А дальше все было просто. Ри — высший. Джессика приближена к высшему и может стать с ним рядом, но пока что — подчиненная, хорошая, исполнительная, но ниже, гораздо ниже. Брид и Тринадцатый — подчиненные, которых следует держать в строгости, равно как и Рокори, и спуска им не давать. После этого всего следовал весь оставшийся мир, который надлежало устроить так, чтобы Ри было комфортно, удобно и чтобы ему не приходилось ни о чем заботиться. Ри стонал сквозь стиснутые зубы, но поделать с мастером Криди ничего не мог. Для Криди даже звания в Официальной службе значения не имели — он все разрешал для себя самостоятельно.

«Сарепта» отвалила от берега и вскоре скрылась с глаз.

— А теперь нам следует работать, — мрачно констатировал Скрипач. — Ит, прихвати мне с завтрака чего-нибудь.

— Ты летать?

— Да. Слушай, ну черт-те что… они всерьез считают, что у нас может что-то путное получиться при таких раскладах?

Первый раз очутившись в самолете, оба одновременно подумали, что с самолетами тут швах. Если БЛЗ, которые оба не один год водили, были действительно приспособлены к делу, то это… Это было самоубийство, самое настоящее, взаправдашнее — и явно не из безболезненных.

«Энки», учебные двойки, сначала затаскивали на требуемую высоту антигравами. Потом они переходили в режим планирования, потом включался мотор, и начиналось непосредственно учение, сопровождавшееся нескончаемым потоком ругани от инструктора. После первого вылета Рыжий сказал, что он таким маневром скоро поседеет. Потому что даже когда они учились (а в курс обучения официалов входила авиация миров первого-второго уровней) они и предположить не могли, что придется летать на таких гробах.

Аэродинамика была ниже критики, но если бы дело было только в ней! Собраны самолеты оказались буквально на соплях — Ит и Скрипач решили, что когда придет их машина, тренировочная или постоянная, они переберут ее от и до самостоятельно, вне зависимости от того, будет на это дано разрешение, или нет. Переберут, чтобы хотя бы быть уверенными в том, что машина не развалится на части прямо в воздухе. Дополнительный, разрешенный пактом двигатель, которым можно было пользоваться в пределах страны, был установлен кое-как, и с этим тоже было нужно что-то делать — опять же, чтобы не убиться до срока.

— Вы еще скажите спасибо, что это не У-2, — говорил им в первый день инструктор. Звали его Семен, и сошлись с ним Ит и Скрипач буквально за час, мужик он оказался мировой. — Вашей группе могли дать бипланы. Я с большим трудом выбил «энки»…

— А на том, на чем лотом придется работать, мы тут налетаем? — поинтересовался Ит.

— А как ты сам думаешь? — Семен, человек простой и резковатый, сплюнул на землю. — Ну, может, дадут машину. Окстись, гермо! Сюда пригонят один Ил-10, это максимум, и все. Але, гараж, ты чего, первый раз что ли?

— В том-то и дело, что не первый, — хмыкнул Ит. — Сень, ты пойми, я не со зла, но пилотирование «энки», скажем так, несколько отличается от пилотирования штурмовика, на котором придется работать.

Инструктор снова сплюнул.

— Ит, отвяжись, — тоскливо попросил он. — В Севастополе налетаете. Или в Херсонесе.

— Много налетаем? Часов по шесть? — прищурился Скрипач. — Слушай, давай мы к руководству, что ли…

— И оно тебе родит самолет, ага, — заржал Семен. — Дурак совсем?

— Нет, твою мать, не дурак, но с собой кончать пока не собираюсь, — огрызнулся Скрипач.

— Вот тогда не высовывайся и слухай песенку про комбайнеров, — заржал Семен.

— Да конечно, — ехидно заметил Ит. — Она нам сильно поможет во время первого же боевого вылета.

— Вот вы настырные какие!.. Что я, по-вашему, на Змеиный ни разу не летал? Там, проще говоря, грызня идет по следующему сценарию. Кто-то, ну неважно, кто именно, наши или не наши, тягает туда аппаратную базу для исследований, и поддержечку, само собой. С земли или с моря там хороший подарок прилететь может, поэтому, собственно, туда и стали десятки гнать — штурмовик для этого дела штука самая подходящая. Главная задача — не дать высадиться и развернуться, понятно? Ну и устраивает народ грызню, хуже, чем «собачья драка» в Первую мировую, — принялся объяснять инструктор. — Там потерь почти никогда нет, на Змеином. Бывают, конечно, но редко. Попинают друг друга, напугают, шуганут, и расходятся. Больше форса, чем дела. Сейчас, правда… — он понизил голос. — Сейчас там посерьезнее стало, чем раньше, но и машинки-то вашим дают соответствующие. Так что спокуха.

