Через десять минут легионеры ворвались в рубку и на мгновение замерли, настолько отвратительная картина открылась их глазам. Страшно перекрученный человек, вросший в какое-то подобие дерева, перемешанного с кусками железа и пульсирующими кристаллами. Изо рта несчастного стекали тягучие капли слюны, он сотрясался в судорогах, дергал десятки раз сломанными и сращенными под неестественными углами конечностями. Заметив, что он не один, бедолага судорожно, рывками повернул голову и с трудом выдавил, в его глазах появилось осознанное выражение:

— Уб-бейт-те-е м-м-е-ен-н-я-а… он говорил на том же языке, что и воспитанники интерната, перед отправлением этот язык залили в мозг всем участникам экспедиции. — П-п-р-р-о-о-ш-ш-у-у-у…

— Благие! — выдохнул один из легионеров. — Да как же можно с живым человеком-то так?.. Он же, бедолага, все чувствует…

Как выяснилось при первичном сканировании, сращенный с системой управления пилот оставался в сознании, система просто пользовалась для пилотирования ресурсами его мозга, что сопровождалось сильными болевыми ощущениями. В общем, это была постоянная, не прекращающаяся ни на минуту жестокая пытка. Пилота тут же при помощи парализатора ввели в бессознательное состояние, может Целители смогут ему помочь. Затем просканировали память, но ничего в ней не обнаружили — парень рос в примерно таком же интернате, что и эмпаты, вот только был прирожденным пилотом, как и все рядом с ним. Важным было только местоположение управляющего кристалла, он находился под рубкой, в специальном гнезде, после извлечения из которого все системы кривобокого корабля тут же прекратили работу. Пилота удалось отключить не сразу, пришлось даже вызвать с «Небесного Воина» техников — не хотелось убивать несчастного.

Остальные пять групп обнаружили на других захваченных кораблях то же самое. Правда пилоты там не просили убить их, они находились в полубессознательном состоянии и бредили, корчась от боли, видимо корявое сопряжение с управляющей системой тяжело обошлось им. В двух случаях кристаллы отключить и захватить не успели — они саморазрушились, превратившись в почти невесомую пыль.

— В памяти пилотов никакой важной информации не обнаружено, — констатировал Инеарх, дварх станции «Небесный Воин», на которую доставили искалеченных людей. — Только данные об очередном интернате и обучении пилотированию. После того, как их забрали из интерната, бедолаги видели только стены барака, в котором их содержали, кормя по минимуму, и лаборатории, где их оперировали. После операции сознание отключалось, и пилот становился придатком машины. Других людей, кроме воспитателей и охранников, которые с ними вообще не разговаривали, они не встречали.

Мерхалак с омерзением смотрел на снимки людей, сращенных с машинами, и ежился. Какими же мразями, какими чудовищами нужно быть, чтобы творить такое с живыми разумными существами? Гросс-адмирал сжал кулаки, его душу переполнял холодный, жестокий гнев. Те, кто всю эту гнусность затеял, должны ответить за свои деяния. Полной мерой!

После исследования кристаллов с душами было обнаружено излучение, способное выводить их из строя на расстоянии, и следующая атака на флот захлебнулась в самом начале. Кривобокие недокорабли обезвредили, доставили на станцию искалеченных пилотов и кристаллы. Плюс несколько кораблей для исследования двигателей и орудий, больше ничего интересного там не было.

Вскоре по приказу гросс-адмирала сотен разведывательных фрегатов, корветов и истребителей разлетелись по скоплению с целью подробного его картографирования. Мерхалак с Бурцевым после всего увиденного были намерены произвести полную зачистку. Позволять кому-либо продолжать так издеваться над ни в чем не повинными людьми им не позволяла совесть.

Стеверен Ардаор висел в воздухе неподалеку от конструкции «сверхов», буквально оплетая ее сложнейшими вероятностными связками, при виде которых остальные маги только потрясенно качали головами и восторженно присвистывали. Кержак даже рот приоткрыл, то и дело облизывая нижние клыки, его желтые глаза горели возбуждением, такого мастерства он и представить себе не мог, и теперь стыдился того, что раньше осмеливался считать себя мастером. Да по сравнению со Стевереном он жалкий недоучка, и до подмастерья не дотягивающий! Разве что Командор мог бы стать вровень с этим воистину великим магом, да и то не факт.

