Тот не поднял мага на смех, как можно было предположить. Он хорошо видел, что магу сейчас очень страшно. И поспешил следом за Энильо.

Когда они распахнули дверь лаборатории, то оба замерли.

Несс всхлипнул, а Аррано сквозь зубы процедил ядреное богохульство.

На полу валялась растерзанная клетка из крепкого бамбука, изгрызенная в мочало и разломанная. А в углу покоилось окровавленное тельце сурчана, в последнем приступе ужаса закрывшего голову сведенными судорогой лапками…

— Сеньор Аррано, — на пороге лаборатории стоял младший боцман, склонившийся в полупоклоне. — Я прошу меня простить, но вы должны видеть это сами.

Обреченно кивнув, старпом «Леопарда» проделал обратный путь в молчании.

— Смотрите, сеньор, — рука боцмана указала на морскую гладь по левому борту.

Там в синей глубине наблюдалось какое-то непонятное движение.

Приглядевшись, Аррано увидел, что это поток рыб, кальмаров, медуз, уходящих в сторону горловины Коралловой бухты. Вдалеке он заметил голову матерого клыкача, справа от которого, торопливо перебирая короткими ластами, плыли ламантины, причем ни хищник, ни его потенциальные жертвы друг на друга внимания не обращали. Взгляд капитана отметил несколько изгрызенных акулами и отчего-то брошенных трупов. Акулы тоже, видать, ушли. Самая тупая и бесстрашная тварь, безмозглая тварь, способная пожирать собственную требуху, которая тут же вываливается из распоротого брюха…

А ведь и в самом деле плохи дела!

— Я хочу сказать, сеньор, что так бывает в этих широтах перед большим землетрясением, когда приходит волна-убийца… — озабоченно сообщил боцман.

— Нет!! — взвыл вдруг появившийся из люка Несс. — Это не землетрясение, это… это…

Он сжал голову руками, застонав…

Аррано тоже стало страшно.

Поначалу казалось, что преодолеть десяток миль (и как раньше не нашли?), отделявших горную гряду с городом ата-аланцев от побережья, — это пара пустяков. Ронкадор полагал, что их отряд доберется до цели если не к вечеру сегодняшнего, то уж точно к утру следующего дня. Однако дело не задалось с самого начала.

Не решившись оснастить пленных пиратов таким грозным в умелых руках оружием, как мачете, дон Орио поручил вырубку леса на пути следования экспедиции своим матросам. Осознание опрометчивости подобного решения пришло тогда, когда он обнаружил, что в основной колонне соотношение пиратов и солдат приближается к угрожающему один к одному, а его люди к тому же еще и выматываются, тормозя движение. Завидев такое непотребство, члены команды Ронкадора стали роптать (явление небывалое!). Капитан, понимая, что в такой ситуации лучше не перегибать палку с наведением дисциплины, объявил привал. Благо, как раз нашлось подходящее местечко.

Они двинулись дальше, и теперь в голове колонны шли пираты, лихо размахивая дюссаками и абордажными саблями, заставляя работавших бок о бок с ними эгерийцев вздрагивать время от времени — когда сталь сверкала чуть ближе от них, чем хотелось бы.

Следующий привал сделали уже перед наступлением темноты — возле озера, помеченного на карте.

Озеро было примерно в милю шириной, и посреди него виднелась небольшая полоска отмели — голые выходы песчаника.

Гигантские кайманы, обитавшие в озере, издавали громкое басовитое мычание, словно рассерженные быки, протестуя против непрошенного вторжения, и время от времени взбивали хвостами воду и щелкали зубастыми челюстями.

Кое-кто из эгерийцев выразил сомнение в том, не опасным ли будет такое соседство для их лагеря, на что де Ронкадор ответил, дескать, кайманов бояться — за золотом не ходить. А если серьезно, то, само собой, следует выставить часовых с аркебузами, чтобы в случае чего отпугнуть мерзких тварей. Всезнающий Северин добавил, что кайманы, как правило, безопасны для людей.

— Правда, не в таком месте и не в такое время, — добавил он вполголоса, чтобы его мог услышать только отец Тибальт.

