– Очень красиво, – Тереза Бенедикта Баварская подошла к сестре и заглянула ей через плечо на мольберт, на котором уже начали проступать весьма узнаваемые очертания заснеженной Невы. – А что это за здание? – Она указала рукой на появляющееся на картине монументальное строение. – Похоже на крепость. Но, кто строит крепости в наше время? – она смешно наморщила носик. – Этот очень современен, у него нет даже городской стены.

– Городская стена не является преградой для пушек, – наставительно проговорила Мария Антония, тщательно вытирая кисть, чтобы на ней не осталось ни крупинки предыдущей краски. – К тому же разрушение стены может вызвать ненужные жертвы среди жителей и солдат. И какой тогда смысл тратить на ее возведение и содержание такие огромные деньги? К тому же, в Российской империи есть и старинные города, которые раньше были обнесены стенами, правда, сейчас эти стены чуть ли не в центрах этих городов расположены. Это был совсем иной тип строений, не такой, как, например, у нас, как это, – она щелкнула пальцами, вспоминая название. – Кремль. Это называется Кремль.

– Ты так много узнаешь об архитектуре, – Тереза отошла от Марии и села на небольшую оттоманку, расправляя складки на платье. – Лично для меня все это слишком скучно.

– А лично для меня – нет, – резко прервала ее Мария.

– Так что за крепость ты рисуешь? – примирительным тоном произнесла Тереза.

– Это действительно крепость, – Мария задумалась, а затем, старательно проговаривая непривычное слово добавила. – Петропавловская. В ней жуткая Тайная канцелярия расположилась. Говорят, – она оглянулась, чтобы убедиться в том, что их никто не подслушивает, и не обнаружив никого, кроме приставленный к ним дворовой девки Наташки, которая ни слова не понимала по-немецки, а потому ее не стоило остерегаться, начала тихо говорить, порой срываясь на шепот. – Говорят, что, если подойти к крепости с подветренной стороны, то можно услышать жуткие крики, которые издаются несчастные, кому не повезло очутиться в тех мрачных стенах. Пытки и самые изощренные палачи… – она передернула плечами. – Только вот считаю, что слава крепости изрядно преувеличена.

– Почему? – Тереза наклонила голову, вопросительно глядя на сестру.

– Ее величество императрица Елисавета не производит впечатление выжившей из ума сумасшедшей. Напротив, я увидела в ней достаточно мудрую правительницу, а, будучи таковой, она не стала бы поощрять своего племянника и наследника Российского престола к участию в подобных мерзостях. А ведь он там часто бывает.

– Что ты вообще думаешь о наследнике? – Тереза отвернулась от сестры и бросила взгляд в сторону окна.

– Он милый. Странный, но милый, и порой забавный, – Мария улыбнулась. Они обе были ненамного старше Петра и посматривали в его сторону иной раз снисходительно. – Правда, не похоже, чтобы он кого-то выделял из нас. У меня вообще складывается ощущение, что его заставляют иной раз проводить время в нашем обществе, но он тщательно это скрывает за милой улыбкой.

– Отец сказал, что, если он хочет сохранить власть над герцогством, то выберет одну из нас.

– Брось, Тереза, неужели ты еще не поняла, что от его выбора и предпочтений ничего не зависит, главное – это произвести впечатление на ее величество. Некоторые, вон как стараются услужить ее величеству. Нужно же хоть немного гордости иметь, – Мария скривилась. – Полагаю, если бы его высочество внезапно объявил о том, что уходит в османскую веру и создает гарем, она бы первой вызвалась стать его наложницей, лишь бы не возвращаться в свой занюханный Штеттин.

– Ты несправедлива к бедняжке, – Тереза закатила глаза. – У нас у всех здесь одна цель – удачно выйти замуж. Ну и кто-то просто чрезмерно усердствует.

– Слишком сильно, – Тереза вернулась к прерванной работе. Рисование ее успокаивало и настраивало на позитивный лад. – Вот помяни мое слово, София Ангальт-Цербская еще заявит о себе и сделает это весьма скоро.

– Не горбись, Фитхен, – София быстро взглянула на мать и отвела взгляд. – Если ты будешь горбиться, то его высочество никогда не обратит на тебя внимания.

