12, третий этаж. Будьте готовы к вылету, наш корабль стартует завтра вечером. А теперь оставляю вас, делайте, что считаете нужным…

Покосившись на привязанную к дыбе девушку, Вермаль вздрогнул, застонал и выскочил из пыточной. Недоуменно переглянувшись, его люди последовали за командиром. Но двое остались, желая, видимо, посмотреть на развлечения Бальсета с девушками. Слухи об этих развлечениях ходили дикие.

Никто не понимал, что произошло, пока в дверях не появилась выглядевшая уставшей Даша. «Целитель Душ…» – восторженно прошептала Ара, глядя на подругу. Никто не обратил внимания, что двое оставшихся людей полковника ни с того ни с сего тихо опустились на пол и замерли в нелепых позах.

– Порядок! – раздался с потолка голос Асиарха. – На следящие камеры я подключил смоделированную мной реальность. Знали бы вы, чего мне стоило моделировать такую мерзость!

– А люди? – спросил Никита, покосившись на уснувших наемников.

– Наложим фальшивую память об этой ночи, не впервой.

– Ну, и слава богу! – вздохнул контрразведчик и бросился отвязывать плачущую Дарли. – Не бойтесь, все уже позади. Сейчас переправим вас на крейсер.

– Все хорошо, – подошла к ошеломленной девушке Даша. – Успокойся, это наши. Нам нельзя было, чтобы полковник заподозрил в нас аарн.