Илар вдруг прыснул.

– Ты чего? – удивилась Ирна, Тина тоже непонимающе смотрела на него.

– Да вспомнил свое ошеломление, – пояснил он. – По дворцу носился, как оглашенный, думая, что где-то вражеский маг спрятался. Все перерыл. Все спецслужбы на ноги поднял. А оказалось, что это всего лишь страх. Мой собственный. Не помню уж из-за чего он возник, но ощущение было на редкость гнусное. В общем, бессмертный император занялся самим собой, оставив империю в покое. Так продолжалось примерно четыреста лет, я почти не интересовался делами, все больше экспериментируя с новыми связками и заклинаниями. И исследуя возвращающиеся чувства. Империи это пошло на пользу, она тут же начала разлагаться. Раньше я за всем следил лично, держал правительство в ужасе, никто не знал, доживет ли до завтра или будет казнен для острастки, или из-за того, что у императора плохое настроение. А тут вдруг четыреста лет покоя, через пару поколений страх забылся, все помнили только, что сидит где-то во дворце страшный черный призрак, но никого не трогает. Пришлось быстро навести порядок и призвать распоясавшихся сановников к порядку. Но я был уже не тот. Я начал задумываться о вещах, о которых не задумывался никогда прежде. О смысле жизни, о власти и ее сути, о счастье, да и о многом другом. Философией занялся. И с каждым днем приходил во все большее недоумение. Ну вот, у меня есть власть, невероятная по человеческим меркам власть. Но счастлив ли я от этого? Убеждал себя, что да. Только вот удовлетворения не чувствовал. Чего-то не хватало. Перепробовал все придуманные человечеством удовольствия в безумных количествах. Надоело. Очень быстро. Все равно чего-то не доставало, почему-то было тошно. Логика не помогала. И примерно через две тысячи лет после моего восшествия на престол настал тот самый день…

– Какой? – с любопытством поинтересовалась Тина.

– Знаменательный! – поднял палец Илар, его лицо сделалось ехидным. – Однажды утром «великий» император изволили проснуться. Сразу тошно стало. Встал, посмотрел для начала вокруг, потом на угодливые рожи сановников, на дворец, вспомнил об империи. И спросил себя, как тот лягушонок на кочке посреди большого болота: «Ну и зачем оно мне все это нужно?» Ответа на сей интересный вопрос не нашлось. Тогда император плюнул на все на свете, телепортировался куда-то и пошел куда глаза глядят. Оказалось, что от злости я перепутал заклятие и перескочил в другую Вселенную, в которой понятия не имели об империи Архиан и Темном Мастере. Наверное, так было лучше всего. Планета была средневековой, уровень меча и копья. И я пошел нищим по дорогам. Впервые за свою долгую жизнь я смотрел людям в лица, наблюдал за ними со стороны, обдумывал увиденное. Видел, что помимо привычной жестокости и корысти есть что-то еще. Что-то странное и непонятное мне. Люди называли это дружбой, любовью, добротой, сочувствием. Я долго не мог понять, для чего им все это нужно, ведь эти качества мешают жить ради себя самого. Но одновременно видел, что люди, имеющие любовь и дружбу – счастливы, а не имеющие – несчастны. Меня заинтересовала такая странность. И я подобрал нищего мальчишку, решив позаботиться о ком-то, ничего не получая взамен. Долго добивался доверия запуганного звереныша. Добился каким-то чудом. Мальчик рос, мы с ним продолжали ходить по дорогам того мира, зарабатывая себе на хлеб выступлениями перед крестьянами. Научиться жонглировать мне было совсем не трудно, да и акробатика далась легко, боевыми искусствами я владел в достаточной мере. Магию не использовал принципиально. Странное дело, бродячий мальчишка с каждым днем становился мне все ближе и ближе, хотелось защитить его от любой беды. Странные, непривычные для императора чувства… А потом его убили на моих глазах, я на какое-то мгновение опоздал. В тот момент я узнал, что такое горе. Что такое боль потери близкого существа. Какой-то местный барон решил поразвлечься и наколол бродячего скомороха на пику, показывая свою «удаль». Понятно, что от него с приятелями и пепла не осталось, но моего юного друга этим было не вернуть. В этот момент я понял основополагающую истину. Я вспомнил всех, кто умер по моей вине. Их ведь тоже кто-то любил… И им было так же больно, как и мне после смерти мальчика. Мне стало страшно. Ведь я оставил за собой миллиарды и миллиарды трупов…

Командор досадливо скривился и яростно потер висок.

