— Ты не помнишь Хоя, благородный Бент, — ярл Грольф повернулся к Хаслумскому, — он служил когда-то у тебя?

Бент с трудом, но припомнил невзрачного чужака, привезенного дружинниками с далекого севера вместе с медведем. Медведь был хорош — проклятый меченый, испортил такое замечательное представление!

— Почему бы этому Хою не поступить на службу в королевский замок?

Хаслумский призадумался: конечно, затея небезопасная, но намек Труффинна произвел на Бента известное впечатление.

— Хорошо, я попытаюсь помочь.

Грольф Агмундский вздохнул с видимым облегчением.

— Все это прекрасно, — в голосе Хаслумского прозвучало раздражение, хотя он и пытался его скрыть, — но неужели вы всерьез рассчитываете противостоять меченым, даже имея на руках эти огненные арбалеты? Или поражение вас так ничему и не научило? Чуб только рад будет новому открытому выступлению, чтобы раздавить нас уже окончательно.

— Нас не так уж мало, — возразил Брандомский. — Владетели Нордлэнда скапливают силы близ восточной границы, Остлэнд и Вестлэнд нас поддержат, да и приграничные владетели не такие уж надежные союзники меченых.

— Нордлэндские владетели будут копить силы еще лет десять, — насмешливо сказал Бент, — и, в конце концов, так и не решатся выступить. Остлэнд и Вестлэнд рады будут договориться с Чубом на мало-мальски приемлемых условиях. О владетелях Приграничья и говорить нечего — пока меченые в силе, они будут служить им верой и правдой. Урок, который преподал им Чуб, не прошел даром.

Хаслумский недружелюбно покосился на своих оппонентов. Конечно, Брандомскому и Агмундскому терять практически нечего, они готовы на любую авантюру, но нордлэндцам не худо бы подумать, следует ли так бездумно лить свою и чужую кровь — не век же меченые будут торчать в Бурге. Кое-какие предварительные переговоры Хаслумский уже провел с молчуном Драбантом. Позиция одного из самых влиятельных главарей Башни была вполне разумной и взвешенной. Сам Бент был склонен к компромиссу, потому и пошел служить меченым, раз уж не удалось одолеть их в открытой драке. Конечно, высказывать подобные мысли вслух в кругу ограниченных и озлобленных людей было бы большой глупостью, поэтому он отделался ничего не значащей фразой:

— Сила нужна, быть может, третья сила.

— Какая еще третья сила? — удивился ярл Грольф. — Где ты ее найдешь, благородный Бент?

— Чуб же нашел, — протянул загадочно Лаудсвильский.

Хаслумский встревожился: теперь уже и этот выскочка намекает на неких союзников. Мало этим дуракам суранцев Чирса. Меченые, какими бы подонками они ни были, все-таки свои, но пускать чужаков на свою землю просто глупо. Придут с медом на устах, а потом не будешь знать, как от них избавиться.

— У нас есть кое-какие связи по ту сторону границы, — осторожно заметил Труффинн, — и нам готовы помочь.

— Помочь за плату? — прищурился Брандомский.

— Благородный Бьерн знает людей, согласных даром таскать для него из огня жареные каштаны? — возмущенно фыркнул Лаудсвильский.

— Дело в цене, — примирительно заметил владетель.

— Нам не приходится особенно привередничать, — напомнил Рекин, — Чуба ведь подобные союзы не смущают, а нам и вовсе сам Бог велел.

— Если эти люди так сильны, то почему не придут и не возьмут все сами, а если слабы, то какой нам прок от таких союзников?

— Благородный Грольф прав, — рискнул поддержать ярла Хаслумский, — как бы нам не попасть из огня да в полымя.

— Эти люди — торговцы. Главная их цель — свободный выход к Большой воде. Им нужны крепости в Приграничье, чтобы обезопасить торговые пути от стаи и кочевников.

— Сначала они возьмут наши замки вдоль границы, а потом приберут к рукам весь Лэнд.

— У благородного Грольфа есть другие возможности вернуть свои земли? — язвительно спросил Лаудсвильский.

— Чем эти люди могут помочь нам реально? — Брандомский, похоже, уже начал потихоньку привыкать к мысли о непрошеных союзниках.