— Сень, вопрос. — Ит задумался. — Дальности хватает? Там же не только Змеиный, как мне известно. Есть еще пара мест на территории Румынии…

— Слушай, гермо. Ты это, не того, — попросил Семен. — Не лезь ты в это. Не нашего ума дело. Хватает или нет — по месту поймешь. Сам.

— Ну, если ты в этом смысле. — Ит сделал нарочито-невинное лицо. — Да я ничего. Так, фигней страдаю.

— Вот если фигней, то обрати внимание лучше не на Румынию, а на Витую впадину. Чтобы в тебя с моря ничего не прилетело. Там, понимаешь, полтора километра глубина, и проходит все, что хочет пройти, — инструктор прищурился, невесело усмехнулся. — Это «все» дотаскивают землей по дамбе на «Хаммерах» преимущественно, или вообще на платформах, а потом это «все», — он сделал ударение на слове «все», — ныряет, и тащит свою начинку туда, куда…

Скрипач приложил палец к губам.

— Тсс, — сказал он строго. — Все поняли. Спасибо, Сень. Учтем.

— Так что летайте, на чем дали, и не выпендривайтесь, — повысил голос Семен.

Ну, и начали летать, параллельно с теоретическим курсом. Машин не хватало, горючку тоже подвозили нерегулярно, ГСМ были такие, что хоть вешайся, зато теории имелось в избытке. Уже на третий день занудного изучения матчасти Ит и Скрипач были готовы взвыть, но, к сожалению, вариантов не было — кем назвался, туда и полезай.

…Сейчас Ит, выбравшись в лес вместе с Джессикой и Ри, как раз матчасть, собственно, и учил. У него при себе имелась книга в унылой синей обложке, на которой значилось следующее: «Самолет ИЛ-10М, том I», и стоял гриф «сов. секретно». Книгу он проштудировал примерно на треть. Ему очень хотелось ругаться — уже на первых страницах он понял, что для того, чтобы, например, сменить перегоревшую индикаторную лампочку, надо разобрать полсамолета. Поэтому книгу он пока что отложил, и они стали беседовать.

Теперь Ит чувствовал, что до вечера к книге вряд ли вернется — слишком много оказалось не очень хороших новостей. Собственно, «не очень хорошими новостями» они делились последние трое суток. Сперва взяли реванш — Скрипач рассказал Ри о назначениях и плане работы. Тот не поверил. Скрипач притащил из номера план. У Ри глаза полезли на лоб. Вдоволь налюбовавшись на реакцию друга, они попросили открыть план и почитать детали. После чтения Ри начал очень тихо и очень витиевато ругаться.

— Во как может! — восхищался Скрипач. — Черт, да за ним записывать надо!

— Что за бред… Нет, это чушь какая-то… «Ангелы»?! Он чего, очумел, Гарай? Рыжий, кончай ржать, хватит. Это действительно идиотизм. Нет, ну ни в коем случае… Ит, я вас забираю, понятно? Переведу в свою группу, и…

— Подожди, не торопись, — попросил Ит. — Не все так просто, как хотелось бы. Пока что поработаем по этому плану…

— Да не по плану, а по бреду!!! — Ри просто места себе не находил от злости. — Ребята, нет. Я сказал, нет. И точка.

— А я сказал да, — ответил Ит твердо. — Не надо злить их. Хотя бы на первом этапе.

— Но это же самоубийство получается! Вы…

— Ри, мы тут на БЛЗ работали, и ничего, не развалились, — успокоил Скрипач. — Ну, полетаем немного. Подумаешь.

— Ага, полетаете. Собьют к чертовой матери, и вся недолга. Неужели непонятно, для чего это все делается? — Ри раздраженно встряхнул бумаги, которые держал в руке. — Вся эта муть призвана только к одному — вас прикончить!

— Думаешь? — нахмурился Ит. — Мне так не кажется.