– Так началось мое изменение. Чего только потом не случалось. Сорок лет в монастыре, где я очень многое понял. Было множество друзей, которые самим своим существованием показали всю убогость моей прежней жизни. Я прожил с этой цивилизацией очень долго, она успела от средневекового мира подняться до межзвездной федерации. Но я все равно видел, что преуспевают большей частью такие, каким я сам был когда-то. Ни одна философская система, ни одна религия не давала ответа на беспокоящие меня вопросы. Поэтому я снова переместился в другой мир. И еще раз. Перемещения происходили произвольно, менялись планеты, галактики, вселенные. Не менялось одно. Общая несправедливость вокруг. Везде было одно и то же. Преуспевали самые подлые, самые жестокие, самые гнусные. Но я учился воспринимать жизнь такой, какая она есть, стараясь помочь, кому мог. И однажды я встретил того, кого вскоре назвал Учителем.

– Но кто он? – глаза Ирны горели каким-то странным огнем, на что маг не обратил никакого внимания. А зря.

– Прости, девочка, это не моя тайна, – тяжело вздохнул Илар. – Этого я никому не скажу. Высший мастер Равновесия, не маг, а нечто значительно большее – кроме этого, я не имею права открыть ничего. Он встретил меня в одном полудиком мире, в котором еще не забыли, что такое честь и любовь. За прошедшие после ухода из Архиана годы моя сила, как мага, продолжала расти. Да и знания тоже. Тысячелетия опыта даром не проходят. Учитель ощутил мой приход в мир, находившийся на тот момент под его защитой. Ему стало интересно, что это за непонятное существо появилось в его зоне ответственности. Он оказался первым встреченным мной эмпато-телепатом. Тогда, правда, я этого не понял, узнав правду много позже, когда сам стал таким.

Командор протянул руку, достал из воздуха бокал с чем-то спиртным и залпом выпил. На него больно было смотреть, его душа казалась одним обнаженным, вибрирующим болью нервом. Тина с Ирной ловили какие-то обрывки эмообразов, сливающихся в малопонятную картину. Казалось, в мозгу Илара одновременно на пределе работают тысячи потоков мышления. Только сейчас Тина окончательно поняла ментальную мощь человека, которого любила. Впрочем, давно не человека.

– Учитель считал мою память и искренне удивился, – продолжил Илар, уставившись в пол. – Он не верил раньше, что подобные мне способны измениться. Способны задуматься. Однако видел перед собой живой пример. Но одновременно чувствовал, что я еще ничего толком не понял, нахожусь в сомнениях и полностью запутался, заблудился в себе самом. И он вышел мне навстречу. Я не сумею объяснить, как получилось, что он взял меня в ученики. И почему я согласился. Скажу только – так было. Вместе с Учителем мы ходили по сотням миров, он учил меня всему, что знал и умел сам. Он показал мне, что причиняя другим боль, ничего не достигнешь. Доказал, что путь власти – это путь в пропасть, путь в никуда. Что власть должен иметь только тот, для кого она – долг, тяжелый и болезненный долг. Если бы не Учитель, черный император никогда не превратился бы в Командора… Мы спасали цивилизации, находящиеся на краю гибели, если они того стоили. И рушили империи, живущие подлостью и жестокостью. Добрую тысячу лет мы были вместе. А затем…

Илар мечтательно улыбнулся.

– Затем пришло его время уходить в сферы Творения, он услышал Зов. Многие аарн слышат его и уходят из нашего мира, не умирая, а просто меняя биологическое тело на энергетическое. Поэтому вы можете понять, о чем идет речь.

– Я понимаю… – едва слышно прошептала Тина. – Я такое видела… Этого не забыть. Человек начинает сиять небесным светом и вскоре растворяется в нем, попрощавшись со всеми, кого любил. Это, наверное, высшее счастье…