— Посвященный Халукар просит вашего внимания, благородные владетели, — низкорослый слуга сломался в подобострастном поклоне.

Ульф готов был поклясться, что видел прежде это плоское лицо. Вот только где и когда? Хоя ему подсунул Чирс и наверняка не только в качестве переводчика. Откуда этот невзрачный варвар, бог знает из каких мест, так хорошо знает язык Лэнда?

Посвященный Халукар, несмотря на небольшой рост, внушал уважение. Было в его крепко сбитой фигуре нечто, притягивающее взоры даже в толпе, — быть может осознание собственной силы и почти беспредельной власти над судьбами людей?

— Я благодарен вам за помощь, благородные владетели, — Халукар говорил на чужом языке без акцента, лишь несколько дольше, чем нужно, растягивая гласные. — Мятежники уничтожены, и в Хянджу наконец воцарилось спокойствие.

Расвальгский дернулся было с претензиями, но Ульф взглядом остановил нетерпеливого друга:

— Мы рады, что наша помощь столь высоко оценена посвященными жрецами Храма, но нас немного удивляет, что после известных событий, где стороны делом скрепили подписанный договор, внимание к нам только возросло. Я обнаружил слежку, проезжая по улицам города, и мне это не понравилось.

Халукар взглянул на северянина с уважением — этот молодой варвар явно не был глупцом и обладал интуицией, столь необходимой человеку, претендующему на власть.

— Я рад, что мой молодой друг заметил опасность, но он неверно определил источник, из которого она исходит.

— Всего минуту назад ты, посвященный сказал нам, что с мятежниками покончено и в Хянджу воцарилось спокойствие, или я неправильно понял тебя?

— У Храма много врагов, — мрачно заметил жрец, — именно поэтому посвященный Чирс, наместник Великого, Да продлятся дни его вечно, обратился к повелителю Северной страны королю Гарольду с просьбой о содействии.

— Нордлэнд заинтересован в хороших отношениях с Храмом, — подтвердил Ульф. — Союз короля Гарольда и посвященного Чирса приносит пользу всем, но именно поэтому, посвященный, мы ждем большего доверия с твоей стороны. Благородный Эстольд столкнулся вчера лицом к лицу с человеком, представляющим серьезную опасность для Лэнда, но, к сожалению, этому мерзавцу удалось уйти. Халукар сочувственно вздохнул:

— Ты не все знаешь, благородный Ульф. На днях мы получили известие из северной крепости о том, что стая уничтожила обоз благородного Тейта Аграамского.

Владетели Ульвинский и Расвальгский не сдержали воз гласа горечи и гнева. Ярл Хаарский отреагировал на слова Халукара спокойнее, но красивое его лицо омрачилось.

— К счастью, владетелю Лаудсвильскому удалось спастись.

— А Тейту?

— Владетель Аграамский скончался от полученных ран.

— Бедный Тейт, — вздохнул Ульвинский, — он был так рад, что возвращается в Лэнд.

— Тейта, конечно, жаль, — угрюмо заметил ярл Хаарский, — но какое это имеет отношение к нашему с тобой разговору, посвященный?

— Самое прямое, благородный Ульф. Владетель Аграамский перед смертью утверждал, что стаю вел в набег человек. И он даже назвал имя этого человека.

— Я не верю тебе, посвященный, — возмутился Расвальгский. — Ни один человек не способен подчинить себе стаю, даже Бес.

— Ты сам назвал это имя, благородный Эстольд, и, быть может, ты прав: меченый Бес не мог подчинить стаю, зато почтенный Ахай, Несокрушимый Меч Храма, водивший за собой пятьдесят пешек, смог.

— Не знаю, во что вы превращаете людей, — процедил Ульф, — но то, что ты говоришь, посвященный, чудовищно.

Халукар улыбнулся:

— Великий подчиняет себе слабый разум заблудших и заставляет их служить общей цели.

— Но с Бесом у вас вышла накладка?

— В большом деле не без потерь, — равнодушно пожал плечами Халукар.

— Хороши потери! — саркастически засмеялся Расвальгский. — Я вырос в Приграничье, посвященный, и лучше тебя знаю, что такое стая. Если Тейт не бредил, то о пути в Лэнд вам лучше всего забыть.

— Все в руках Великого, — спокойно заметил Халукар. — У нас есть данные, что почтенный Ахай, или Бес, как вы его называете, находится сейчас в Хянджу. Вероятно, благородный Эстольд столкнулся в доме посвященного Вара именно с ним. Однако наш город велик, и отыскать в нем человека почти так же трудно, как в Южном лесу. Остается надеяться, что наш общий знакомый сам проявит себя в ближайшее время. Цель Черного колдуна — месть, и в средствах он стесняться не будет. Я пришел, чтобы предупредить вас об опасности, и рад, что мы так быстро поняли друг друга.