— Появление орд кочевников у границы заставит Чуба покинуть Лэнд, а остальное зависит от нас.

— Что-то не нравится мне этот план, — покачал головой Агмундский. — А если Чуб не пожелает прикрывать границу, что тогда? Вы, вероятно, забыли, чем обернулось для Лэнда нашествие желтых шапок сто лет назад?

— Торговцы не заинтересованы в разорении нашей земли.

— Кто знает, благородный Рекин, в чем они заинтересованы, а в чем нет. Ни ты, ни я не знаем их истинных целей.

Хаслумский был согласен с ярлом Грольфом — концы с концами здесь явно не сходились: либо чужаки обманывали Труффинна, либо генерал играл свою игру, не желая посвящать в ее подробности даже близких друзей.

— Так или иначе, — сказал генерал, — но без суматохи на границе нам не обойтись. Чуб, узнав об опасности, сразу станет сговорчивее. Но если у кого-то есть более приемлемый план действий — я готов его обсудить.

У Хаслумского такой план был, но обсуждать его с Унглинским он не собирался, особенно после того, что услышал сегодня. Конечно, Чуб был безумцем, но эти переплюнули меченого. Похоже, в Лэнде только один человек сохранил разум, и этому человеку, увы, придется действовать в одиночку.

Приграничные владетели угрюмо помалкивали, но выбор у них, прямо скажем, был невелик.

— У меня есть кое-какие соображения, — привстал со своего места Лаудсвильский. — Почему нам не попытаться привлечь на свою сторону часть приграничных владетелей? Слухи о кочевниках сделают их более покладистыми, а золото довершит дело.

— Вопрос — где взять золото? — покачал головой Хаслумский.

— Кое-что могу дать я, — не очень охотно пообещал Брандомский.

— Орден тоже не останется в стороне.

Генерал Труффинн оглядел собрание: довольных не было, но и возражать никто не собирался. Многим придется поступиться, очень многим, но игра стоит свеч. Время меченых прошло — никто уже не в силах удержать границу на запоре. Там, где нельзя прорубиться мечом, ворота открывают золотом. Золото становится самым надежным оружием, и горе тому, кто не способен это понять.

Труффинн отступил в тень, исчез, словно растворился в темноте. Хаслумский тяжело вздохнул и позавидовал генералу. Самому Бенту предстояло тащиться через весь город, рискуя привлечь внимание грабителей или тайных агентов молчунов, которыми они с поразительной быстротой наполнили весь город. Сегодняшний вечер много дал Бенту и о многом заставил призадуматься. Что-то рушилось в привычном ему мире, и не только меченые были тому виной. Но каков Труффинн! Хаслумский покачал головой. И как это благородный Бент, первый министр королевства, мог проглядеть силу, которая, похоже, прочно обосновалась в Лэнде?! И ведь догадывался, что не все чисто вокруг Труффинна, но не хватило ума и времени, чтобы докопаться до сути. Впрочем, не все еще потеряно. Вот только ошибаться нельзя, ибо ставка в этой игре — голова самого Бента и судьба Нордлэндского королевства.

Тор открыл глаза, медленно соображая, где же он все-таки находится. Потемневшие от влаги стены, кое-где покрытые белым налетом плесени, слабо освещались солнечными лучами, с трудом пробивающимися через узкий, забранный решеткой оконный проем почти у самого потолка.

— Очнулся, — склонился над ним Рыжий.

Лицо меченого было бледнее обычного, а на лбу, прямо под копной ярко-рыжих волос, темнело коричневое пятно засохшей крови. Тор приподнялся, превозмогая слабость. Тело болело так, словно его весь день молотили палками.

— Кости целы, — успокоил Рыжий, помогая удобнее устроиться у стены.

Тор нащупал большую шишку на затылке и невольно поморщился. Голову разрывало от боли, он осторожно прислонился затылком к холодной стене, на минуту стало легче.

— А где Чиж? — спросил он, обводя товарищей глазами.

— Чижа нет, — угрюмо отозвался Рыжий.

— Спасибо Чубу, — прохрипел Ара, поудобнее устраивая поврежденную при падении руку. Под левым глазом у него расплывался синяк, зато правый был в полном порядке и горел бешеным огнем.