– Ничего себе! – с удивлением сказал Таенн. – Ну, вы даете.

– Бард, она для меня была – все вместе. И любимая, и мама, и сестра. Когда они появились, мы из рейсов стали выходить… как домой бежали, ни одного сбоя. Очень редко у кого бывает, когда Встречающий целиком и полностью способен заменить Сеть – любовью. Очень редко. А у нас это было.

– Почему ты говоришь – было?

– Бард, ты забыл, что мы трупы? – бесстрастно сказал Морис. – Я говорю «было», потому что я Владу больше не увижу. И мой второй не увидит Соню. И никогда больше в своей жизни, которая уже кончилась, меня никто не погладит по голове утром и не спросит, как я спал. Потому, что это для всех мы – Сэфес, а для них…

– Морис, а какой расы ваши Встречающие?

– А, дошло, наконец. По именам угадал? Имена искажены, разумеется. Они – Нэгаши.

Таенн потрясенно молчал, уставившись на Сэфес во все глаза. Тот ответил безразличным и нарочито спокойным взглядом.

– Так что давай не будем про мечты, – после минутного молчания заключил Морис. – Теперь ты можешь догадаться, кем я на самом деле хотел быть.

Таенн покачал головой.

– Мог бы и раньше рассказать… Эх, вы, образцово-показательный молодой экипаж Сэфес, – проворчал он. – Хотя, конечно… да. О таком рассказывать… лучше уж вообще молчать.

– Я не знаю, почему я рассказал тебе об этом сейчас, – добавил Морис. – Слушай, пойдем в город на разведку, а затем найдем наших. У меня странное ощущение, я бы хотел поговорить хотя бы с Итом.

– Ты еще скажи – со Скрипачом.

– А на Скрипача я бы хотел посмотреть.

Скрипач танцевал на маленькой рыночной площади, которую сейчас вместо торговли приспособили под танцы, просто растащив в сторону торговые лотки. Дурно и бедно одетые люди, разбившись на пары, шаркали ногами в пыли под медленную музыку, доносившеюся из открытого окна дома, стоящего в узком конце площади. Томная, вычурная мелодия снова показалась Барду слишком уж примитивной и скучной, но людям она явно нравилась – женщины смотрели на мужчин лукаво, мужчины вели партнерш по танцу бережно и достойно, что плохо вязалось с их нищенским видом.

Скрипач, разумеется, танцевал один. Он кружился под музыку в самом центре площади, а вокруг него двигались пары. Он заметил подошедших Мориса и Таенна только тогда, когда музыка, наконец, стихла – и тут же побежал к ним, расталкивая людей и улыбаясь.

– Привет, привет, – улыбнулся Таенн. – А где наши-то?

Скрипач на секунду задумался, затем просиял, схватил Таенна за руку и быстро повел куда-то вглубь квартала, по узкой улочке. Вскоре он остановился у полуподвальной двери, ведущей в маленькое кафе, и торжественно показал на эту дверь пальцем.

– Ага, понятно. Ну, спасибо.

Дверь открылась, из нее вышел Ит.

– Он вас привел?.. Отлично. Скрипач, ты если хочешь дальше танцевать, никуда не уходи, понял? Или жди нас там, или иди сюда, – строго сказал он. Скрипач радостно кивнул и умчался. – Хорошо, что он слушаться начал, – добавил Ит. – Полтора часа уже торчит на этой площади. Пришлось завсегдатаям объяснить, что он псих и музыку очень любит, его обещали не трогать. Слушайте, что в городе творится…

В городе, как выяснилось, совсем недавно произошла самая настоящая революция. К власти сумела прийти оппозиция, возглавляемая генералом Орде Ральдо, причем случилось это всего лишь неделю назад. И город, и всю страну лихорадило. Сегодня генерал женился на своей новой пассии, радиоведущей Марии Дельгато, и вечером, после захода солнца, предполагалась его торжественная инаугурация на президентский пост.

– Два года, – подытожил Леон. – Два года назад она сидела в таком же баре, не зная, что с ней будет завтра. А сейчас она уже фактически стала первой дамой страны. У меня в голове это как-то не очень укладывается.

– По радио сказали, что они сегодня после церемонии будут выступать для народа лично, с балкона здания конгресса, – добавил Ит. – У меня ощущение, что мы завязли в… как бы это правильно сказать… Таенн, вот ты – Безумный Бард. И вот поскольку ты безумный, скажи – это все не безумие?

