Даша кивнула.

— Спасибо, — сказала она. — Я спрашиваю для… для Фэба.

— Можешь не спрашивать, — захихикало существо. — Фэба ждет множество сюрпризов, которые он сам не ждет, потому что закоснел в своих представлениях. В общем и целом все будет хорошо, хотя и очень непросто. И еще один момент. Есть вероятность, что твоя смерть, Фэб, сумеет спасти мир. Повторю — только вероятность. Но это уже немало. Спрашивай.

Фэб задумался. Посмотрел на Ита (тот отрицательно покачал головой), потом — на Скрипача.

— Я спрошу про него. До того, как он… обрел разум, он обладал рядом способностей, которые позволили ему… — Фэб замялся, подыскивая слова. — Которые позволили ему совершить практически невозможное — снять Ключ, вывести станцию. Эти способности у него остались?

— Хороший вопрос, — ответило существо. — Нет. Правило трех раз. Один раз он спас их троих от засады, второй — убил Марию, третий — снял Ключ и вывел станцию. Все, лимит исчерпан. Прощение внутри, ты же знаешь, — существо пристально посмотрело на Скрипача. — И собственные подарки себе же значения не имеют. Что сделано, то сделано, бесспорно. И хорошо сделано. Но если бы тебе впоследствии удалось держать язык за зубами, ты бы сумел избежать… впрочем, это неважно, потому что язык за зубами ты держать никогда не умел и никогда не научишься. В этом ты слаб. Говоришь, не думая, делаешь, не думая… добрая душа, но сама себе вредит. Спрашивай.

Скрипач повернулся к Иту.

— Я хочу спросить про него. Мой вопрос, возможно, покажется глупым, но все равно. Что он должен сделать, чтобы…

— Чтобы не терять? И чтобы потерь в принципе было поменьше? — существо прищурилось. — Верить. И думать. Ит, терять все равно придется, так или иначе. И это не может быть не больно. Ты тоже способен на глупости, ты сам это отлично знаешь. И так же отлично ты знаешь, куда твои глупости и твое упрямство способны завести. Ничего больше я тебе не скажу, разве что… Поосторожнее с третьим разом. Для тебя это смертельно опасно. Первый раз погиб, второй раз — тоже, считай, погиб. Понимаешь, что может произойти в третий?

Ит молчал — он явно не понимал, о чем идет речь.

— Одну подсказку все-таки дам. Шея, а потом вверх. Просто запомни, не старайся понять. Спрашивай.

Ит посмотрел на Ри, тот еле заметно кивнул.

— Я спрошу про него, — Ит повернулся к существу. — Он выбрал эту жизнь. Простую человеческую жизнь — вместо жизни в Контроле. Этот выбор был верным?

— Ты очень хитрый, — существо захихикало, отростки на боках мелко затряслись. — Ты попытался в одном вопросе задать миллиард вопросов. Хорошо, по вопросу и ответ. Нет, он не был верным, ваш общий выбор. Но, возможно, тебя утешит тот факт, что ваш выбор и до этого никогда не бывал верным. Знаешь почему?

Ит отрицательно покачал головой.

— Да просто потому, что при практически абсолютном могуществе и знании выбор априори невозможен. Никакой. Более конкретный ответ вы трое получите — но не сейчас, а в самом конце вашей жизни. Боюсь только, что к моменту получения ответа вы забудете про то, что когда-то задавали вопрос. Так всегда происходит, это нормально. Я к этому даже привык, — существо встало. — Выбор… да, вы и впрямь смешные, когда маленькие. Ит, любовь — это выбор? Как ты считаешь?

— Наверное, — Ит опустил взгляд. — Я не знаю.

— Вот и хорошо. Все, идите-ка вы отсюда, — строго приказало существо. — Забирайте вашу железяку и идите. Больше вам тут делать нечего.

На лице Ри отразилось разочарование.

— Жалко, — сказал он. — Я так хотел посмотреть, как создают корабли…

Фэб сделал страшные глаза и с упреком посмотрел на пилота, но существо расхохоталось и ответило прежде, чем рауф успел возразить:

— А вот это как раз проще простого. Ладно, так и быть. Смотри.