Молодцеватый фельдфебель Ишоро, достав из-за спины оба своих кривых меча, предложил поохотиться на гигантских ящеров, чтоб, наконец, вкусить нормального жареного мяса, а не питаться изрядно поднадоевшей солониной. На зов хэйянца тут же откликнулось трое смельчаков, в том числе и Бранн. Дон Орио сначала с сомнением поглядел на пирата, снова раздумывая о том, стоит ли давать пленным оружие, но потом махнул рукой. В конце концов, перевес все равно на стороне короны, и в любое мгновение с пленником можно будет покончить. А ребятам не помешает кусок хорошего мяса, да и развлечься тоже необходимо. Хоть это и не традиционная забава эгерийцев, коррида, однако на безрыбье и кайман — бык.

Присмотрев зверя средних размеров, футов этак в семь — семь с половиной длиной, как раз вылезшего на берег погреть бока, охотники стали производить маневры. Ишоро взялся отвлекать каймана, пока остальные смогут приблизиться к нему и обстрелять из аркебуз. Для этого хэйянец подобрался чуть ли не к самой морде огромной ящерицы и стал выплясывать перед тварью замысловатый танец.

Сначала кайман никак не реагировал. Прищурил одно око и просто разглядывал прыгавшее перед его носом существо. Потом он с шумом втянул в себя воздух. Как видно, запах, идущий от фельдфебеля, показался животине аппетитным. Потому как она открыла оба глаза и распахнула зубастую пасть, полагая, что добыча сама туда запрыгнет. Не дождавшись этого, кайман злобно щелкнул зубами и сделал пару ленивых шажков в сторону Ишоро, затем еще парочку. Расстояние между ним и озером увеличилось. Этим и воспользовались остальные охотники, зайдя зверюге в тыл и открыв по ней огонь одновременно из трех стволов.

Пуля лейтенанта Веринто угодила в правый бок каймана, отчего животное дернулось и, жутко взревев, повернуло морду к ним. Вторая эгерийская пуля попала в основание черепа, вырвав внушительный кусок плоти и обнажив кость. Самым метким оказался Бранн, поразивший левый глаз монстра. Этот выстрел и оказался смертельным.

Тут в дело вступил Ишоро. Сноровисто, будто такие твари водились у него на родине и он полжизни упражнялся в их разделке, фельдфебель содрал с каймана шкуру и покромсал мясо на порционные куски. Сам же принялся поджаривать его на костре, предварительно нанизав на аркебузные шомпола.

Жаркое чуть отдавало рыбой и какими-то водорослями, что не смутило изголодавшихся мужчин, тут же набросившихся на угощение. К тому же выданная по приказу Ронкадора порция рома заглушила неприятный аромат.

Преосвященный Северин ок Серчер и отец Тибальт от участия в общей пирушке отказались, сославшись на постный день. Подкрепившись сухарями и водой, клирики отошли в сторонку и принялись осматривать свой сундук, проверяя сохранность печатей и тихо переговариваясь между собой на староурмосском наречии.

Изрядно приложившуюся к спиртному и насытившуюся мясом Кармису потянуло на подвиги. Девушка присела рядом с Веринто и принялась корчить капитану умильно-призывные рожицы, на что эгериец никак не реагировал. Тогда магичка прямиком заявила, что если благородный господин чего такого захочет, то она будет ждать его в ближайшем лесочке. Встала и шатающейся походкой удалилась под сень деревьев. Орио согласно кивнул на умоляющий взгляд лейтенанта, и тот тут же скрылся в том же направлении, что и девушка.

За ужином уже присмотревшиеся друг к другу пираты и матросы принялись беседовать. То тут, то там слышались удивленно-радостные возгласы — это встречались старые знакомые. Завязывались разговоры — обычно начиналось со слов в духе «Как ты докатился до такого?!», а затем вспоминали общих приятелей, кабаки, где вместе пили, корабли и прелестниц.

Под конец ужина к Ронкадору украдкой пробрался кто-то из пиратов — насколько он помнил, из шайки Эохайда, а не Игерны.

Шепотом он сообщил, что матрос Иво Норано, служащий под началом «благородного дона капитана», — не только бывший пират, но также был замечен им, верным сыном Церкви, на собраниях еретиков-мартинатов.