— Сейчас я сброшу каждому из вас прямо в мозг участок общего плетения, — заговорил Стеверен — Их надо будет выплести единовременно, а затем стабилизировать совмещением с пятью первоосновами. Светом, Тьмой, Жизнью, Смертью и Мудростью. Я покажу, как. Конечно, я могу создать все и сам, но это займет слишком много времени, а психоструктуры уже начали затухать. Необходимо как можно быстрее выделить их и провести обряд поиска аналогов, после чего без промедления отправить по обнаруженным координатам экспедиции. При невозможности спасения эмпатов конструкции следует уничтожить. Передайте вашему пространственнику, — он кивнул в сторону наблюдающего за ними со стороны Бага Бенсона, — что потребуется, как минимум, еще семь проколов в разные мини-вселеленные, а может, и все девять. Пусть подготовит нужную аппаратуру с запасом. Выводить конструкции в нашу вселенную не нужно, достаточно будет пройтись по ним преобразователем и достать из ям эмпатов, если они будут к тому моменту живы, в чем я сильно сомневаюсь.

Минут через десять перед глазами Кердака вспыхнула невероятно сложная схема, если бы не биокомп в мозгу и восемь потоков мышления, он бы не смог ее быстро понять и адаптировать под свои возможности. Снова восхитившись профессионализму Стеверена, он начал быстро выплетать показанное — это оказалось не так уж и просто, хотя старый орк, как и остальные, справился. Труднее всех пришлось Дарву, он, как маг, все-таки был намного слабее аарн, однако опыт имел гигантский, поэтому тоже смог.

Затем древний маг показал способ связывать вероятностные плетения ис Первоосновами, причем сильно отличающийся от способа Илара ран Дара, подход был совсем другим, в чем-то лучшим, в чем-то худшим, но именно другим. Первоосновы органично вплелись в связку Стеверена, сделав из нее что-то очень соразмерное и красивое. А затем она сработала.

Кержак еще никогда ничего подобного не видел. А лучше бы и не видел, слишком большое омерзение испытал после того, как из золотисто-гнилостных «нитей» конструкции поползли какие-то источающие на ментальном уровне невероятное зловоние перекореженные, извращенные, одним своим видом вызывающие тошноту символы, сплетенные в извивающиеся цепочки.

— Ну вот и попались… — очень тихо произнес Стеверен. — Ну вот вы и вляпались, дорогие мои… Наконец-то я на вас вышел… Десятую тысячу лет вас ищу, твари…

Из его слов Кержаку и Дарву сразу стало ясно, почему древнего мага не пришлось упрашивать помочь, почему он сразу откликнулся на зов. Он сталкивался со «сверхами» раньше и ненавидел их всей душой. Видимо, они и в прошлом гадили всем, кому могли. Они оба пытались понять, что делает Стеверен, но ничего не понимали, творимое тем было за пределами их понимания и опыта, было чем-то непредставимым и невероятным.

Невдалеке от летающего дока внезапно возник гигантский каменный круг, весь усеянный спиралями и кругами каких-то рун, причем их цепочки были не только на поверхности камня, но и, сопровождении золотистого и серебристого свечения, вились прямо в пространстве. В центре находилось некое подобие алтаря, состоящего из переплетенных столбов Света и Тьмы, объединенных Жизнью и Смертью, от него веяло страшной, давящей силой, пригибающей любого к полу. Над алтарем бешено вращалось около десятка разноцветных шаров, сыплющих во все стороны искрами. Все это выглядело настолько красиво и необычно, что захватывало дух.

— Ритуальный круг с некоторыми дополнениями, — объяснил свои действия Стеверен. — Подготовлен к самым разным обрядам и ритуалам, всегда ношу его, как и многое другое, с собой в пространственном кармане. Плетение кармана потом передам Касре, кроме нее, простите, никто из вас создать его не сумеет. Даже вы, уважаемый Кержак. Это плетение просто выпьет вас при попытке активации. Если найдете достаточно мощный накопитель, чтобы запитаь его оттуда, — тогда да, а раньше пытаться не советую, чревато гибелью, причем полной, включая разрушение души.