Бес остановился и поднял руку: семь человек за его спиной замерли в напряженном ожидании. Семь готовых на все людей, это не так уж мало. Так казалось ему всего лишь полчаса назад, но сейчас он сомневался. Подземная часть Чистилища внушала уважение даже Бесу, имевшему случай познакомиться с грандиозными сооружениями горданцев, что уж тут говорить о лесных варварах. С каждым шагом их уверенность в собственных силах таяла. Тяжелые серые плиты над головой в свете чадящих факелов казались крышкой каменного гроба, захлопнувшегося за смельчаками навсегда. Горданцы умели строить, и чаще всего их наземные, видимые глазу здания были лишь слабым отражением тех грандиозных сооружений, которые создавались под землей. Бес помнил подземелья древнего города Гордана, которые его отец обнаружил много лет тому назад. Подземный тоннель вывел Беса к сердцу Храма, и он сумел его остановить. Тогда ему казалось, что он победил, но, увы, меченый слишком рано начал праздновать. Храм продолжал жить своей обычной жизнью, и только уж очень придирчивый глаз мог заметить в этом окостеневшем за века укладе некоторые незначительные перемены. И все-таки эти перемены были: то и дело Бес натыкался в своих скитаниях по стране на бесхозных пешек. Их кукловоды погибли, а создать новых Храм уже не сумел. Военная сила храмовиков слабела, новых пешек брать было неоткуда, а привлекаемые к боевым действиям степняки в любую минуту готовы были сорваться в бега. Суранцев от бунта удерживал страх, вбитый за сотни лет тотального принуждения но страх проходит, а ненависть остается. Рано или поздно степь и суранские города очнутся и обрушатся на Храм всей накопленной за века ненавистью. И тогда настанет час расплаты. Чирс это понимает. Суранские города заинтересованы в торговле с Лэндом и боятся разгула степи не меньше, чем принуждения Храма. Этим и хотят воспользоваться храмовики, именно для этого они лихорадочно ищут союзников в Лэнде и, кажется, находят там поддержку. Агония Храма затягивается. Чирс — это связующее звено между Востоком и Севером, и если это звено вырвать, то цепь разлетится на мелкие осколки. Храм рухнет, похоронив под обломками своих служителей.

— Пора, — тихо подсказал задумавшемуся меченому варвар Тах.

Бес первым полез в жутковатый черный зев колодца. Судя по плану, начертанному посвященным Варом, именно этот каменный колодец и был входом в тайный лабиринт, ведущий прямо к покоям Чирса. Света двух факелов едва хватило, чтобы отвоевать у темноты небольшой пятачок пространства. Бес помнил план лабиринта наизусть, но тем не менее то и дело на ходу разворачивал мятый лист бумаги. Малейшая ошибка могла похоронить их надежды.

Полчаса они шли по подземному коридору, не встречая препятствий. Это была самая легкая часть пути, и Бес не строил иллюзий, что дальше все пойдет так же гладко. Если верить посвященному Вару, то сюрпризы появятся ближе к центру. Удачное начало похода успокоило варваров. Голоса их зазвучали громче, и Таху приходилось одергивать самых ретивых товарищей. Тах уже успел побывать в лапах жрецов Храма и научился осторожности. Вырвался он из пыточных подвалов Халукара чудом, и этим чудом для лесного варвара оказался Хой. Что двигало Тахом, когда он дал согласие участвовать в опасном предприятии, застарелое чувство ненависти к Храму или чувство благодарности к Хою, Бес не знал, но так или иначе варвар согласился сразу и привел с собой шестерых товарищей. Все они были пленены во время последнего похода, в котором посвященный Вар наголову разбил наспех собранные отряды Сабудая. Всех семерых ждала жалкая участь пешек, воюющих за Храм. Разрушение сердца Храма спасло их разум от насилия, но не дало телам свободу. Посвященные вынуждены были изменить методы, но суть их действий осталась прежней. Правда, побои оказались куда менее эффективным способом принуждения, чем промывка мозгов. Тах и его приятели сбежали из-под стражи во время одной из заварушек на медном руднике. Варвары уже в течение года промышляли разбоем на улицах Хянджу, не делая различий между жрецами Храма и богатыми горожанами. Хой не сколько раз предупреждал их о готовящихся облавах и помогал скрываться от зорких глаз храмовых служителей. Награбленные сокровища варвары сбывали купцам из Лэнда, которые особенной щепетильностью не отличались.