Время замедлилось в несколько раз (или это он, Ри, стал вдруг быстрее?) и стало похоже на вещество, густое, вязкое, прозрачное. Внизу, в пугающей близости, неспешно плыла звезда, над которой их группа (группа кого?..) двигалась в сторону предполагаемого выхода протуберанца. Около нужной точки уже крутилось с полсотни солярных стражей (собаки?!), они образовали кольцо и теперь ждали, постепенно переходя из режима движения в режим тонкой вибрации. Группа двигала перед собой «решетку», основу будущего корабля, снабженную сознанием, но пока совершенно пустую. Тело человека, отдавшего будущему кораблю свою душу, выгорело больше десяти лет назад, и теперь все его существо как раз и было «решеткой», основой, оно уже закончило начальное преобразование и готовилось к приему первого протуберанца.

Действовать сейчас следовало осторожно, деликатно, не торопясь — первый прием вещества был опасным моментом, и «решетку» следовало поддержать и успокоить. Сознание, составлявшее ее, боялось звезды — они всегда боятся, это инстинкты, от которых сразу не избавишься. К концу первого столетия будущий корабль перестает испытывать страх и одинаково легко ходит как рядом со звездой, так и сквозь нее, но сейчас группа ощущала огненные нити страха, тянущиеся от «решетки» в разные стороны, и была занята тем, что потихонечку сворачивала их и гасила.

Полностью выключив время, группа подвела «решетку» к нужной точке, и солярные стражи послушно разомкнули и тут же сомкнули кольцо. Время внезапно пошло очень быстро, кольцо «собак» синхронно вздрогнуло, а от звезды отделился сгусток огня и понесся в сторону «решетки» и группы.

Время снова остановилось. Группа подвела «решетку» к нужной точке, одновременно убирая последние нити страха, пережитки человеческого сознания, и развернуло «решетку» под нужным углом относительно траектории движения протуберанца.

Время двинулось, но в этот раз медленно, еле заметно. Пространство стало расплавленным стеклом, и любое движение сквозь него ощущалось как движение в раскаленной вязкой массе. Протуберанец подходил все ближе к «решетке» и к группе, и вскоре пространство превратилось в живой огонь, приятный, мягкий, обволакивающий… Протуберанец медленно и величественно проходил сквозь «решетку», и вскоре она засияла, одетая первыми тонкими плазменными нитями. Страха больше не было, напротив, «решетка» ощущала неимоверный восторг — потому что перестала быть «решеткой» и теперь выходила на новый уровень самосознания. Группа радовалась вместе с ней, солярные стражи сновали рядом (теперь они не отойдут от основы корабля до завершения его создания), и вскоре бывшая «решетка», а теперь — полупрозрачный плазмоид, была оставлена группой и отправилась вниз, чтобы самостоятельно перемещаться в конвективной зоне. Солярные стражи не дадут ей выйти за пределы зоны и, если надо, помогут найти путь к строителям.

Впрочем, в ближайшее время плазмоид будет предоставлен сам себе.

До следующего выхода протуберанца такого размера пройдет от шестнадцати до тридцати лет…

Ри сидел в кресле, в зале управления, запустив руки в волосы и не решаясь открыть глаза. После увиденного его обычная реальность казалась… Ри тяжело вздохнул. Реальность была — там. А тут — словно набросок, черновик. Откроешь глаза, а все серое и плоское.

Там все было настоящее. Неимоверных размеров и поистине божественной красоты цветок протуберанца, поднимающийся навстречу группе, небо, утратившее свой привычный цвет и состоящее словно бы из чего-то осязаемого, послушное воле время и ощущение… безграничной свободы. Свободы и…

— Зря ты это сделал, — Фэб сел рядом с пилотом. Выглядел рауф грустным и озадаченным.

— Не думаю, что зря, — возразил Ри. — Я теперь знаю, как выглядит настоящее. Глупо звучит, да?

— Нет, не глупо, — возразил Фэб. — Ты очень точно сейчас сказал. Просто, понимаешь ли, некоторые вещи лучше не видеть.

— Почему?

— Потому, что ты отлично знаешь — вернуться невозможно. Ладно, Ри. Собирайся с силами, и давай заниматься делами…

К ним подошел Ит, сел в кресло рядом.

— Расскажешь потом? — попросил он пилота. Тот кивнул, но нехотя, словно через силу.