На каждой стоянке он загружал команду работой, приказывая устранять малейшие поломки в корпусе, делать запасы побольше. По его приказу моряки учили местные языки. Преподавателем выступал совсем было скисший Иска Тоно. Один из ребят, ленинградец Михаил Орлов, оказался любителем хитрой восточной игры го, и свободные от вахт и прочих занятий резались в эту китайскую головоломку, используя вместо фигур пестрые раковины и камешки.

Так они шли то ли сто тридцать, то ли сто сорок дней — в шторм было не до календаря. И вот наконец берег.

Но что их ждет впереди?

Полускрытый предутренними сумерками берег неуклонно приближался — уже была видна полоска прибоя на отлогом песчаном пляже.

Каиров еще раз распорядился проверить оружие, хотя проверять особенно было нечего.

Один ПС с шестью патронами в обойме у него в кобуре. Три пустых АКМ-74 и полтора рожка патронов у старшины-морпеха Коли Митина. Две РГД на поясе старшего матроса Коновалова. Несколько сигнальных ракет и фальшфейеров, местный бронзовый меч и штык-ножи… На одну схватку. И то лишь если враг не побежит. В противном случае, после того как закончатся патроны, их просто засыплют стрелами. А бронежилеты и каски остались там же, где и вся флотилия. Если полезут в рукопашную, то морпехи, конечно, пару минут отмашутся…

Размышления его оказались нарушены воплем Тоно.

— Там… там… — Трясущаяся рука переводчика указывала на берег, лицо помертвело, из темно-бронзового став сероватым. — Великаны, великаны стерегут эти берега!

Каиров поднес бинокль к глазам — и оторопел.

Неподвижные темные силуэты, приближенные окулярами бинокля, ровно выстроились вдоль берега, как солдаты в шеренгах.

Это похоже на…

Но тут взошло солнце, залив сумрак розоватым ярким светом.

И смех разобрал Каирова, страх мгновенно отпустил.

Команда уставилась на гогочущего капитана, и в глазах всех восьмерых он прочел один и тот же вопрос: а не рехнулся ли их командир?

— Все в порядке, ребята, — отсмеявшись, бросил кавторанг. — Это статуи. Ну как на Земле, на острове Пасхи.

Он даже не заметил, как пропустил обычное «у нас».

Истертый штевень их каноэ вошел в черный песок пляжа.

Изваяния — каждое метров по десять-пятнадцать высотой, выстроившиеся шеренгой, как почетный караул, — бесстрастно взирали на пришельцев.

Повинуясь неосознанному порыву, Каиров высоко поднял над головой ракетницу и выстрелил, салютуя открытой ими земле.

Три разноцветных огня — синий, красный и желтый — взмыли в небо…

Из прибрежных зарослей кучка жрецов в благоговейном ужасе созерцала странных людей, только что зажегших летучие огни священных цветов прародительницы Иас-Марои — небесной покровительницы этой земли.

— О властелин тысячелетий, — изрек старший смотритель покоев, — к тебе Яо Сай Ма, девятый служитель пресветлой Иас-Марои, прародительницы твоей и народа, великий хранитель Нефритового алтаря и…

— Зови, — оборвал его излияния владыка Чаг Рао Син.

Ему уже не так много осталось пребывать на этом свете, чтобы еще выслушивать полные титулы приближенных. Титулы старые и пышные и такие же пустые. Спасут ли эти титулы, когда чужеземные солдаты ворвутся в стены благословенного Эриканта?

— Это ты, — сказал старый император, отрешаясь то ли от тяжких государственных дум, то ли от дурманящего сна, когда явился жрец — один из двенадцати высших служителей богини-прародительницы. — Я ждал тебя только вечером, Яо Сай Ма. Ты слишком тороплив.

— Никакое стремление быть полезным владыке не может и оказаться торопливым или преждевременным, — почтительно ответил вельможа.

Взгляд императора стал острым, будто хотел прочесть в мыслях придворного принесенную им новость, прежде чем тот выразит мысль словами.

— Говори, — приказал император, жестом прогнав с веранды слуг с опахалами.

— О великий, — начал Яо Сай Ма, — старший алгу нашей обители уже четвертый день видит один и тот же сон.

