Ими слушал вполуха, он, да и остальные ученики, был занят очень важным делом – повторял про себя три цифры, которые вчера сказал ему Учитель. Эти три цифры он должен был произнести сразу после того, как свои три цифры скажет Анюта. А за ним – свои цифры произнесет Мара. А за ней – Никос. А за Никосом… Главное – не сбиться и не перепутать порядок.

«Три, пять, девять, – твердил про себя Ими. – Три, пять, девять».

В карманах шуршали пакетики с сухарями и орехами, которые Учитель велел взять с собой. На экскурсию, конечно же, запретили брать рюкзаки, но почти все припасы, которые имелись, дети легко разместили по карманам комбинезонов.

– Для защиты от стартовых перегрузок используются специальные амортизационные кресла, – говорила девушка. – Вы увидите их, когда подниметесь на борт. Корпус корабля покрыт термопластинами, сейчас они имеют высокую степень износа, но после того, как корабль будет помещен на вечную стоянку, эти пластины заменят на имитацию, внешне полностью повторяющую облик настоящих новых пластин. Обязательно посетите корабль после полной консервации. Наших посетителей ждет множество приятных сюрпризов – мы планируем воссоздать трехмерную панораму космоса, вы сможете попробовать настоящий космический рацион, и еще, – она заговорщицки подмигнула кому-то из мальчиков, – у нас будет воссоздана настоящая звездная битва из фильма «Безумный десант», в которой можно будет поучаствовать.

Парень, которому она подмигнула, вымученно улыбнулся. Экскурсовод кивнула. Возможно, ей казалось странным, что на эту экскурсию записалась группа старших школьников, обычно она водила детей лет десяти-двенадцати, но, с другой стороны… оплатила школа детям поездку, так что ж не поехать? Может, они из бедных семей, а сейчас школа им делает подарок перед выпуском. Бывают же директора-идиоты?..

Внутри оказалось действительно очень тесно. Сначала лифт поднял группу по частям к узкому люку, больше похожему на лаз, потом, после шлюза, они попали в узкий коридор, в котором разминуться вдвоем было трудно. Им пришлось растянуться в цепочку, и экскурсия двинулась по кольцевому коридору в сторону лифта, который доставил их в рубку управления. Кое-как втиснулись. Экскурсовод достала лазерную указку и продолжила рассказ, показывая то на один прибор, то на другой.

Ими вопросительно посмотрел на Учителя. Тот едва заметно отрицательно покачал головой – рано. Пока что – рано. Надо дождаться, когда их приведут в кают-компанию.

Рассказ экскурсовода все лился и лился, казалось, она может говорить бесконечно. Приборы для навигации, расчет курса, траектория полета, выход на заданную орбиту, управление маневровыми двигателями, разгон и торможение… Все потихоньку начали скучать. Ими заметил, что Анюта с тоской смотрит в крошечное окошко, забранное тройным сапфировым стеклом, и сам тоже посмотрел. Там, внизу, оставалась родная земля, весна, мимо корабля пролетела юркая воробьиная стайка. Получится ли вернуться? Увидят ли они все еще раз этот чудесный утренний свет, вдохнут ли пахнущий свежестью весенний воздух, услышат ли птиц? Или им суждено остаться навсегда в Белой грани, выполняя волю Единого?..

Ими-ран с негодованием стал гнать от себя эти малодушные, недостойные мысли. Как можно думать о таких мелочах, когда на кон поставлено счастье и мир для многих и многих людей? Как можно быть таким мелким слюнявым эгоистом, для которого важнее собственная маленькая радость, а не что-то несоизмеримо большее? Он быстро прочел про себя малую очищающую молитву (ее полагалось читать, когда в голову закрадывались дурные или недостойные мысли) и услышал, как экскурсовод сказала:

– А теперь мы с вами проследуем в кают-компанию. Это самое большое помещение на корабле. В нем туристы завтракали, обедали, ужинали и смотрели визор. Помещение оснащено амортизационными креслами для пассажиров, в нем они находились во время старта и посадки корабля. Так же оно имеет обзорное окно, из которого можно полюбоваться на просторы бескрайнего космоса.

