Васька снова только глазами захлопал, он же помнил, что вошел в баню из красной каморки с ямой в полу – а теперь находился в темно-серой круглой комнате с мягкими диванами. Никогда еще юному батраку не доводилось видеть такой роскоши. Он довольно долго стоял с открытым ртом, все пытаясь понять, зачем рыжий барчук привел его сюда.

– Давай одеваться, – заставил мальчишку опомниться голос того. – Держи.

– Это мне?! – глаза Васьки полезли на лоб, барчук протягивал ему черно-серебристую форму, точно такую же, как на нем самом. Когда он и одеться-то успел? Только что ведь голый стоял. Васька снова посмотрел на форму и поежился, вспомнив, что на старшем брате вчера была похожая.

– Тебе-тебе, – рассмеялся странный мальчишка. – Давай, одевайся, я тебе корабль покажу. А то я до сих пор здесь один был, знаешь, как скучно? Взрослые своими делами заняты, им как-то не до меня. Я, коли честно, тебя просто спер. Тебя доктор будить должен был, но я хитрый, я раньше пришел.

– Вы, барин, шо-то не то говорите, – мрачно пробормотал Васька, с подозрением глядя на вовсю лыбящегося барчука. – Попадет же…

– Точно – попадет, – раздался с потолка слегка ворчливый голос. – Вечно ты, Сандер, куда-нибудь не туда влезешь. Вот ведь неугомонный!

– Ой, Асиарх, да чего я такого сделал? Скучно же!

– А кто тебя вообще в боевой вылет звал, красавец ты наш? – голос с потолка стал насмешливым. – Пробрался на корабль зайцем, так изволь теперь дисциплину соблюдать! Вот сейчас как расскажу Релиру…

– Ну, Асиарх… – лицо барчука сделалось испуганным, и Васька понял, что этот Релир тут, кажется, хозяин, и может наказать, если захочет. – Не надо… Я же еще ничего страшного не натворил.

– Ладно уж, – захихикал голос. – Живи пока, так и быть. А ты, Василий, одевайся, раз проснулся. Нечего тут голым расхаживать, у нас на корабле это не принято.

– А в-в-ы к-к-т-т-о? – едва сумел выдавить из себя Васька. – В-в-ы г-г-д-д-е?

– Везде. Дотронься до стенки – это уже я. Как бы тебе сказать попроще… Голова я этого корабля, что ли, мозги его. Зовут меня Асиархом. Коли чего надо, можешь смело у меня просить, не обижу. Ладно, оставляю вас пока. Целителей я, так и быть, успокою, а то в госпитале уже переполох поднялся, ищут, куда это их больной подевался.

– Фух! – шумно выдохнул барчук. – Пронесло! Давай одевайся, и будем завтракать. Не знаю как ты, а я жрать хочу, как не знаю кто.

Так ничего и не понявший Васька посмотрел на роскошную форму, не зная, как ее надевать. Она казалась цельной, даже сапоги вырастали прямо из штанин. Ну и что с ней делать, скажите на милость? Сандер хихикнул, подошел и ткнул пальцем в воротник куртки. Форма в руках Васьки сама по себе раскрылась, и он едва не выронил ее. Боженька, да что же это за корабль такой? Что здесь за чудеса творятся? Ой, Ванька, похоже, совсем сдурел на своей войне… Додумался, с кем связываться.

Но деваться было некуда, и он, насупившись, просунул ноги в штанины. Форма налезла как будто сама собой, Васька и понять ничего не успел, как оказался полностью одетым. Даже куртка совершенно самостоятельно склеилась до самого подбородка. Зная, как обычно неудобно в новой одежке, он попрыгал немного. Но все оказалось в порядке, форму как на него шили, так хорошо и удобно Ваське не было еще ни в чем.

А потом он вдруг ощутил направленную на него волну дружелюбия и щенячьего восторга. Именно щенячьего, другого слова и не подберешь. Казалось, форма ластится к нему, как ластился прошлым летом симпатичный щенок, которого подарил тятька. Так и хотелось потрепать ее по холке или почесать за ухом. Вот только где у формы холка или ухо? Барчук смотрел на него и откровенно ржал. Васька обиженно сопел, но молчал.

– Да не обижайся ты, Вась! – сказал рыжий, отсмеявшись.

– Нам обижаться не по чину, барин, – мрачно буркнул батрачонок.

– Да какой я тебе барин! Санькой зови.