Рао Син насторожился. Он испытывал слабость к пророчествам. Им государь верил порой больше, чем словам своих приближенных, — по крайней мере, если предсказания и лгали, то бескорыстно.

— В этом сне к нему являлась хозяйка волн и просила ее народ не беспокоиться… Она сказала, что пришлет помощь против Сахотта и поддержка эта придет с той стороны, куда уходит каждую ночь Солнце, а принесут ее волны. Цвет ее — черный, искры ее — оттенка радуги, с ней гром и с ней мудрость нам неведомая.

— И что это означает? — нахмурился владыка.

— Не знаю, сияющий, — низко поклонился служитель. — Боги посылают вещие сны, но смыслом их часто является скрытое сейчас от наших взоров светом дня. Но я думаю, богиня хочет сказать, что спасение подоспеет с моря и, видимо, доставят его некие люди, владеющие мудростью…

— Богиня… — с непонятным сарказмом изрек монарх. — Она могла бы и сама помочь — ибо без нашей благословенной страны не будет ей и храмов с жертвами и дарами. Скажи, жрец, тебе никогда не казалось, что в мире богов идет точно такая же схватка за троны и чины, такие же интриги и столкновения, как на нашей земле? Может быть, на небесах идут такие же войны и проигравших точно так же обращают в рабство и убивают? Иногда звезды падают. Почему? Но звезд не становится меньше. Почему, мой астроном? Возможно, вместо тех, что упали, рождаются другие? А звезды живут долго, много тысяч лун светят они, одни и те же. Но и на небе есть завистники, есть негодяи, есть… убийцы. Можно ли убить бога? Может ли бог убить бога или заставить себе служить?

— Не знаю, великий, — жалко выдохнул Яо Сай Ма. — Кто же может знать ответы на твои вопросы?

Взгляд императора выделил яркое пятнышко на дороге, ведущей к дворцу. Пятнышко быстро приближалось.

Как ни был слаб глазами старый государь, он узнал разноцветный плащ гонца-скорохода береговых стражей.

И Чаг Рао Син вдруг понял, с какой вестью тот спешит к вратам Архиссима.

Было ли то наследие великого мага-провидца Са Рино Пау, его предка в седьмом колене, или посланное богами озарение — неважно.

Но император понял — сон жреца оказался пророческим.

Октябрьск. Штаб ОГВ

Совещание началось непривычно мрачно. И дело было не только в погибших. Все дружно ощущали какую-то угрозу, нависшую над их непростым, но в общем благополучным существованием. Появись поблизости армия магов или тысячные стада каких-нибудь древних чудовищ, при всем этом руководители «Порога» чувствовали бы себя, пожалуй, лучше — в конце концов, и с магами, и с чудовищами они уже имели дело, и не без успеха.

Но сейчас под ударом оказалось то единственное, что связывало их с родным миром.

Открыл совещание Мезенцев:

— Коллеги, сейчас товарищ Байдаков доложит нам о происшествии на объекте перехода и его состоянии.

— Сегодня приблизительно в тринадцать ноль-ноль, — начал Сергей Сергеевич, не вставая, — в объекте перехода произошел спонтанный кратковременный процесс неустановленного характера, сопровождавшийся визуальными эффектами и выделением значительного числа энергии в виде ионизирующих излучений и гамма-радиации. Процесс носил векторный характер, то есть излучения и эффекты были заметны лишь на нашей стороне, а КПП № 1 ничего не наблюдал и воздействию не подвергся…

— «Воздействию», — буркнул Сердюк. — Это вы называете воздействием? Семнадцать трупов и столько же кандидатов в покойники?

Байдаков запнулся:

— Я же не виноват.

— Продолжайте, товарищ профессор, — тихо и серьезно попросил Мезенцев, укоризненно глянув на подполковника.

— В результате субъективная длина дромоса… объекта перехода, — поправился ученый, — выросла примерно на одну пятую, а условное поперечное сечение соответственно уменьшилось приблизительно на четверть. Причины, вызвавшие процесс, неизвестны, — вздохнул Байдаков. — Хотя… — Бросил быстрый взгляд в сторону Мак Арса. — По словам специалистов, специфические методы воздействия на природу можно отбросить сразу.