— Благодарю! — гросс-адмирал наклонил голову в сторону девушки, она кивнула в ответ и предложила ему небольшой стакан золотистого напитка, пахнущего горами в грозу.
Мерхалак выпил предложенное, и по его телу словно ветерок пробежал, усталость куда-то подевалась, сознание рывком очистилось, стало ясным и чистым, острота восприятия резко повысилась как бы не вдвое. Ему доводилось и раньше пробовать «Золото Дарна», с эффектом он был знаком, но все равно каждый раз поражался гениальности создавших этот невероятный эликсир. Однако пора было заняться делом. Атаковать местных, раз они вышли на связь, нежелательно — может удастся договориться.
— Отвечайте! — приказал гросс-адмирал офицеру связи, не обращая внимания на то, что аарн проложила обучение находящихся в рубке людей языку вероятного противника.
На возникшем напротив голоэкране появилось лицо хмурого, лысого мужчины в попугайской ярко-оранжевой форме, украшенной целой кучей разного рода нашивок, медалек и колодок, от вида такого непотребства привыкший к строгому стилю СПД Мерхалак даже поморщился. Кожа аборигена была слегка синеватой, но в общем он выглядел самым обычным человеком. Разве что очень угрюмым.
— Вызываем неизвестные корабли! — устало произнес абориген на только что изученном гросс-адмиралом санторийском языке, причем Мерхалак легко опознал лонгайский акцент, удивившись насколько же хорошо аарн обучили его. — Прошу ответить! Мы вам не враги! Просим не нападать!
Затем офицер в оранжевой форме повторил сказанное снова. И снова, и снова, и снова. Немного послушав, Мерхалак подал сигнал подключиться к каналу и негромко произнес:
— Мы слышим вас. Приветствую!
— Слышите?! — тут же вскинулся офицер в оранжевой форме. — Слава всем богам! Кто вы?
— Совместная экспедиция СПД, ордена Аарн и княжества Кэ-Эль-Энах, — ответил командующий. — Из большой галактики. Я — гросс-адмирал Мерхалак, возглавляющий экспедицию.
— И что вам здесь понадобилось?
— Следы хорошо нагадивших нам врагов ведут в ваше скопление. У меня есть подозрение, что эти враги засели в вашей системе.
— Но мы еще не выбирались за пределы скопления! — возмутился офицер. — Мы не в состоянии летать между галактиками! У нас просто нет таких технологий!
Если он не лжет, то кто тогда? Однако все равно надо искать интернаты. Благо их вид известен из памяти выживших эмпатов. Как раз и проверка будет. Мерхалак велел оттранслировать местным записи о внешнем и внутреннем виде интерната из памяти воспитанников, а затем, словно по наитию, изображение жуткой конструкции сверхов. Просмотрев все это, офицер в оранжевой форме мертвенно побледнел, из него словно вынули стержень, он как-то опал в своем кресле и, явно в отчаянии, закусил губу, тоскливо глядя в никуда.
— Значит, и к вам они добрались… — с трудом выдавил абориген через некоторое время. — И у вас нагадили… Мы от них и обороняемся, господин гросс-адмирал! Вас, наверное, удивило такое число орбитальных станций ПКО?
— Да, — не стал утверждать обратного Мерхалак. — Многовато для одной системы. Но вы знаете, где расположен этот паскудный интернат?
— Нам ли не знать… — с горечью ответил офицер. — И не он один. Их сотни, если не тысячи. Сколько раз мы наших детей отбить пытались… Только если и получалось захватить интернат, то эти твари безжалостно убивали всех воспитанников, оставляя нам послания, чтобы мы, ничтожества, не смели лезть и мешать им, великим, добиваться некого непонятного всеобщего блага… Недавно они снова прорвались и вывезли больше двухсот тысяч детей с Нейзита, второй нашей планеты, причем мы не понимаем, как они смогли прорваться! Вышли из гиперпространства прямо атмосфере. Это невозможно, по всем выводам ученых, но факт! А потом закрыли один город колпаком неизвестной природы силового поля, перебили внутри всех людей старше десяти лет, а детей вывезли. Кроме младенцев, их тоже уничтожили, чтобы не возиться. Мы так и не смогли пробиться сквозь этот проклятый купол. Он спал сам собой через трое суток.