Ну, Санькой – так Санькой. Снова осторожно покосившись на нового знакомого, Васька незаметно вздохнул – он хорошо знал эту породу мальчишек. Такие вечно лезут без спроса, куда не положено, и тащат за собой приятелей. А потом попадает именно приятелям, заводилы каким-то образом остаются в стороне. Мишку вон взять, соседского сынка. Ну, точь-в-точь, как этот Санька. Тоже вечно лез то яблоки воровать, то ворота кому дегтем мазать, то еще что. А влетало за это почему-то Ваське. Зато с Мишкой было не скучно. Ладно, раз говорит, что не барин…

– Давай дружить! – протянул ему руку рыжий мальчишка.

– Ну, давай… – ответил Васька и осторожно пожал протянутую руку.

Ха, не барин! Рука-то мягкая, нежная, ни одного мозоля. Впрочем, что-то его насторожило, и мальчик посмотрел на собственную руку. Вот это уже ни в какие ворота не лезло! Его рука тоже стала по-барски мягкой, и все мозоли куда-то подевались. Это что за чудеса такие? Форма снова дернулась и сократилась, продолжая ластиться, и Васька вздрогнул. Да что оно тут такое делается?!

– Наша форма живая, ты ее не бойся, она поначалу все время ластится, привыкает к тебе. Домой доберемся, там что хочешь носить сможешь. Но мы в боевом походе! Значит, форму надо носить, принято так.

Живая? Ой, мать-перемать… Куда это он попал? Одежка у них живая… Васька потряс головой и снова тихо выругался сквозь зубы. Хорошо, что его не слышал Иван, а то бы так и врезал по губам за такие слова. Сандер тем временем подошел к столу и что-то сделал, Васька не понял – что, но стол заполнился парящими блюдами со всякими барскими кушаньями.

– Садись, угощайся! – снова обратился к нему новый приятель.

Васька подошел и осторожно присел на край мягкого кресла, чувствуя себя донельзя неуютно. Он никак не мог решиться взять что-нибудь, только смотрел на всю эту роскошь и глотал слюнки. Но поверить в то, что это предлагают ему, не мог. Санька долго смотрел на него, потом фыркнул, навалил в стоящую перед Васькой тарелку кучу всего и подвинул ему под самый нос.

Мальчик смотрел, смотрел, но, в конце концов, не выдержал и начал есть. Правда, не слишком даже замечая, что ест, все оказалось настолько вкусным, что он едва не подавился. Санька подсунул ему стакан с каким-то синим соком, и Васька залпом выпил. И едва не выплюнул обратно – ну и кислятина же! Но нашлось и кое-что сладкое. Только неясно, что это было. Мальчик ел, одновременно пытаясь понять, зачем он здесь и кому понадобился. Сандер сказал, что они на корабле. Но корабли ведь в море плавают. А от их деревни до моря месяц ехать надобно!

– Мы не в море, – заявил вдруг новый приятель, оторвавшись от тарелки. – Мы в небе.

Васька только молча покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает по поводу этого заявления. Санька захихикал и принялся рассказывать. От услышанного рот у Васьки открылся сам собой. Тысячи миров в небесах? Летающие между ними на огромных небесных кораблях люди? Все остальное он просто не понял. Понял только, что эти звездные бродяги собирают к себе отовсюду людей, попавших в беду и не злых. И что их с Иваном тоже взяли, и теперь им бояться нечего. Но вот верить ли во все это? Васька не знал… Ладно, пока кормят и не бьют, можно и поглядеть. Все лучше, чем от Потапа зуботычины огребать.

– Ну что, пошли? – Сандер приплясывал от нетерпения, так ему хотелось похвастаться перед новым другом чудесами дварх-крейсера.

– Ну, пошли…

Прямо на стене бесшумно завертелась черная воронка, и Сандер, ухватив Ваську за руку, прыгнул в нее. Тот даже испугаться не успел, как оказался стоящим на широкой черной дорожке, висящей прямо в воздухе. Дорожка извивалась, скручивалась в спираль, разделялась на несколько и снова сходилась воедино. В воздухе вокруг нее висели какие-то неровные игольчатые шары. Их иглы постоянно дергались и сокращались, вокруг них то и дело возникал разноцветный туман, и проскакивали столь же разноцветные молнии. Васька застыл на месте, вытаращив глаза и раскрыв рот. Он что, в аду? Да нет, чертей с вилами и котлов с грешниками не видно. Потом осторожно заглянул через край дорожки и не увидел пола: насколько хватало взгляда, вниз тянулись все те же дорожки и игольчатые шары.