– Он и так не обращает на меня внимания, – пробормотала девушка, но послушно приподняла подбородок, потому что прекрасно знала, что сидит прямо, затянутый так сильно, что было трудно дышать, корсет не давал согнуть спину. – Точнее, не больше, чем на всех остальных.

– Тогда нужно чем-то привлечь его внимание. Его или ее величества, императрицы Елисаветы. Пока что у нас с тобой особое положение, благодаря тому, что у нее остались еще сентиментальные воспоминания о моем бедном брате, который умер практически накануне свадьбы, – Иоганна подняла оставленные на мгновение пяльцы и с силой воткнула иглу посредине неоконченной вышивки. – Это все просто невыносимо. Ты же о чем-то разговаривала с его высочеством. Фитхен! Не молчи. О чем вы разговаривали?

– Только о том, что его высочество намерен пригласить меня на танец во время праздничного бала.

– Но, это же прекрасно, ты движешься в правильном направлении, дитя мое, – Иоганна немого успокоилась. Это уже было хоть что-то. Остальные, насколько ей было известно, не удостоились даже этого.

– Вы же прекрасно знаете, мама, что основными претендентками на замужество за его высочество являются Баварские принцессы. Остальным остается или довольствоваться более скромной целью, или же вовсе отбросить все мысли о несбыточном и просто хорошо развлечься, и повеселиться, – София слабо улыбнулась.

– Меня это обстоятельство доводит до мигрени, – Иоганна поднесла руку ко лбу. – Сегодня запланированы какие-нибудь увеселения, на которых наследник обязан присутствовать?

– Вы лучше меня знаете, что сегодня с утра чистят лед на реке, потому что ее величество решила вспомнить о забаве, что ее отец, император Петр привез из Голландии. Металлические коньки, на которых нужно прогуливаться по льду, скользя. Ее величество сегодня утверждала, что эта забава невероятно полезна для легких, а также представляет уникальный шанс для кавалеров, подхватить даму, если она не удержится и начнет падать.

– Обеды ее величество проводит исключительно в обществе юных дев. Даже наследник приглашается туда лишь изредка, – Иоганна выглядела чрезвычайно раздосадованной подобным положением дел.

– Он выглядел необычно оживленным, когда ее величество объявила о сегодняшнем гулянье. Сказал, что с удовольствием составит нам компанию и будет пользоваться любым удобным случаем, чтобы ловить падающих красавиц. На что ему ее величество лишь мягко попеняла. Вот только я не умею кататься. Как и многие другие девушки, и нам эта затея не показалась слишком привлекательной.

– Ерунда, – махнула рукой Иоганна. – Не думаю, что это сколько-нибудь сложно. Ты всегда любила подвижные игры, так что справишься.

В это время раздался стук в дверь. Молчаливая горничная, выделенная гостьям Елизаветой, открыла дверь и приняла из рук стоящего за дверью офицера сверток с теми самыми коньками: металлическими приспособлениями с кожаными ремешками. Пока София, наморщив лоб, вертела их в руках, пытаясь сообразить, как именно надевать это чудо человечества на сапожки, и, как на них скользить, Иоганна задумчиво переводила взгляд на дочь. Иной раз необходимо вмешательство самой судьбы, чтобы события начали развиваться таким образом, как хотелось бы. Но, иногда судьба начинает медлить, и тогда ей необходимо совсем немножко помочь, подтолкнуть в нужную сторону.

Катание на коньках – это тетка хорошо придумала. Я даже оставил мысль о том, чтобы свалить куда подальше, каким-то образом открутившись от мероприятия, запланированного на сегодня, как делал уже не раз прежде. Дала делами, но отвлекаться и отдыхать тоже иногда нужно.

Модель коньков меня позабавила, до хоккейных, на которых я когда-то немного освоил лед, им было еще ой как далеко. Но, с другой сторону, состоящий, в общем-то из одного лезвия, с продернутыми крепежными ремешками, они оказались даже более устойчивы, потому что само лезвие было толще и массивнее, следовательно, площадь его соприкосновения со льдом больше. Вот только практически все из присутствующих за столом девушек выглядели настолько сконфуженными и испуганными, что тут даже к гадалке ходить не надо, чтобы понять, они никогда не катались на коньках, да и вообще, очень слабо себе представляют, а собственно, что это вообще такое.