Он сжал кулаки, видно было, что человек из последних сил удерживается от слез, да что там, от воя боли. Похоже, в том городе осталась его семья…
— Знакомые песни… — скрипнул зубами Мерхалак. — Нам они тоже говорили, что мы, де, ничего не понимаем и должны знать свое место. И это после того, как им хорошенько надавали по мозгам. Что ж, я рад, что мы с вами не враги, однако, прошу меня простить, проверю ваши слова. У нас есть такая возможность.
— Проверяйте, — безразлично пожал плечами офицер в оранжевой форме. — Нам скрывать нечего. Уже почти пятьсот лет длится эта проклятая война, которой никто из нас не хочет. Но с врагом невозможно договориться, его совершенно не интересует ни наше мнение, ни договоренности, он считает себя вправе творить все, что взбредет ему в голову…
— Удивительно, что после стольких лет войны вы сразу на нас не накинулись, — приподнял брови гросс-адмирал.
— Отличие ваших кораблей от кораблей врага огромно, мы же не слепые, — криво усмехнулся абориген. — Нам никогда не нравилось воевать, мы даже в далеком прошлом не воевали между собой. Не было никогда войн на нашей планете! Мы вообще не понимали, что такое воевать и для чего это нужно, пока не пришел враг и не начал насильно увозить куда-то наших детей. Поначалу мы пытались как-то объясниться, просили не делать этого, просили хотя бы сказать, зачем и чего они добиваются. Нас в ответ поливали презрением и приказами сидеть тихо и не сметь даже вякать. Почти тридцать лет мы пытались договориться, но всякое терпение когда-нибудь заканчивается, закончилось и наше. Мы начали драться. Непросто было научиться абсолютно противоестественным для нас вещам, непросто придумать оружие, нам ведь противна сама мысль о том, чтобы убивать разумных… Но мы справились. Вот только враги не отступились, они тоже стали развивать военные технологии и продолжали нападения. В последние сто лет им редко удавалось прорваться, вы видите, какую ПКО мы выстроили. Но они нашли путь, я уже говорил, что они вышли из гипера прямо в атмосфере…
— Они же могли напрочь сорвать атмосферу с планеты… — не выдержала аарн. — Простите, господин гросс-адмирал.
— Могли, — заинтересованно посмотрел на нее абориген. — Но им зачем-то очень нужны наши дети…
— И вы не знаете, зачем? — прищурился Мерхалак.
— К сожалению, не знаем, — развел руками офицер в оранжевой форме. — Нам еще ни разу не удалось взять кого-либо из них живым, при возможности пленения они кончают с собой, стараясь захватить с собой побольше нас. При захвате интерната убивают всех воспитанников, нам остается только ужасаться тому, что они творили с детьми. Мы с ума сходит в попытках понять, почему они это делают! Но не понимаем…
— Вот и мы не понимаем этого… — вздохнул гросс-адмирал. — Нам они, конечно, нагадили меньше, но мы и этого не простим. Они едва не разрушили наши страны, поэтому мы их достанем! А теперь пока прощаюсь. Мы завершим проверку, после чего я с вами снова свяжусь. Прошу доложить о нашем разговоре вашему начальству.
С этими словами он приказал отключить связь, а сам повернулся к Диаре и спросил:
— Двархи могут просканировать систему?
— Они этим уже заняты, — заверила девушка. — Результат станет известен через полчаса.
— Хорошо. Как только он будет получен и проанализирован, прошу связаться со мной.
Тут до Мерхалака дошло, что абориген так и назвал свое имя. Впрочем, может у этой цивилизации вообще нет личных имен. Он хмыкнул и принялся мерить шагами рубку, размышляя. Поведение «сверхов» и их слуг приводило в недоумение. Так, наверное, должны мыслить фанатики, абсолютно уверенные в свое правоте и искренне считающие, что они лучше знают, как надо. Иногда такое уместно, но довольно редко. Например, если надо срочно лечить детей, отказывающихся лечиться по неопытности и глупости, на их сопротивление не нужно обращать внимания, тем самым спасая им жизни. Но деяния «сверхов» никак не подпадают под спасение от чего-либо — разрушение всего и вся не может являться спасением. Да и не достигаются благие цели такими жуткими методами. Никогда и никакая цель не оправдывала и не оправдает негодных средств. Основной закон мироздания гласит: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам». А вот возвращать сотворенное сотворившим — можно и нужно. Даже более того.