– Это не безумие. Это аномалия, – серьезно ответил Таенн. – Политика – обширная область науки, которую нас в свое время заставляли изучать. Их вон тоже заставляли, – Таенн кивнул в сторону Леона и Мориса. – И они могут подтвердить, что такой процесс не может идти на такой скорости. Говорю же, сиур не стабилен, оттуда и аномалии, и сбои. Сильно подозреваю, что похожие процессы сейчас идут на всем этом шарике.

– А вот и нет, – Ри отвлекся от вычислений. – Таенн, все нормально, я почти закончил. Мне, собственно, осталась только проверка. Не идут «на шарике» похожие процессы. Наоборот, то, что Ральдо и Мариа столь быстро оказались у власти, все считают феноменом.

– Вот даже как… Слушайте, а чего мы про них все говорим? – Морис тряхнул головой. – Меня больше волнует, удастся ли нам отсюда выбраться. Ну, пришли они к власти, и что? Нам-то что с того?..

– Мы говорим, чтобы отвлечься от более серьезной проблемы, – задумчиво ответил Таенн.

– Народ, еще полчаса, и я свободен. Подождите меня, пожалуйста, – попросил Ри. – Вы бы пока что-нибудь съели, что ли. Или выпили.

– Что у тебя получается? – спросил Таенн, подсаживаясь к Ри.

– У меня все нормально получается. Кстати, никто не хочет сходить со мной к конгрессу? Я понимаю, что это бред, конечно, но мне бы хотелось… на нее посмотреть, – попросил инженер.

– Я – за, – тут же откликнулся Морис. Таенн почесал нос и добавил:

– Я тоже за, мне интересно.

– Вы все помешались, – с ужасом констатировал Ит.

– Скажи про это Скрипачу. Много ее портретов он за сегодняшний день собрал? – ехидно спросил Бард.

– С десяток, но я разрешил оставить только те, что поменьше, – сдался созидающий. – В общем, я так понимаю, что после расчетов мы идем к конгрессу, смотреть на семью Ральдо-Дельгато.

– А потом делаем отсюда ноги, – подытожил Таенн.

И у здания конгресса, и на близлежащих улицах творилось что-то невообразимое. Толпы народа, с факелами и плакатами, заполнили все пространство, насколько хватало глаз. С превеликим трудом компании удалось пробраться на площадь, правда, при этом едва не потеряли Скрипача – в него вцепилась какая-то женщина с полубезумными глазами, и попыталась утащить к группе людей, забравшихся на постамент трудно различимого в темноте памятника, и скандирующей «Ор-де Раль-до, президент!».

– Нам бы тоже надо куда-нибудь повыше, – предложил Таенн. – Отсюда ничего не увидим, а ближе подойти не получится, там дикая давка.

– Ничего не выйдет, – возразил Ри. – Дома заколочены, я уже посмотрел. Ладно, постоим тут, может, чего и разглядим.

– Или хотя бы услышим, – добавил Ит.

Ждали долго, больше часа. Наконец балкон осветили яркие прожекторы, и в их свет вступили два человека – высокий, дородный мужчина в мундире, и тоненькая хрупкая женщина со светлыми волосами, уложенными в гладкую прическу, в строгом костюме.

– Вот это да… – прошептал Ри. – Ит, используй детектор. Посмотри на нее поближе. Богиня… она стала просто богиня… ты видишь?

Ит приблизил картинку. Мариа на плакатах была тенью Марии настоящей. Богиня? Почему бы и не богиня? От нее словно шел свет, изливаясь в пространство золотыми ласковыми лучами. Она улыбалась, светло и открыто, и посылала толпе воздушные поцелуи.

– Золотая… – произнес с восхищением Скрипач. – Золотая… бабочка…

Первую речь произнес генерал Ральдо. Говорил он долго, скучно и напыщенно. Голос его, многократно усиленный, лился над площадью – обещания, обещания и еще раз обещания. Рабочие места, железные дороги, строительство… Светлое будущее для народа в самой ближайшей перспективе… Единство и понимание… Толпа одобрительно гудела, отовсюду слышались одобрительные крики.

Но голоса тут же стихли, когда к микрофону подошла Мариа. Площадь замерла в предвкушении и ожидании.