Через несколько минут они расположились в кают-компании. Некоторые сели на странного вида кресла, расположенные по окружности большой каюты, другие встали у стен. Места тут действительно было больше, чем в рубке, но все равно помещение казалось очень и очень маленьким. Низкий потолок, обшитый мягкими белыми панелями, мягкий же пол, мягкие подлокотники кресел. На одной из стен – круглый иллюминатор, не намного крупнее того, что находился в рубке. С потолка свисает на изогнутом кронштейне экран визора, тоже в мягкой обшивке.

– Обратите внимание на панели, – продолжила экскурсовод. – На корабле присутствовала искусственная сила тяжести, но она была настолько мала, что почти не ощущалась. И люди, и предметы находились во время полета фактически в полной невесомости, поэтому в целях безопасности помещение отделано мягкими, пружинящими вставками, чтобы никто случайно не поранился. Один из членов экипажа всегда проводил до старта дополнительный инструктаж с туристами, но, несмотря на это, история корабля изобилует смешными случаями, которые происходили с людьми, впервые попавшими в невесомость…

Учитель, стоящий рядом с экскурсоводом, неожиданно взял ее за локоть. Мягко, но вполне решительно. Та осеклась, недоуменно заморгала. Учитель улыбнулся одной из самых лучших своих улыбок – чуть виновато, печально, но вместе с тем с какой-то скрытой надеждой.

– Милая, вам лучше сейчас уйти, – тихо сказал Учитель.

– Что? – растерянно спросила экскурсовод. Она ничего не понимала.

– Вам нужно уйти, – повторил Учитель. – Мы не хотим подвергать вашу жизнь опасности. Ступайте в шлюз и покиньте корабль, пожалуйста. У вас есть десять минут.

– Вы сумасшедший? – вытаращилась на него экскурсовод.

– Нет, милая, я разумен и сумасшедшим никогда не был, – грустно ответил Учитель. – Идите, пожалуйста. Иначе мне придется проводить вас.

Он потянул экскурсовода за локоть, но та уперлась.

– Что вы делаете?! – вскрикнула она.

– Мы забираем корабль, – просто сказал Учитель. – К сожалению, нам он необходим. Сообщите об этом людям, пожалуйста. Мы временно взяли корабль во славу Единого.

– Какого Единого?!

– Бога, моя милая, Бога, конечно же, – снова улыбнулся Учитель. – Дети мои, вставайте на молитву, а я провожу нашу милую девушку к шлюзу и прослежу, чтобы она спустилась вниз. Немногим позже я вернусь к вам.

– Что вы задумали?! Забаррикадироваться в корабле и нести свою околесицу? – Девушка все еще пыталась вырвать локоть из руки Учителя, но хватка у того была железная. – Зачем вам это надо? Молились бы на природе или в церкви!.. Отпустите меня немедленно!

– Не могу, милая.

– Я позову на помощь!

– Не получится. Ваша рация у меня, уж простите. Аккумулятор я вынул еще в рубке, да там и оставил, под креслицем. Так что пойдемте лучше со мной, потихонечку, и все будет в порядке…

Наконец Учителю удалось вытолкать экскурсовода за дверь каюты. Дверь тут же захлопнулась снаружи, и голоса разом стихли – и увещевающий голос Учителя, и гневный – экскурсовода. Группа, как завороженная, продолжала смотреть на дверь.

Ими опомнился первым.

– Помните, что Учитель велел? – строго спросил он. – Становитесь на молитву. В круг, в круг, быстрее! Сейчас Учитель вернется, нам надо торопиться. Сосредоточьтесь! Единый с нами!

Когда через три минуты вернулся слегка запыхавшийся Учитель, все уже стояли, как положено, и воздух в каюте тихо вибрировал от молитвенного напева. Сквозь обычные материальные очертания предметов стали проступать пространства Белой грани, воздух пульсировал все сильнее и сильнее. Учитель мгновенно влился в круг, встав между Анютой и Марой, и его голос вплелся в общий хор голосов. Наконец, реальный мир растаял полностью.

– Цифры! – повелительно крикнул Учитель. – Скорее, цифры!

И произнес первую тройку. За ним свои тройки начали говорить остальные. Воздух с каждой тройкой гудел все сильнее и сильнее, грани тоже завибрировали, белое поле оделось жемчужным сиянием и…